 Газета «Наш Мир»
В конце 2008 года я поменял все свои деньги на доллары и евро. Все,
конечно, это слишком громко сказано: денег у меня было не очень много –
после обмена получилось несколько тысяч евро и одна тысяча долларов. Я
перевел сбережения в иностранную валюту, не только и не столько потому,
что не верил в отечественную экономику, сколько из-за того, что так мне
посоветовал Центробанк и, косвенно, президент страны.
В ноябре ЦБ начал мягкую девальвацию рубля, до этого сдерживая падение
курса российской валюты, а в конце декабря Медведев заявил, что
монетарным властям надо более гибко подходить к изменению курса рубля.
Иными словами, президент посоветовал ЦБ девальвировать рубль быстрее,
что и происходило в начале и середине января 2009 года. С
другой стороны, я не послушал совета премьер-министра России Владимира
Путина, который в начале декабря сказал, что рубль для россиян является
наиболее предпочтительной валютой для хранения сбережений. Я также не
стал придавать особое значение словам вице-премьера и министра финансов
Алексея Кудрина, который в январе заявил, что в среднесрочной
перспективе держать сбережения в рублях выгодно. Под
среднесрочной перспективой Алексей Кудрин имел в виду два-три года.
Именно поэтому я и не стал прислушиваться к его словам: в России
макроэкономические прогнозы меняются раз в полгода, если не чаще. Да и
кто в условиях кризиса может прогнозировать, что будет через два-три
года? Вернее, прогнозировать может всякий, но у каждого в запасе есть
отговорка: тогда, в 2008-2009 годах, был кризис, а значит,
предсказывать что-то было очень сложно. В общем, я поверил
Центробанку и Медведеву и не поверил Путину и Кудрину. Судя по курсам
валют в последние недели, я поступил правильно: сбережения в долларах и
евро приносят мне значительный доход. Вернее, приносили бы, если бы не
одно но: со второй половины января я нахожусь за границей, в еврозоне.
Это значит, что евро мне необходимо тратить, а не копить. В этой связи меня мучает один вопрос: предатель я или нет? Одной
из причин такого глубокого кризиса в России стал отток капитала за
рубеж. Иностранные инвесторы, раньше активно скупавшие в России все,
что попадалось под руку и все, что им разрешало купить правительство,
стали выводить деньги из страны и замораживать свои российские проекты.
В условиях дефицита ликвидности это нормальный процесс – российские
компании, имеющие активы за рубежом (в большей степени металлургические
и нефтяные), поступили точно так же. По последним подсчетам,
отток капитала из страны по итогам 2008 года достиг 130 миллиардов
долларов. Цифра это потрясающая – для сравнения, капитализация
"Газпрома", "Роснефти" и Сбербанка на РТС сейчас не превышает данной
суммы. Кроме того, стоит учитывать, что в первой половине года
наблюдался приток. Это означает, что за последние месяцы из страны было
выведено гораздо больше, чем 130 миллиардов. В условиях
кризиса стало очевидно, что без этих средств, на одних только прибылях
отечественных компаний и поддержке государства, экономике придется и
уже приходится очень туго. Кроме того, российские банки, почувствовав
возможность легко и безболезненно заработать, перестали кредитовать
экономику, предпочтя переводить свои активы в доллары и евро. Точно
также поступили предприятия, у которых осталась ликвидность, точно
также поступили и многие россияне, в том числе я. В итоге,
помимо всех прочих бед, российская экономика столкнулась еще и с
дополнительным дефицитом рублевой ликвидности, из-за чего дела совсем
застопорились. В январе 2009 года ВВП России упал на 2,4 процента, и
это, кажется, только начало. Именно дефицит рублевой
ликвидности привел к тому, что монетарные власти покончили с плавной
девальвацией, точно определив границы падения курса рубля. Сколько
национальная валюта продержится на уровне в 41 рубль за бивалютную
корзину, сказать сложно. В ЦБ утверждают, что способны справиться со
спекулянтами на рынке, однако неутешительная макроэкономическая
статистика заставляет все большее количество россиян переводить
средства в доллары и евро. Что же я сделал, чтобы помочь своей
экономике? Вместо того, чтобы "оставаться в рублях", как говорят
финансисты, я вывел все свои сбережения в доллары и евро. Вместо того,
чтобы тратить деньги у себя в стране, таким образом, помогая бизнесу
справиться с дефицитом ликвидности, я уехал в Европу и трачу деньги,
заработанные в России, за рубежом? В силу всех этих обстоятельств я
должен чувствовать себя предателем. Предателем российской экономики. Однако
сразу скажу, что предателем я себя не чувствую. При этом за время
размышлений о своих действиях во время кризиса я нашел несколько
отговорок и несколько действительно, как мне кажется, стоящих
аргументов в свою защиту. Начнем с отговорок. Во-первых, чтобы
чувствовать себя виноватым, а, тем более, предателем, нужно, чтобы
кто-то тебе указал на то, что ты делаешь неправильно. Или еще лучше
подал пример, публично бы объявил, что переводит все свои сбережения в
рубли и пересаживается, допустим, на "Жигули" и "Волги" и начинает пить
исключительно русскую водку и пиво "Балтика". Мне такого
примера никто не подал – ни Центробанк с Дмитрием Медведевым, которым я
поверил, ни Владимир Путин с Алексеем Кудриным, которым я не поверил.
Никто из них даже не сказал, что чувствует себя виноватым. Ни один из
банкиров не сказал, что отказывается, хотя бы частично, от вложений в
доллары и евро ради спасения российской экономики. Точно также ничего,
кроме просьб о спасении собственных компаний, мы не услышали от крупных
бизнесменов, тех, которых раньше называли олигархами и миллиардерами, а
сейчас как-то язык не поворачивается. Ни один из них не думает о
спасении экономики в целом, зато каждый – о своих собственных
сбережениях. Не подумайте, что я кого-то обвиняю, нет. Своя
рубашка чувствуется особенно близкой к телу во время кризиса. И это
вторая моя отговорка. Ведь, в сущности, я поступил так, как было
правильно и выгодно в данной ситуации: перевел деньги в доллары и евро
и уехал в Европу, где, в силу некоторых личных обстоятельств, оказалось
жить дешевле, чем в Москве. Таким образом, я не помог своей экономике,
но зато помог самому себе и собственной семье, разве это не важно? И
все-таки, даже имея в виду все эти отговорки, можно было бы поступить
так, чтобы совесть была спокойна, и я не думал бы о том, предатель я
или нет. Однако именно в Европе мне стала особенно очевидна одна вещь,
которая неизменно приходит в голову только в отдалении от нашей страны:
это не я существую для государства, а государство – для меня. Иными
словами, это не я должен помогать ему спасти экономику, а оно мне –
помогать спасти свое собственное благополучие и благополучие своей
семьи. Эта мысль, в общем-то, довольно проста. Однако если
распространить ее на все сферы жизни, то получатся, как мне кажется,
неожиданные результаты. Например, что это не я должен покупать
российское, потому что так я поддержу отечественного производителя, а
он, производитель, особенно государственный, должен сделать так, чтобы
покупать его продукцию мне было выгодно. В Швеции все ездят на Volvo не
потому, что их попросило правительство. Во Франции пьют местное вино, а
в Чехии – пиво, потому что лучше все равно нигде в мире не найти. В
Италии макароны Barilla пользуются особенным спросом не потому, что они
– итальянские. Для европейцев лейбл "сделано в ЕС" – знак качества, для
нас "Сделано в России" – повод для шуток. Почти как "сделано в Китае". В
политике же все вышесказанное означает, что не от меня чего-то должно
требовать правительство, а я – от него. Это чиновники должны
разработать такую программу, с помощью которой мне будет выгодно
инвестировать в рублевые активы и в экономику вообще. Мне
могут возразить, что все описанное мной годится для более или менее
стабильной ситуации, а в периоды кризиса нужно помогать государству.
Это правда. Но все-таки кризисы в стране случаются систематически, и
должны нас хоть чему-то да научить. Кроме того, требовать чего-то от
правительства можно только в условиях кризиса, потому что в ситуации
стабильности власть считает, что критиковать ее нет поводов.
|
