Газета «Наш
Мир» Обнаружил, что не знаю ответа на важнейший вопрос: чего конкретно
опасаются те, кто сегодня верит в справедливость александровской
максимы "у России только два союзника - армия и флот"? В наше время эту
концепцию развивают такие положения, как "двойные стандарты Запада",
"планы расчленения России", "превращение России в сырьевой придаток". Я хочу не критиковать, а просто разглядеть ту картину, которую рисуют те, кто исходит из этих постулатов. Все
дело в давнем дефекте моего мышления: я умею, разумеется, как и все
люди, мыслить абстрактными категориями, но только до тех пор, пока эти
категории никак не могут быть конкретизированы. Если же появляются
слова "сырьевой придаток", мне сразу требуется как-то представить себе
соответствующую картинку. Что я должен себе представить: Саудовскую
Аравию? Венесуэлу? Азербайджан? Нигерию? Норвегию? Как быть с тем, что
в современном мире худшим видом эксплуатации становится эксплуатация
потребительская, когда население зависимой страны не загоняется на
заводы и фабрики, а напротив, изгоняется из них в супермаркеты и на
турецко-египетско-испанские курорты? Лексика, выработанная в период
империализма и борьбы с ним, не предусматривает такого поворота, но
события последнего полугодия ясно показали, что красочный рост многих
национальных экономик, в том числе, российской, был лишь фантомом на
стенке раздувающегося мыльного пузыря. Эти соображения,
разумеется, никак не защищают от страшного призрака расчлененной
России, не отменяют и аналогий с бомбежками Югославии и Ирака, с
насильственным отторжением Косова. Но я опять же не могу это
визуализировать. Разумеется, представить сами бомбежки совсем не сложно
– хоть Москвы, хоть Вашингтона, но такое представление не имеет никакой
ценности для общей картины. Полноценным образом может быть только
визуализация итогов таких бомбежек - например, население, изнемогающее
под американским сапогом. При этом, согласитесь, "русское подполье" и
"русский, татарин и чеченец взрывают американский блокпост" – картины
совершенно разные. Сложность в том, что народы современной России
настроены друг к другу едва ли не хуже (да какое там "едва ли"), чем к
внешнему врагу. Аналогия с Ираком едва ли возможна, так как трагедия
иракцев связана не с абстрактной сменой власти, а с уничтожением силы,
удерживавшей шиитов и суннитов от кровавого беспредела. Аналогия с
Косовым – тоже, так как значительная часть жителей России, будь на то
их воля, не только отказались бы от кавказских республик, но и ввели бы
строжайший визовый режим для своих бывших соотечественников из
солнечных регионов. Ни Ирак, ни Югославия не помогут нам
заглянуть в глубину наших страхов. В итоге мы закономерно возвращаемся
к прежнему вопросу: как именно завоеватели собираются эксплуатировать
покоренное (оружием или экономически) население? Заставят продавать газ
в три раза дешевле, в связи с чем придется сократить финансирование
социальных программ? Введут английский в качестве второго
государственного? Запретят обвинять Эстонию в переписывании истории?
Можно, конечно, опасаться исчезновения национальной культуры и
традиций, но они еще при социализме были в худшем состоянии, чем
где-либо в Европе, о том же, что произошло с ними после, включая
"патриотические 2000-е", лучше и вовсе не говорить. Чего конкретно мы опасаемся, когда говорим про планы Запада в отношении России? |