Газета «Наш
Мир» "РИДЕРЗ ДАЙДЖЕСТ": В беседе с Риком Уорреном новый американский президент рассуждает о добре и зле — и о лучшей жизни
Рик Уоррен: В
Библии говорится, что в основе лидерства — честность и любовь. Это
дается не просто. Оглядываясь на свою жизнь, назовите свой самый
крупный нравственный провал. И каков самый крупный нравственный провал
Соединенных Штатов? Барак Обама:
Что касается моей жизни, я бы разделил ее на несколько этапов. У меня
была трудная юность. Я рос без отца. Были времена, когда я пробовал
наркотики. Будучи подростком, я начал пить.
Я считаю, что причина
этого — определенный эгоизм с моей стороны. Я был так занят собой, у
меня было столько причин для недовольства, что я просто не мог думать о
других. Когда я замечаю, что делаю неверный шаг, мне кажется, это чаще
происходит потому, что я пытаюсь защитить себя, вместо того чтобы
исполнять то, что назначено мне Господом. Уоррен: Да, это эгоизм, свойственный каждому из нас. Обама: Я считаю это моим личным нравственным провалом. Уоррен: А как насчет Соединенных Штатов Америки? Обама:
Думаю, что самый крупный нравственный провал нашей страны за последнее
время заключается в том, что мы по-прежнему не следуем главной
заповеди, изложенной в Евангелии от Матфея: "так как вы сделали это
одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне". Уоррен: То сделали Мне, верно. Обама:
Это касается нашего отношения к бедности, расизму и дискриминации по
половому признаку. А также нежелания сделать хоть что-то, чтобы люди
могли подняться по социальной лестнице и попасть в средний класс. У
меня такое чувство, что наша страна, какой бы богатой и могущественной
она ни была, по-прежнему предпочитает не думать о маленьких людях. Уоррен: Какова
самая важная установка, которой вы придерживались десять лет назад и от
которой вы отказались, потому что стали иначе смотреть на вещи? Обама:
Попробую вспомнить, что было десять лет назад. Хорошим примером могла
бы стать реформа социального обеспечения. Я всегда считал, что нашу
государственную систему социального обеспечения следует изменить, но
меня беспокоило то, что законопроект о реформе социального обеспечения,
который президент Клинтон подписал около десяти лет назад, может иметь
ужасные последствия. Работая в законодательном органе штата
Иллинойс, я делал все возможное, чтобы обеспечить заботу о детях, о
женском здоровье и организовать другие службы поддержки для женщин, в
результате этого закона лишившихся пособия. Однако эта система
сработала лучше, чем многие думали. В чем я абсолютно убежден, так это
в том, что люди, получающие социальную помощь, просто обязаны
заниматься поисками работы, и это требование должно стать основным
элементом любой социальной политики. Не только потому, что работающие
люди, естественно, имеют больший доход, но еще и потому, что работа
дарит людям чувство внутреннего достоинства и стремление к достижению
поставленных целей. Уоррен: Вы
ясно дали понять, что верите в Иисуса Христа. Что это для вас значит?
Что значит для вас христианская вера и как она отражается на
повседневной жизни? Обама: Прежде
всего это значит следующее: я верю, что Иисус Христос своей смертью на
кресте искупил мои грехи. В повседневной жизни эта вера является
источником силы и поддержки. Я знаю, что на этом пути я не одинок и,
возможно, смогу сделать что-то малое, что предназначено мне Господом. А
это значит, что те грехи, которые я периодически совершаю, будем
надеяться, простятся мне. Я также чувствую необходимость исполнить —
не только на словах, но и на деле — обязанности, которые Господь
возложил на нас. Тут важно все до мелочей. Это значит, что нужно быть
справедливым, проявлять милосердие и смирение перед Господом. Стараться
применять эти принципы в повседневной жизни и, понимая, что каждый день
ты немного недорабатываешь, не дотягиваешь до установленной планки,
вовремя заметить это и сказать себе: "Ну, сегодня получилось не совсем
так, как хотелось бы, но, может быть, завтра все будет как надо". Это
дает мне уверенность, необходимую для того, чтобы пытаться что-то
делать, в том числе баллотироваться на пост президента страны, где тоже
никто не гарантирован от неудач. Уоррен: Давайте поговорим об абортах. Когда, по вашему мнению, ребенок получает права человека? Обама:
Думаю, какой бы мы ни избрали подход, будь то богословский или научный,
ответить на этот вопрос мне будет не по силам. Позвольте мне в общем и
целом высказать свое мнение об абортах. Я абсолютно убежден в том,
что эта тема имеет моральную и этическую сторону. Поэтому я считаю, что
каждый, кто пытается отрицать моральные трудности и умаляет важность те
мы абортов, просто этого не замечает. Это пункт номер один. А пункт
номер два заключается в том, что я за право выбора. Не по тому, что я
сторонник абортов, а потому, что я не думаю, что бы женщины принимали
такое принципиальное решение случайно. Они принимают его после тяжелой
внутренней борьбы, после разговоров со своими пасторами, супругами,
врачами и членами своей семьи. По моему мнению, сейчас наша задача —
подумать, как уменьшить число абортов. Думаю, в этом вопросе мы можем
прийти к взаимопониманию. Уоррен: Вы когда-нибудь голосовали за то, чтобы ограничить разрешение на аборты? Обама:
Ну, например, я готов проголосовать за запрещение абортов на поздних
сроках беременности, за исключением тех случаев, когда существует
угроза жизни или здоровью матери. Однако, по мнению противников
абортов, даже это недопустимо. И я уважаю точку зрения этих людей. Я
всегда говорил: если вы верите, что жизнь начинается с момента зачатия,
и вы последовательны в этой вере, я не вправе спорить с вами, потому
что это затрагивает основы вашей веры. Единственное, что я могу
сделать, так это спросить: "Есть ли что-то, что мы можем сделать
вместе, чтобы сократить количество нежелательных беременностей и тем
самым уменьшить число абортов?" Как я уже говорил, мы должны
обеспечить женщинам возможность принять решение в пользу ребенка.
Делаем ли мы это? Удовлетворяет ли система здравоохранения Соединенных
Штатов потребностям будущих матерей? Предоставили ли мы им поддержку, в
которой они нуждаются? Предоставили ли мы им необходимые возможности
передачи детей для усыновления? Если мы это сделаем, ситуация может
измениться коренным образом. Уоррен: У нас есть к вам другие вопросы. Дайте определение браку. Обама: Я считаю, что брак — это союз мужчины и женщины. Будучи христианином, я также считаю, что этот союз священен. Уоррен: Внесли бы вы это определение в качестве поправки в конституцию? Обама: Нет. Уоррен: Почему — нет? Обама:
Потому что исторически мы в нашей Конституции не давали определение
браку. По традиции это было задачей законодательства штата. Некоторые
люди считают необходимым внести поправку в Конституцию потому, что они
озабочены проблемой однополых браков. Я не вхожу в число тех, кто
выступает за однополые браки, но признаю гражданские союзы. Я считаю,
что, когда два партнера мужского пола хотят навестить друг друга в
больнице, государство должно сказать: "Все в порядке". Это не
противоречит моему пониманию брака. Моя вера достаточно сильна, и мой
брак достаточно крепок, что бы я мог пре доставить такие гражданские
права другим людям, даже несмотря на то, что у меня другая точка зрения
на этот вопрос. Уоррен: Есть ли в мире зло? Если да, то миримся ли мы с ним? Или боремся с ним и пытаемся противостоять ему? Победим ли мы его? Обама:
Зло существует. Мы встречаем его повсюду. Зло творится в Дарфуре*. И на
улицах наших городов мы, к сожалению, тоже видим зло. Мы видим зло в
родителях, которые жестоко обращаются со своими детьми. Со злом нужно
бороться, причем решительно. Я знаю, что мы, люди, не сможем
полностью изгнать зло из этого мира. Это по силам лишь Господу. Но мы
можем помочь в этом деле, если, сталкиваясь со злом, мы будем давать
ему от пор. Важно при этом соблюдать осторожность, поскольку очень
много зла было причинено под предлогом борьбы со злом. Уоррен: Во имя добра? Обама:
Во имя добра. Я думаю, нужно по ни мать, что, да же если у нас добрые
намерения, это вовсе не означает, что все наши действия будут добрыми. Уоррен: Я хочу поговорить об ответственности нашей страны перед остальным миром. Кому
много дано, с того много и спросится. Давайте обсудим некоторые
международные темы. В первую очередь поговорим о войне. Что достойно
того, чтобы ради этого гражданин США пошел на смерть? Что достойно
того, чтобы пожертвовать за это своей жизнью? Обама: Очевидно, свобода Америки, жизнь американцев, национальные интересы Америки. Уоррен: Какие
критерии вы считаете определяющими для ввода войск, что бы положить
конец геноциду? Например, такому, который происходит в Дарфуре? Обама:
Не думаю, что есть четкие критерии, позволяющие сказать: "Ну все,
пришло время нам вмешаться". Думаю, это должен решать суд. Принцип тут
должен быть следующим: если в наших силах предотвратить массовое
убийство и геноцид — а мы можем работать вместе с международным
сообществом, чтобы предотвратить это, — мы должны действовать. Уоррен: Хорошо.
Мне приятно это слышать. Мало кто знает, что в мире насчитывается 148
миллионов сирот — 148 миллионов детишек, у которых нет ни отца, ни
матери. Они не должны жить в детских домах и приютах, они должны жить в
семьях. Но многие семьи не могут позволить себе взять ребенка на
воспитание. Готовы ли вы разработать и применить на практике
какой-нибудь план экстренной помощи сиротам? Обама:
Думаю, это замечательная идея. Нужно собраться всем вместе
(негосударственным организациям, международным организациям и
правительству США) и решить, что можно сделать. Но при этом еще
важнее предотвратить рост числа сирот. Для этого нужно общими усилиями
создать во всем мире действенную инфраструктуру здравоохранения. Уоррен: Перейдем
к вопросу о религиозных гонениях. Как вы думаете, что должны сделать
Соединенные Штаты, чтобы предотвратить религиозные гонения, в первую
очередь в Китае, Ираке, а так же во многих странах, являющихся нашими
союзниками? Я говорю не только о преследовании христиан. Во всем мире
миллионы людей страдают от религиозных гонений. Обама:
В первую очередь нужно собрать доказательства, во всеуслышание заявить
об этом, а не делать вид, что ничего не происходит. Совершенно
необходимо, чтобы об этом говорило правительство, чтобы оно принимало
участие в международных форумах, где можно указать на ущемление прав
человека и отсутствие религиозных свобод. Очень важно для нас
подавать пример другим. Для этого в первую очередь нам самим необходимо
быть терпимыми в религиозных вопросах. Для нас очень важно, когда мы
критикуем законы других стран, убедиться в том, что мы сами верны букве
закона, что в Соединенных Штатах Америки соблюдается неприкосновенность
личности, не применяются пытки. Это даст нам моральное право говорить о чужих проблемах. "РИДЕРЗ ДАЙЖЕСТ", февраль 2009 г.
|