Ислам и секуляризм


Идея о том, что религия не может играть роли в общественных и политических делах – верный признак европейского секуляризованного сознания. Эта идея, по сути, относительно равномерно распространена по всей Европе, несмотря на некоторые различия в каждой конкретной стране. При этом важно отметить, что, за исключением Франции, этот принцип нейтралитета не является синонимом полного разделения власти и религии.

Фактически же, взаимоотношения государства и религии в европейских странах выстраиваются в рамках трех основных организационных моделей - официального обозначения государственной религии, налаживания конструктивного сотрудничества между государством и церковью и, наконец, строгого разделения церкви и государства. Однако, вторжение Ислама в европейское социально-политическое пространство практически по всему континенту вновь вскрыло старую проблему взаимоотношений между церковью и государством, которая ранее считалась закрытой.

Эту проблему не исчерпывает даже сегодняшнее наличие большого количества договоров и соглашений между исламскими организациями и светскими государственными структурами в странах Европы и Северной Америки. Дело в том, что данная проблема не ограничивается необходимостью для мусульманских организаций еще найти свое место во взаимоотношениях с государством. Она актуализирует и повторные попытки западных обществ перед лицом Ислама идеологически обосновать принципы светскости на основе философии Просвещения.

Вследствие этого усиление Ислама, как фактора все больше влияющего на социально-политические отношения внутри европейских обществ, теперь чаще воспринимается как тревожный знак, или даже как неприемлемый сценарий для Европы. Проблемы с запретами хиджабов и никабов, острая полемика по вопросам вероотступничества, как в случае с Салманом Рушди, дискуссии по роли норма Шариата в светском правовом пространстве свидетельствуют о наличии в европейском обществе напряженности по вопросам соотнесения между собой социальных норм Ислама и требований европейской концепции секуляризма.

Нежеланный мультикультурализм

Трудности интеграции мусульман в общество привело Европу к размышлениям о сути мультикультурализма. Как показали недавние социальные опросы, имеется существенное сопротивление европейской общественности культурному многообразию, и все большее стремление к возвращению к прежней культурной однородности собственных обществ. Данное стремление связано, в первую очередь, со страхом европейцев перед Исламом и мусульманами. К примеру, согласно результатам исследования «Евробарометр 2000», 25% бельгийцев показали нетерпимое отношение к мусульманам, что выше среднего уровня по ЕС, равного 14%.

Как отмечает германский корреспондент ресурса IslamOnline Халед Шмитт, в Германии же подобное исследование декабря 2003 года показало, что 65% граждан страны убеждены в том, исламская культура не может соответствовать западной. Большинство опрошенных выступили против любой новой волны иммиграции мусульман в страну и заявили, что чувствовали бы себя некомфортно, проживая в одном квартале с мусульманами. По сведениям ресурса TurksUs, данная социальная напряженность между немцами и немецкими мусульманами – обоюдная, поскольку число турок в Германии, которые считают, что они подвергаются дискриминации, неуклонно растет.

Подобное же исследование 2003 года в Италии показало существенную динамику антиисламских взглядов в Италии. Причем половина итальянцев считает мусульман фанатичными фундаменталистами, которые поддерживают терроризм. Представитель Американского еврейского комитета в Риме Лайза Пэлмери-Биллиг на страницах «Jerusalem Post» приводит такие цифры: 56% итальянцев считают, что у мусульман «жестокие и варварские законы», 47% считают их «религиозными фундаменталистами и фанатиками», а 33% убеждены, что они «осуществляют вторжение».

Эти же настроения можно обнаружить и в скандинавских странах, и в Великобритании, в которых уже давно сложились позитивные и конструктивные традиции мультикультурализма. Страной, которая в этом отношении изменилась наиболее заметно, вероятно, являются Нидерланды, где рост явно антимусульманской риторики в политике отражает, как скептицизм по поводу способности мусульман к интеграции в европейское общество, так и критику некогда широко признанных идеалов культурного разнообразия.

Представитель британского Института межрасовых отношений Лиз Фекете отмечает, что доклад на эту тему, подготовленный парламентом страны, определил, что «многоэтническое общество потерпело печальную неудачу, огромные этнические гетто и субкультуры разрывают страну», и что «риску поляризации можно только противопоставить мусульман с успехом становящихся голландцами».

С другой стороны, Жоселин Сесари, сотрудница Национального центра научных исследований (CNRS), в Париже отмечает, что «мусульмане в Европе, могут освоить только часть внутренней европейской культурной системы, возражая при этом против некоторых принятых здесь ценностей, особенно равенства полов и сексизма». Именно такое сопротивление мусульман некоторым устоявшимся в европейском обществе нормам и традициями и воспринимается как угроза идее коллективной культуры.
Европейские страхи

Наконец, массовый приток мусульман в Европу породил и обострил социальную напряженность. Крайние антииммигрантские настроения приобретают все большую популярность и, скорее всего, заставят считаться с ними европейских политиков.

Страх и недоверие к Исламу и мусульманам имеет глубокие исторические корни в европейской культуре, уходящие еще в средние и ранние века появления Ислама на континенте. Регулярно транслируемые СМИ цены и факты насилия и угнетения в увязке с именем Ислама и мусульман все больше убеждают европейцев в том, что эти явления неразрывно связаны с мусульманами.

Утверждение о существовании связи между социальными проблемами внутри европейских мусульманских сообществ и Исламом, как религией, исповедуемой представителями этих сообществ, эксплуатируется крайне правыми политическими движениями, практически, по всей Западной Европе. Более того, утверждение о существовании этой связи между Исламом с низким уровнем образования и бедностью европейских мусульман используется для оправдания гипотезы о несовместимости мусульманской и европейской культур.

Это утверждение также используется для продвижения гипотезы об угрозе европейской культуре и цивилизации по причине все большего проникновения мусульман на европейский континент. Одним из последствий терактов 11 сентября 2001 года для западных мусульман стало также усиление в общественном сознании европейцев и американцев мнения об обязательной связи между исповедуемой мусульманами религией и терроризмом. Мадридские взрывы в марте 2004 года и взрывы в Лондоне в июле 2005 года только укрепили убежденность европейцев в наличии этой связи.

Европейские общества отреагировали на это вторжение в европейское сознание реального и искусственно нагнетаемого страха перед мусульманами ужесточением иммиграционной политики для повышения уровня безопасности. Пока еще слишком рано оценивать последствия этих законов на религиозное поведение мусульман в Европе. Но весьма вероятно, что следствием этих законов будет усиление тенденции в европейской мусульманской среде к использованию Ислама не в качестве инструмента к налаживанию межконфессионального диалога, а использование его в защитных и оборонительных целях.

То есть, использование Ислама для защиты собственной идентичности, укрепления общинной сплоченности и готовности решительно отстаивать свои права и религиозное достоинство перед лицом немусульманского большинства. Более того, мусульманские сообщества, запертые в своих гетто, появившихся в Европе за последнее десятилетие, вероятнее всего так и не встретят движения навстречу им со стороны окружающих немусульманских обществ. Поскольку европейское общество с трудом идет на это даже в том случае, когда речь идет не о больших сообществах, а о некоторых отдельных мусульманах, не являющимися маргиналами в европейском обществе, демонстрирующими наибольшую готовность нивелировать существующие культурные различия и барьеры.

Государственная реакция

Реакцией же европейских правительств на эти накопившиеся огромные социальные проблемы зачастую является подавление вызревающего недовольства. Можно квалифицировать это, как попытку устранить из повестки дня саму проблему интеграции мусульман в окружающее общество, вместо совместного поиска решения. К примеру, в последние несколько лет во многих странах, включая Германию, Францию, Нидерланды и Великобританию, были приняты новые иммиграционные законы.

Эти законы, как отмечает Международная хельсинская группа, требуют от мигрантов, чтобы они приобрели некоторый уровень знаний о принимающей стране, прошли тесты профессиональную компетентность и принятие базовых европейских ценностей. В Австрии эта политика сопровождается наказаниями за неисполнение предписанных норм, в том числе депортацией, штрафами, и сокращением социальных пособий.

Как отмечает голландская газета «Nederlands Dagblad», та сумятица и смешение вопросов внутренней и внешней безопасности, которую породил мусульманский фактор в Европе, привели к особому вниманию и контролю за публичными речами, заявлениями и декларациями мусульманских лидеров. Эту тенденцию можно отследить по росту внимания европейских служб безопасности к содержаниям пятничных проповедей в европейских мечетях, по усилению контроля за деятельностью самих мечетей. По всей Европе десятки имамов были депортированы за проповеди идей, которые в европейском обществе считают неприемлемыми и угрожающими общественной безопасности.

Как справедливо отмечает Том Хандли на страницах «Chicago Tribune», пожалуй, наиболее известными «изгнанниками» были британский имам Абу Хамза аль-Масри и шейх Омар Бакри Мухаммад, которые были обвинены в поддержке в своих выступлениях Усамы бин Ладена, и даже в содействии вербовке террористов. Подобные же случаи имели место и во Франции, Германии, и Италии. Новые правила, позволяющие полицейским выслеживать группы мусульман, принятые в ряде стран, включая Германию, Нидерланды, Великобританию и Соединенные Штаты, также явились частью усилий европейских правительств по борьбе с выступлениями мусульманских лидеров.

Как утверждает Жоселин Сесари, поскольку мусульмане и так уже живут в тяжелых социальных и экономических условиях, то все эти попытки со стороны правительства еще больше ограничить их в правах и свободах, скорее всего, приведут к росту чувства отчужденности и недовольства. «Если мусульмане начинают чувствовать, что они не являются законными и полноправными членами общества, это может привести к негативной реакции мусульман, направленной против этих обществ», - отмечает Сесари.

Три сценария для мусульман

Она же приводит три возможных сценария развития дальнейших событий в европейском обществе, которые она обозначила, как «принятие», «уклонение» и «сопротивление». Признание означает, что доминирующая в Европе культура, набор ценностей, социально-политический уклад полностью принимаются мусульманами.

Но в этом случае этот сценарий предполагает полную культурную амнезию со стороны мусульман и наличие у них определенного желания быть ассимилированными европейскими обществами. Однако этот сценарий вызывает неприятие среди европейских мусульман.

Сценарий уклонения предполагает такое поведение европейских мусульман, при котором они дистанцируются от окружающего европейского общества по максимально возможному кругу вопросов, что позволяет мусульманам сохранить внутри своих общин собственную идентичность, культуру и религию. Однако этот сценарий чреват неминуемой геттоизацией мусульманских сообществ и перенятия ими сектантской психологии и модели поведения по отношению к окружающему большинству.

Сценарий сопротивления может иметь место, если Исламу будет отказано европейскими обществами в том статусе социально-политического фактора, на который он претендует в современной Европе. При этом, как отмечает Сесари, сопротивление может быть как насильственным, так и ненасильственным.

Наиболее яркими примерами насильственного сценария сопротивления европейских мусульман навязываемым им со стороны окружающего общества правилам являются случаи гражданина Франции Халида Келкала, убитого в 1995 году французскими жандармами, якобы за попытку подрыва поезда Париж-Лион. Плюс, случай, так называемого, «ботиночного террориста», гражданина Британии Ричарда Рида и Джона Лида. Хотя эти формы сопротивления мусульман окружающему обществу не являются доминирующими, именно они наиболее значительно влияют на формирование имиджа Ислама и мусульман в западном мире.

Однако при этом, как отмечает сама Жоселин Сесари, существуют также позитивные формы сопротивления мусульман давлению окружающей секулярной культуры. Они состоят в том, что те, перехватывая инициативу у окружающего общества, начинают сами формировать ту общественно-политическую модель, совмещающую исламские нормы и ценности с европейскими, которую не смогло им предложить окружающее светское общество.