Газета "Наш Мир" br> Газета «Наш
Мир»
Правители не распоряжаются своими странами единолично и
свободно. И авторитарные, и демократические лидеры вынуждены считаться
с неким усредненным общественным запросом. И в этом смысле Обама ничем
не отличается от Медведева, Ху Цзиньтао или Ахмадинеджада. Уго
Чавес обозвал Барака Обаму «жалким невеждой». Да и как было не
обозвать, если перед этим Обама обвинил его в экспорте терроризма. В
ответ пылкий боливарианец не сдержался, вдогонку обвинив США в том, что
они сами экспортируют терроризм на протяжении двухсот лет. На этом
обмен любезностями завершен, но восстановления отношений между Штатами
и Венесуэлой пока явно не планируется, хотя победа Обамы и рождала
надежды. И он, и Чавес склонны к красивому популизму, и хотя у Обамы
упор на «красивый», а у Чавеса на «популизм», казалось, что они смогут
договориться. Приход нового лица всегда
рождает надежды, и почти всегда они не оправдываются. Даже от
российских выборов в 2008-м ждали бог весть чего, хотя, казалось бы,
повода не было. Но Медведев так контрастировал с Путиным, что невольно
тянуло помечтать. В июне в Иране будут выборы
президента, и все, включая персидский средний класс, тоже ждут, что
Ахмадинеджада сменит какой-то более адекватный персонаж. Хотя даже если
забыть, что нынешний вождь лидирует в exit polls, не вызывает сомнений,
что от ядерной программы и державных амбиций не откажется ни один из
кандидатов, что реформист, что консерватор. Люди
верят, что политик может изменить мир, со времен Плутарха, Рюрика и
короля Артура. Это понятно: проще проецировать общественные процессы на
одного человека, чем разбираться в экономике, потребностях народных
масс и тому подобных вещах, которые порой сложнее высшей математики и
столь же неочевидны. Однако считать, что мы все зависим от воли царя, –
такое же заблуждение, как полагать, что гром в атмосфере происходит от
колесницы Ильи-пророка. Правители не правят своими странами. Во всяком случае, так, как это принято представлять – единолично и свободно. Общество
движут не деспоты, благородные правители или злые махинаторы. У
государственной политики всегда есть объективные причины, которые лидер
отражает в своих действиях, подстраиваясь под реальную жизнь. Чавес
– самый простой пример: у него съеживается база для нефтяного
популизма, и ему отчаянно нужен враг, на которого можно отвлечь
внимание публики – кто еще, как не США? Скорее всего, Чавес вообще
проголосовал бы за Маккейна. Обама, со своей стороны, вынужден
налаживать отношения с американским истеблишментом, которому он во
многом противопоставил себя в ходе выборов. Без поддержки истеблишмента
невозможно разгребать текущие проблемы США, хотя одновременно за многие
из них он сам же и несет ответственность. Это Гордиев узел, который на
данном этапе требует от президента лояльности к генеральной линии
партии. Такие зависимости есть везде. Медведев стал
еще одним элементом в системе властных сдержек и противовесов, на
вершине которой балансирует Путин. Максимум надежд состоял в том, что
Медведев сменит Путина на позиции верховного арбитра, но, строго
говоря, это ничего бы не изменило. Может, поэтому Медведев не стал и
стараться. Президент Ирана в своей политике тоже зависит от множества
групп влияния, от Стражей революции до милиции Басидж, не говоря уже об
аятолле Хаменеи и о собственно иранской публике. Ни Ахмадинеджад, ни
«иранский Горбачев» Мохаммад Хатами эту систему радикально не изменили. Власть
объективных сил не ограничена XXI веком: это фундаментальный принцип.
Так, верить, что кучка большевиков захватила власть в России и,
пребывая в чаду злобных иллюзий, развернула ее в пропасть, по меньшей
мере, наивно. Большевики были последними в очередь на власть в России –
до них себя попробовали и консерваторы, и либералы. ВКП (б) удержалась
наверху, потому что именно она – и только она – решилась поддержать то
общественное и экономическое обновление, которое назрело и перезрело в
сгнившей на корню империи. Большевики ответили на народный запрос и
получили народную поддержку. И потом партии на протяжении 70 лет тоже
было на кого опереться – не только в рядах НКВД, но и в обществе. Зато
когда опора исчезла, КПСС растворилась, как туман. Разбирать
исторические события можно еще долго, но достаточно ограничиться одной
цитатой из Екатерины II: «Повеления мои, конечно, не исполнялись бы с
точностью, если бы не были удобны к исполнению; ты сам знаешь, с какой
осмотрительностью, с какой осторожностью поступаю я в издании моих
узаконений. Я разбираю обстоятельства, советуюсь, уведываю мысли
просвещенной части народа и по тому заключаю, какое действие указ мой
произвесть должен. И когда уж наперед я уверена в общем одобрении,
тогда выпускаю я мое повеление и имею удовольствием то, что ты
называешь слепым повиновением. […] Будь уверен, что слепо не
повинуются, когда приказание не приноровлено к обычаям, ко мнению
народному, и когда в оном последовала бы я одной моей воле, не
размышляя о следствиях». И это на пике абсолютной
монархии. Можно еще напомнить, что был у Екатерины сын Павел, который
как раз попробовал управлять страной, высокомерно игнорируя реальную
ситуацию в ней. И через пять лет этого императора удавили придворные
при молчаливом соучастии его собственного сына . Просто для странных
затей Павла не было места в тогдашней России. Это не значит, что
общество стоит на месте. Как раз наоборот: оно постоянно развивается,
просто движет его не пара независимых от него господ в тогах, дорогих
пиджаках или десантном берете, а сумма устремлений всех, кто в него
входит. Иными словами, всех нас. В каком-то смысле это самая настоящая
демократия – правда, подчас не похожая на то, что мы от нее ждем.
|