Газета «Наш Мир»

    О казахстанской нефти нельзя сказать, что «это наше все», однако это очень многое. Углеводороды играют главную роль в экономике Республики Казахстан и являются чрезвычайно важным фактором в общественно-политической жизни. Все актуальнее становится вопрос, на сколько эффективно собираются, тратятся и куда идут нефтяные деньги. Пока положение в этой сфере нельзя назвать утешительным. 

    Нефть ради нефти

    В нефтегазовом секторе Казахстана достаточно много специфических моментов. Инвестиции в данную отрасль экономики вкладываются, но они идут почти исключительно в нефтедобычу. Нефтепереработка, нефтехимия, газохимия и другие перерабатывающие сектора остаются практически невостребованными. В данной связи если инвесторы и строят газоочистительные заводы, то это тоже продиктовано интересами нефтедобычи. Часто наращивать добычу невозможно в силу отсутствия определенных инфраструктурных объектов. Так, если газ отправлять по трубам в том виде, в каком он поступает с месторождений, то это ведет к стремительному износу транспортного оборудования.

    На предприятии «Тенгизшевройл» («ТШО»), разрабатывающем одно из крупнейших месторождений мира, приступили к реализации проекта обратной закачки газа. Часть добываемого с нефтью попутного газа будет отправляться назад в коллектор с целью увеличения нефтеотдачи. Но эти мероприятия во многом вынужденные, поскольку за десять лет эксплуатации давление значительно уменьшилось, и чтобы скважины продолжали действовать в фонтанирующем режиме, требуется поддерживать необходимое количество атмосфер в коллекторе.

    Инвестиционные проекты на Тенгизе и Карачаганаке (нефтегазовое месторождение в Западном Казахстане) в конечном итоге имеют целью увеличение производства сырья с последующей его поставкой на экспорт. Та же обратная закачка газа вызвана еще и тем, что не хватает соответствующей инфраструктуры для его экспорта, а сжигать в факелах (сгорает от четверти до трети всех объемов попутного газа) уже нет возможностей. Газ попутный и его объемы растут пропорционально нефтедобыче, в случае такого же пропорционального сжигания в факелах экология региона просто надорвется.

    В советские годы в Западном Казахстане были построены Актауский завод полистерола (пластмасс) и Атырауский завод пропилена. С распадом СССР они были остановлены и практически разграблены. Только недавно их продали профильной российской компании, и в небольших объемах производство стало восстанавливаться. Но деньги от казахстанской нефти в этом проекте не участвуют, хотя сфера работы чрезвычайно близка для нефтегазового комплекса.

    Производители нефти хотели бы максимально сосредоточиться лишь на добыче, поэтому сами занимаются только теми вопросами, которые способствуют данной задаче. Если для этого требуется проложить участок автомобильной дороги или линию связи – инвесторы сделают работу, если нет – то нет. Попутные нефтяные задачи решаются только после давления со стороны правительственных структур. Яркий пример – переработка и продажа серы Тенгизшевройлом.    

    Специфической особенностью тенгизской нефти (как и большинства других месторождений в прикаспийском регионе) является высокий процент содержания серы. За период нефтедобычи накоплено большое количество этого ценного природного продукта, который хранится безопасным методом в больших твердых блоках («серных картах»).

    Правительство РК требует от компании реализовать эти миллионы тонн серы. Поскольку емкость казахстанского рынка для данного товара ограничена, ТШО активно работает в плане ее реализации на международном рынке. Компания инвестировала $60 млн. на строительство установок по производству гранулированной и чешуйчатой серы. Гранулированная сера проста в упаковке и не образует пыли при транспортировке, а производство чешуйчатой серы обусловлено тем, что именно в таком виде этот элемент востребован на китайском рынке. В перспективе вся элементарная сера Тенгиза будет переработана и реализована, поскольку совокупный спрос на нее до начала глобального кризиса увеличивался. По большому счету, от политического руководства Казахстана потребовалась только воля, и вот уже вопрос решается, а попутно создаются рабочие места, и увеличивается налогооблагаемая база.

    Нефтяникам в период высоких мировых цен было экономически невыгодно отправлять сырье на внутренний рынок. Помимо того, что каждая тонна, реализованная в Казахстане, означает упущенную выгоду (цена на нефть на мировых рынках значительно выше), здесь действует другой (неблагоприятный) механизм налогообложения. Нефть, продаваемая за рубеж, не облагается налогом на добавленную стоимость (НДС), в то время как сырье, поступающее на местные НПЗ данной льготой не пользуется. Таким образом, сами экономические условия не способствуют наращиванию объемов нефтепереработки.

    Примечательно, что вопросы нефтепереработки не фигурируют в планах и отчетах высокопоставленных чиновников. Ожидая к 2010-2015 годам объемы производства в 88-100 млн. тонн, министерства и ведомства обходят молчанием, какой процент от этих миллионов будет переработан внутри. Даже на уровне деклараций государство не берет в фокус своего внимания переработку сырья на производственных мощностях РК. Своеобразными «цветами на обочине дороги» оказываются вопросы газовой энергетики. Они предполагают, что попутный газ будет перерабатываться на компактных газотурбинных установках и поступать к потребителям уже в виде электроэнергии. 

    Убегающие деньги

    Нефтяной сектор РК пополняет государственную казну далеко не в той мере, в какой может это делать потенциально. Большая часть нефти, добытой в Казахстане, продается через оффшоры, как результат, налоги поступают исходя из этих явно более низких цен, чем те, которые формируются на международных товарных биржах. Фактически торговля через оффшоры  - это форма вывоза капитала в самом широком смысле этого слова. Плюс способ получения громадных прибылей.

    С того времени как мировые нефтяные цены миновали низкие показатели 1998 года, у Казахстана из года в год наблюдалось большое положительное торговое сальдо. Однако значительное превышение экспорта над импортом и в те годы не вселяло большого оптимизма. Данная ситуация косвенно свидетельствует о том, что значительная часть валютной выручки не возвращается в Казахстан. Об этом же говорит и динамика продажи валюты на Казахстанской фондовой бирже. Объемы предложения на ней американских долларов часто совершенно не коррелируют с размерами поставок сырья на экспорт. В условиях, когда основные объемы нефтедобычи осуществляются зарубежными компаниями, большое торговое сальдо свидетельствует о вывозе экспортной выручки за рубеж.

    Нефтяные деньги возвращаются в Казахстан только в тех объемах, которые нужны компаниям для уплаты налогов, выдачи зарплаты персоналу и воспроизводства нефтедобычи. Имеющиеся в свободном доступе статистические данные свидетельствуют, что налоговая нагрузка на недропользователей совсем небольшая. На это обстоятельство часто указывал незадолго до своей отставки экс-министр финансов РК Зейнулла Какимжанов. Налоговая нагрузка (отношение платежей в бюджет к объему реализованной нефти) для большинства крупных добывающих компаний составляет 15-18% с одного доллара. Для сравнения: уровень налоговой нагрузки на добычу нефти в России от 50 до 60%, в Азербайджане около 50%, в Норвегии – 80%. При этом большинство предприятий нефтяного сектора остаются непрозрачными, их акции не котируются на бирже, а отчеты не публикуются в газетах.

    Дополнительной трудностью в отслеживании нефтяных финансовых потоков остается закрытость контрактов. Реальные договоренности между правительством и нефтяными компаниями являются тайной. Условия контрактов закрыты даже для парламента, и все попытки представителей законодательной ветви власти узнать какие-либо подробности по этому чрезвычайно интересному вопросу успеха не имели. Граждане Казахстана не имеют возможности узнать, как делится прибыль от реализации сырьевых ресурсов. Выше мы уже отмечали, что с экспортируемых углеводородов не взимается НДС, что оборачивается дополнительными многомиллионными потерями для бюджета. В целом вопросы налогообложения предприятий сырьевого сектора продолжают оставаться неразгаданной головоломкой.

    Масса претензий к казахстанской статистике и главному статистическому ведомству. Мало того, что страна живет в условиях перманентного дефицита информации, так еще и поступающие в открытые источники сведения часто бывают неточными. На международной конференции статистиков в Алматы говорилось по этому поводу, что статистические схемы периода плановой экономики уже не показывают реального положения вещей, а рыночные модели внедряются слабо. Как результат, имеющийся в РК статистический инструментарий не позволяет в полной мере отслеживать происходящие процессы.

    Отдельная песня – общая непрозрачность нефтяной отрасли. В связи с постоянным дефицитом информации нельзя проверить себестоимость продукции. А ведь именно себестоимость является тем стержневым элементом, отталкиваясь от которого необходимо проводить все другие расчеты.

    Пока Национальный фонд накапливал в себе средства для нужд будущих поколений, а потом потратил их на помощь банкам второго уровня, у нынешних поколений дела обстоят далеко не лучшим образом. Одна из причин подобного состояния вещей в том, что нефтегазовая отрасль Казахстана работает как бы в «анклавном» режиме. Углеводороды лишь в малой степени выполняют функцию мультипликатора для остальной экономики страны. Как результат, увеличение добычи и экспорта нефти слабо сказывается на благосостоянии большинства населения страны. А теперь и те, кто охватывался данной линией жизни оказались под вопросом.

    Весь период экономического роста 2000-х годов – это хроники потерянных Казахстаном денег. Может, хоть в условиях кризиса получится что-нибудь исправить.