Газета «Наш Мир»

      Уже достаточно продолжительное время тема так называемого «ресурсного национализма» занимает значительную часть медийного пространства стран СНГ, Европы и США. Под этим термином понимается  «обеспечение использования ресурсов страны сугубо в национальных интересах». Условно существует два варианта осуществления политики ресурсного национализма в государстве. «Мягкий» вариант может подразумевать ограничение доступа иностранного капитала в сферу добычи сырья. Более жесткая политика предполагает поведение, цель которого - рост цен на сырье путем сокращения уровня добычи и, соотвественно, продаж углеводородов на мировом рынке.

      Ресурсный национализм проявляется в сокращении экспорта и манипулировании ценами. Контролировать ценовую политику можно с целью извлечь максимальную прибыль, ограничить доступ инвесторов к месторождениям или оказать политическое давление на иностранных партнеров, участвующих в недропользовании.

      В начале третьего тысячелетия бум энергетического эгоизма наступил для таких стран как Венесуэла, Россия, Казахстан. Пример РК, безусловно, по-своему уникален.

      Долгое время владельцы энергоносителей (в лице крупных компаний государственного сектора), заключая концессионные договоры, передавали почти полностью контроль над ресурсами иностранным нефтегазовым корпорациям. Шагом к налаживанию взаимовыгодного сотрудничества стала система СРП, которую многие годы использовали в том числе и казахстанские нефтяники. И следущим этапом стала попытка вытеснения или ограничения деятельности инвесторов на территории республики, переход ключевых позиций в руки государства. Главный тому пример - Кашаганский скандал, на всеобщее удивление завершившийся победой казахстанской стороны и увеличением доли НК КМГ в проекте резко с 8% до 18%.

      Эксперты задаются одним и тем же вопросом: как в конечном итоге повлияет мировой финансовый кризис на политику ресурсного национализма? Какую роль вообще будет играть энергетический фактор в новых кризисных условиях? Кризис приведет к укреплению ресурсного национализма, ослабит его или такой метод достижения экономического суверенитета в Казахстане и вовсе перестанет играть роль? Cтоит отметить, что негативный эффект от ресурсного национализма практически начисто перекрывает аргументы в его пользу. Да, государственный контроль за добычей сырья позволяет сохранить доход от отрасли внутри страны, не допуская одновременно оттока самих ресурсов в зарубежные страны. Да, концентрация нефтяных денег в руках государства позволяет финансировать широкий круг сфер, нуждающихся в денежном обеспечении. Это непосредственно социальные программы, инвестиционные проекты и другие направления. И, да, - принимаемые страной меры дают возможность планировать «расход» природных ресурсов на долгосрочную перспективу. Однако фактор так называемого «нефтяного проклятия» по сей день мигает красной лампочкой всем крупным добывающим государствам. Темпы их ежегодного экономического роста могут упасть в сравнении с теми результатами, которых добьются не петростейты. В случае реализации подобного сценария уже не может идти речи о финансировании каких бы то ни было направлений - все инновационные проекты сходят на нет. И под занавес - обострение социальной и внутриполитической напряженности. Разве игра стоит свеч?

      Стремление к эффективному использованию природных ресурсов определяет защита собственности. Если не только юридического, но и фактического права нет, соответственно, нет стимула вкладывать в отрасль: какой в этом смысл, если так мала вероятность извлечь серьезную прибыль, которая «покрыла» бы инвестиционные затраты?

      Вследствие этого, права собственности в государстве оказываются незащищены. Таким образом, можно считать, что обеспечение взаимовыгодного сотрудничества добывающей страны и ее иностранных партнеров - важнейшая задача, решение которой для страны-обладателя природными богатствами кроется в создании тщательно продуманного законодательства по недропользованию. И, как известно, Казахстан в этом преуспел - единственным документом, постоянно претерпевающим какие-либо изменения последние несколько месяцев, является как раз Закон о недрах и недропользовании, а так же ряд других нормативно-правовых актов, «казахстанское содержание» которых определяет и позицию РК на переговорах с инвесторами, и политический вес национальных нефтегазовых корпораций, и уровень извлекаемой прибыли из каждого отдельного месторождения. А в Казахстане почти каждое крупное месторождение - политическая и экономическая сенсация. «Битва на Кашагане» показала: азиатский тигр может совершать резкие прыжки.

      Взамен ресурсов, которые переходят в руки инвесторов, государство на стадии благоволения к последним, получает альтернативный источник доходов - рента от продажи сырья на мировом рынке. Экспортные средства идут на развитие военной мощи, сотрудничество в области безопасности, социальные нужды, обеспечение занятости; амортизационные отчисления - на реновацию производства или приобретение новых основных средств.

      По сути, не существует никакой неизбежности или ожидания большой нефтяной катастрофы. Совершенно необязательно, что единственно возможный сценарий - срабатывание «нефтяного проклятия». Всегда существует целый ряд исключений, и, в частности для Казахстана, опять срабатывает фактор многовекторности. Пример Казахстана - это пример государства, сознательно выбравшего политику «ресурсного национализма».

      Расхождение в терминологических предпочтениях никто не отменял; факт остается фактом - изменения в отношениях между руководством РК и иностранными инвесторами являются системными, тщательно продуманными мерами. Это целый ряд мер, имеющих свою четко обозначенную цель. И, тем не менее, риск того, что нефтяная Фортуна повернется к солнцу Казахстана спиной - велик. Задача состоит в успешном лавировании между «проклятием ресурсов» и желанием эти ресурсы защитить. Наиболее вероятно, что, по крайней мере, ближайшие несколько месяцев, Казахстан не отойдет от намеченного пути энергетического эгоизма. Кризис смешал все карты, и прежние прогнозы экспертного сообщества сейчас приходится пересматривать с учетом новых условий. Но сейчас настало время дискуссий - споры «за» и «против» ресурсного национализма нарастают. А пока - баланс сил между иностранными инвесторами и национальными компаниями меняется в пользу последних. И получается, что поддержка НК со стороны государства и проведение политики с учетом пожеланий последнего - козырной туз, который еще долго не выйдет из игры.