 Газета «Наш
Мир» Продолжавшаяся без малого 43 года «семейная ссора» между НАТО и Францией
(одной из основательниц блока) вот-вот завершится радостным
воссоединением. Французское Национальное собрание большинством голосов
одобрило предложение президента Саркози о возвращении страны
в командные структуры Северо-Атлантического альянса.
Великий Конфуций говорил: «Кто хочет свершений, ищет
возможность, а кто не хочет – ищет причину». Когда шла речь о приеме
в НАТО Украины и Грузии, у Альянса нашлось множество причин, по которым
этот шаг был невозможен. Другое дело – когда в НАТО решила вернуться
Франция. Никаких препон, никаких бюрократических проволочек. Все рады
«блудной дочери», которая гуляла сама по себе. Впрочем, Франция никогда
далеко от НАТО не отходила – она лишь не присутствовала в военных
структурах Альянса.
Французы гордятся тем, что в апреле 1949 года стояли
у истоков НАТО. Историки писали впоследствии, что над народом довлел
послевоенный позор: несмотря на то, что Франция официально считается
одной из четырех стран-победительниц, ее территория была оккупирована
немцами. Она – единственная из «великолепной четверки», кому нацистский
Вермахт нанес унизительное поражение.
Горечь оккупации и стыд за коллаборационистский
Режим Виши побудили французских политиков развить в послевоенной Европе
бурную активность. С первого дня существования НАТО Франция
претендовала на руководящую роль в Альянсе, а народный герой, боевой
генерал и первый послевоенный президент Шарль де Голль болезненно
воспринимал «руководящую и направляющую» роль США в блоке.
Французские политики частенько «шагали не в ногу»
с остальными членами НАТО, а к 1966 году между Францией и Америкой
развилось самое настоящее соперничество за лидерство. Выиграли
американцы, после чего гордые французы громко хлопнули дверью, покинув
структуры Объединенного Военного Командования (ОВК) НАТО. Кстати, этот
факт парадоксальным образом также является сегодня предметом
французской национальной гордости.
Период полного затишья продолжался около 30 лет. В
90-е, под руководством президента Франсуа Миттерана, страна стала
постепенно возвращаться к давним союзникам: французы принимали участие
в гражданских программах НАТО, а с 1995 года даже участвовали
в некоторых военных операциях. Делая вид, будто Франция тут ни при чем,
они прикрывались флагом ООН или Евросоюза. Альянс также поспешил
сделать шаг навстречу: Франция получила обратно постоянное место
во всех советах НАТО как ассоциированный член с правом совещательного
голоса.
Так что «полное» возвращение Франции в НАТО — это
всего лишь логичный шаг, подчеркивающий преемственность французской
внешней политики. В самом деле, процесс примирения поступательно
развивался вне зависимости от того, какое правительство находилось во
Франции у власти: инициировал его социалист Миттеран, продолжил
консерватор Ширак, а закончил другой консерватор – Саркози.
По мнению последнего, Альянс весьма ощутимо
изменился со времен холодной войны. Из организации взаимной обороны
он все более заметно превращается в своего рода мировые «силы быстрого
реагирования», действующие по заданию или с согласия ООН. Таким
образом, французские военные просто не могут оставаться в стороне,
когда их товарищи по оружию – европейцы – воюют за мир во всем мире.
Так что теперь Альянс открыл объятия «блудным
сыновьям», обладающим, кстати, не только одной из самых боеспособных
в Европе армий, но и собственным ядерным оружием, как тактическим, так
и стратегическим. По возвращении французские военные получат две
ключевые позиции в структуре ОВК НАТО. Они возьмут на себя руководство
натовскими силами быстрого реагирования (штаб-квартира в Лиссабоне),
а также управление так называемой группой «Командного преобразования
Альянса». Эта военно-политическая структура, базирующаяся в Норфолке,
занимается стратегическим планированием действий НАТО. Статус ее,
скорее, исследовательский, но именно ее частенько не без причины
называют «мозговым центром» НАТО.
Многие рассматривают предоставление Франции столь
широких полномочий в качестве жеста доброй воли со стороны новой
администрации США. Иные эксперты замечают, что из всех европейских
стран именно у Франции имеется наиболее мощный свободный
военно-наступательный потенциал – а это как раз то, чего в данный
момент не хватает Альянсу в целом. Опять же – это весьма позитивный
внешнеполитический сигнал, в первую очередь, для России.
Как известно, Николя Саркози своими действиями
не раз и не два доказывал нежелание «дразнить медведя»: достаточно
вспомнить его усилия по урегулированию конфликта между НАТО и Россией,
возникшего после августовской «кавказской войны». Одновременно французы в союзе с немцами и испанцами выступают с последовательной критикой принятия Украины и Грузии в НАТО.
Но французы не были бы французами, если бы
не стремились утвердить свой приоритет. Они всерьез полагают, что
возвращение в НАТО дает им шанс, как выразился Саркози,
«европеизировать» организацию, слишком, по его мнению, подверженную
влиянию одного-единственного, пусть и очень важного члена – Америки.
По мнению Саркози, эта тенденция привела к тому, что Европа,
какой бы хотел видеть ее французский президент, слишком уж заметно
отстает в вопросах собственной обороны и безопасности. До сих пор США
видели в самостоятельной Европе, скорее, конкурента в натовских
структурах — это привело к тому, что целый ряд европейских государств
под американским влиянием предпочитает включиться в развитие «сильного
НАТО» вместо того, чтобы попытаться выстроить здание европейской
безопасности. Поэтому французский президент, по его словам, намерен
всерьез заняться укреплением «европейского направления».
3 и 4 апреля в Страсбурге должен пройти юбилейный
саммит НАТО, и с этого момента Франция вновь станет не только
полноправным, но и ведущим членом Альянса. Единственная военная
структура, которую французы не подчинят командованию НАТО – их ядерное
оружие. «Подержаться за боеголовку» Саркози до сих пор предлагал лишь
одному союзнику Франции – канцлеру Германии Ангеле Меркель. Та, впрочем, галантное предложение отклонила. |
