Газета «Наш Мир»

Мусульманский Восток, несмотря на весь его консерватизм и периферийность по отношению к современным социально-политическим процессам, похоже захлестывает волна реформаторства. Многие специалисты говорят, что в ближайшие десятилетия этот регион ждет крупная трансформация.

В традиционных арабских монархиях и даже оплоте исламского консерватизма – Саудовской Аравии происходят изменения на этой волне. В Кувейте сейчас женщинам разрешают голосовать, в Катаре приняли масштабную программу реформ, в Бахрейне очень терпимо относятся к массовым демонстрациям, а в Арабских Эмиратах разрешают некоторое подобие свободной прессы.

На этом фоне изменения, происходящие в Саудовской Аравии, представляются не столь масштабными. Поскольку эта страна по-прежнему относится с глубокой подозрительностью к любым переменам, оставаясь самым значительным игроком, стоящим на пути изменений регионального масштаба. И тем не менее, реформаторское движение в Саудии набирает обороты, несмотря на противодействие и даже преследование со стороны правящего режима.

Правящий дом Саудов настолько боится реформ, что даже запрещает использование во внутренней политике и публичных обсуждениях самого слова «реформа» («ислях»), поскольку оно предполагает, что саудовская политическая и общественная системы несовершенны. Вместо этого режим предпочитает термин «развитие» («татаввур»).

Под давлением своих западных патронов и внутренних изменений, саудовская элита постепенно все же решается на некоторые реформы политической системы, как, например, проведение в стране первых муниципальных выборов. Но при этом власти по-прежнему не допускают появления какого-то подобия независимого общественного мнения относительно перспектив развития и реформирования существующей политической системы.

Оппозиционные группы

Саудовское общество сегодня далеко не однородно. Ее основными составляющими являются массы верующих, то есть большая часть населения, глубоко ориентированная на Ислам, но политически в целом пассивная.

Следующим важным элементом саудовского общества является корпорация исламских ученых, проповедников, имамов и судей. Особо стоит выделить, так называемых, «придворных улемов», прежде всего, членов Совета высших улемов, назначаемых королем. Этот орган является опорой правящего режима, а верховный муфтий издает фетвы (богословско-правовые заключения), как правило, в поддержку политического курса королевского двора.

Особую группу в общественной и даже уже политической системе Саудовской Аравии составляют оппозиционно настроенные религиозные деятели. При этом оппозиционность их неодинакова и колеблется от несогласия с некоторыми мерами правительства до полного неприятия режима в целом. Две основные группы оппозиционных религиозных деятелей, с которыми сегодня сталкивается правящий режим – это консервативные «исламисты» («аль-ислямийюн»), и либеральные реформаторы двух толков – прозападного и происламского.

Причем наиболее либеральные реформаторы сформировали одно из самых активных ответвлений саудовской оппозиции, которое находится за пределами страны, в частности, в Великобритании. Здесь они имеют достаточно активные и эффективные структуры, выступающие за реформы в Аравии, в том числе исламского характера.

Третью, и наиболее крайнюю группу оппозиции составляет религиозное антиправительственное подполье, настроенное враждебно к режиму и США как его главному покровителю. Она практикует крайние формы борьбы против режима. Активность этого воинственного течения в зависимости от обстановки может повышаться. Как, например, это происходило во время войны в Афганистане, военных действий в зоне Персидского залива и Чечне, в Ираке.

Изоляция и невежество

Важной чертой саудовского общества является тот факт, что в течение длительного периода аравийские земли были изолированы от внешнего мира, и западного в особенности. Кроме того, Аравия была изолирована и от остальной части исламского мира, который не только подвергался западному влиянию, но и претерпевал существенные политические трансформации.

Оттого, внутренняя Аравия не имела представления о событиях в исламском мире, о крупных движениях реформ, о культурно-историческом потенциале других мусульманских стран. Таким образом, саудовское общество в течение длительного времени было погружено в невежество и отсталость.

Традиционное религиозное образование было примитивным и ограниченным, оно сужало потенциал самого Ислама, подвергая забвению всесторонний и универсальный характер и широкие возможности Шариата с его удивительной способностью давать положительные ответы на события современного общества.

Король Абд уль-Азиз не был заинтересован в расширении системы образования, опасался появления политической оппозиции и всякой возможности выступлений против власти. Кстати сказать, подобная стратегия явилась и частью его наследства сыновьям, которые любую критику воспринимали как угрозу единству и безопасности королевства.

Просвещенная оппозиция

Тем не менее, именно неуклонный рост уровня образования населения страны, укрепление связей саудовского общества с Западом, являются наиболее значимыми факторами, влияющими на формирование и дальнейшее развитие оппозиции. В 1980-е и 1990-е годы многие молодые саудовцы решили воспользоваться преимуществами открывшихся возможностей в получении высшего образования в университетах королевства или в престижных учебных заведениях США и Западной Европы.

В основном они получали академическое образование с глубоким изучением религии. Благодаря этому, появилось новое поколение молодых улемов, которые осваивали традиционные программы обучения, наряду с получением современного университетского образования. В этом они следовали в известной степени примеру зарубежных богословов из числа «Братьев-мусульман» в Египте и различным деятелям движения исламского возрождения конца XX века. Кроме того, многие из улемов имели достаточно светские карьеры.

Наиболее видными среди них являлся шейх Сальман аль-Ауда, Сафар аль-Хавали, Насир аль-Умар, Авад аль-Карни, другие представители новой религиозной интеллектуальной волны. Отличительная черта этих богословов заключалась в их способности комбинировать глубокое понимание фундаментальных религиозных дисциплин и умение понимать и анализировать современные события, характер вызовов, стоящих перед уммой.

Другая важная характеристика новой школы богословов состояла в том, что у них были хорошие отношения с традиционными учеными, хотя они имели различные точки зрения относительно многих проблем. Поэтому серьезных оснований для проявления инакомыслия или ереси между мусульманскими учеными в королевстве не было. Это обстоятельство защищало молодых ученых от преследования государством.

Послания оппозиции

Большой интерес представляет форма оппозиционного противодействия, избранная молодыми религиозными реформаторами в условиях Саудовской Аравии. В данном случае речь идет о традиционным посланиях.

С ними в прежние времена богословы обращались к правителям со своеобразными наставлениями и увещеваниями. Конечно, в условиях современной Саудовской Аравии они несколько по-иному составлялись и совершенно неадекватно были восприняты властями.

В начале 1990-х годов таких обращений к королю было несколько. Каждое из них отличалось степенью жесткости поставленных вопросов, характером проблем, которые необходимо было разрешать. Наиболее сильный резонанс в стране и за рубежом получил так называемый «Меморандум о наставлении» («Музаккарат ан-Насиха»), направленный королю в 1991 году большой группой богословов.

Ряд рекомендаций имел отношение к проблеме представительских органов, в связи с этим они поддержали как идею создания Консультативного совета, так и предлагали открыть его филиалы на местах. В прошении говорилось и о необходимости функционирования более независимых и открытых средств информации, гарантирования личных и общественных свобод, начала открытого и свободного диалога в мусульманском обществе Королевства Саудовская Аравия.

Важной темой этого прошения было открытое и справедливое функционирование судебно-правовой системы в королевстве, основанной на Шариате, обеспечение равенства, проведение реформ, гарантии каждому его прав, чтобы «наше общество было благородным отражением современного исламского государства».

В меморандуме говорилось о необходимости введения независимой экспертизы деятельности финансовых организаций, повышении эффективности работы правительственных служб, функционирования в стране независимых средств информации. В документе особенно критиковались судебные действия, нарушающие индивидуальные права граждан как они отражены в Шариате, а также экономическая деятельность, не соответствующая исламским требованиям.

В меморандуме утверждалось, что в королевстве «отсутствует серьезность» в соблюдении норм Шариата; улемы рассматриваются как второстепенные люди в выработке стратегических решений в жизни страны; касающиеся этого религиозные нормы игнорируются; независимость улемов ограничивается всевозможными запретами.

Подписавшие документ лица, требовали создания истинно независимых и религиозных организаций с негосударственными источниками дохода и с правом лишать силы любой закон или соглашение, нарушающие установления Шариата. Они требовали для улемов равных с правительством прав, положить конец всем формам монополистической практики в сфере экономики и предоставления соответствующих гарантий равенства.

В области внешней политики и проблем обороны в меморандуме содержался ряд критических замечаний, характеризующих ситуацию после первой войны в Персидском заливе. Например, в документе содержалось требование искоренить практику предоставления займов «неисламским» режимам типа «баасистской Сирии и светского Египта», указывалось на недопустимое финансирование Ирака в ходе его войны с Ираном.

Характерно, что в меморандуме правительство критиковалось не за поддержку исламских движений за пределами страны, а скорее, за оказание помощи государствам, которые воюют против таких движений. В данном случае приводился пример Алжира. Власти критиковались и за тесные отношения с западными режимами, «которые ведут борьбу против Ислама», в особенности, за контакты с США по вопросам «участия в процессе разрядки с сионистами» и за предоставление территории королевства для размещения баз.

Кроме того, в документе подчеркивалось, что кризис в Заливе свидетельствует об «отсутствии соответствия между огромным военным потенциалом и численностью и возможностями сил». В связи с этим они требовали увеличить армию до 500 тысяч человек (то есть, предлагалось увеличение ее численности, по меньшей мере, на 400%). Это должно было подразумевать и введение обязательного военного обучения, диверсификацию источников внешних закупок оружия и вооружений, создание собственной военной промышленности.

Двойной удар

Однако реакция, последовавшая на меморандум, через полгода распространенный по всей стране, и в мае 1991 года представленный королю, не идет ни в какое сравнение с восприятием правящим режимом либерального прошения саудовских эмигрантов из Лондона. После его получения король Фахд испытал, вероятно, наиболее сильный удар в своей жизни.

По свидетельствам очевидцев, наиболее сильное впечатление на короля оказал не столько сам документ, сколько большое количество подписавших его лиц, которые представляли так далеко находящиеся друг от друга области королевства как Нафр аль-Батин, Гизан, Джидда, Даммам, Мекка, Медина, Хаса и многие другие. Монарху трудно было представить, как в стране могло произойти столь масштабное и организованное действие при полном отсутствии информации от спецслужб.

Трудно было предположить не только географию документа, но и экстраординарное число подписей под ним, причем известных во всей стране богословов и университетских профессоров. Властями сразу же была назначена встреча с подписавшими документ докторами Ахмадом ат-Тувейджри, Тауфиком аль-Кассером, шейхами Абд уль-Мухсином аль-Убайканом и Сайидом Зуайром. Однако она не состоялась после того, как стало известно, что копии меморандума уже распространены по всей стране.

Это был второй серьезный удар по правящему клану, который еще не оправился после первого. Интересно отметить, что после представления меморандума королю, он издал указ, запрещающий всем подписавшим его лицам выезд из страны. Решение выглядело странным и вначале не совсем понятным. Однако позже стало известно, что этот шаг должен был предотвратить утечку копий письма за пределы королевства.

Реакция властей

Помимо всего, это решение свидетельствует о непонимании правящей элитой характера современного мира, сравнимого с «глобальной деревней», в которой ограничения на распространение информации физически просто неосуществимы. Фактически текст послания к правящему семейству был направлен за границу до его массового распространения в самой стране.

Таким образом, запрет на выезд лишний раз показал характер правящего режима, ориентированного на ограничения и репрессивные меры. К этому времени копии документа активно распространялись по стране, и уже начались отдельные аресты занимавшихся этим добровольцев. Данное событие комментировалось различными зарубежными средствами информации и исследовательскими центрами.

Саудовское руководство немедленно отреагировало на этот беспрецедентный вызов изнутри религиозной общины. Совет высших улемов обнародовал заявление с резкой критикой меморандума, который «противоречит шариатским нормам уведомления».

Правящий режим, в свою очередь, предпринимал меры по обузданию критики, исходящей от религиозных кругов.

В декабре 1991 года муфтий королевства шейх Абд ул-Ллах бин Баз подверг публичной критике религиозных лидеров, выступавших против режима, призывая их прекратить «ложь» и «заговоры против Ислама и мусульман». Глава сил безопасности принц Турки ал-Фейсал же предупреждал религиозных активистов «не заходить слишком далеко».

Надо сказать, что, мобилизовав религиозное руководство на критику положений меморандума, король добился того, что в декабре 1992 года семь членов Совета высших улемов оставили свой пост «по состоянию здоровья». Согласно другим источникам, они были уволены за то, что подписали текст меморандума. А на их места были назначены десять более молодых богословов.

Через несколько недель король Фахд встретился с высшими улемами и говорил о том, что религиозные ученые имеют право на взаимное уведомление (ат-танасух), и оно должно продолжиться среди них, однако следует различать «поверхностное уведомление» ради славы и то, «которое действительно полезно и может быть востребовано».

От Комитета до джихада

Вслед за меморандумом в мае 1993 года шестью саудовскими исламскими активистами был образован «Комитет защиты законных прав». Группа провозглашала, что ее целью должно быть использование «законных форм и методов противодействия несправедливости в королевстве».

Выступление группы получило поддержку во многих частях королевства. В публикациях Комитета указывалось на высокие жалования принцев, в то время как средний гражданин страны должен был оплачивать немалые косвенные налоги.

Власти также резко отреагировали на появление новой оппозиционной структуры. В результате четверо ее основателей были уволены с государственных постов, а оставшиеся два лишены возможности юридической практики.

Действительно, после обнародования заявления улемов, события развивались по драматическому сценарию. Немедленно после этого, как указывалось выше, королевским декретом с работы были уволены доктора Мухаммад аль-Масари, аль-Сулайфин, ат-Тувейджри и аль-Хамид. Тем же декретом были закрыты юридические офисы шейхов Абд ул-Ллаха аль-Масари и Сулеймана ар-Рушуди.

Конечно, эти меры не возымели существенного материального воздействия на тех, против кого они были предприняты. Однако они оказали положительный эффект с моральной точки зрения, так как в значительной степени увеличили популярность группы. Декрет и заявление улемов столь активно освещались в официальных средствах информации, что составило широкую кампанию по привлечению внимания публики к комитету.

Саудовские власти разными средствами реагировали на деятельность оппозиции. Полиция и силы безопасности проводили кампании арестов, ограничивали передвижения активистов протестных движений, ужесточали над ними контроль, запрещали собрания и встречи. В результате репрессивных действий властей 9 и 13 сентября 1994 года были арестованы два главных лидера оппозиции Сальман аль-Ауда и Сафар аль-Хавали, а вместе с ними, согласно оппозиционным источникам, около 1300 человек из числа их сторонников.

Кроме того, власти предпринимали активные попытки объявить деятельность оппозиции не легитимной, характеризуя их действия как запрещенное новшество (бид’а). Несмотря на это, 30 апреля 1995 года из своего места заключения один из главных активистов саудовской оппозиции Сальман аль-Ауда обратился к своим сторонникам приостановить «изучение закона» и предпринять антиправительственный джихад.

Аль-Ауда не призывал к прямому восстанию, но говорил о «событиях и побочных обстоятельствах», которые вызовут столкновения между правительственными силами и саудовскими демонстрантами, и проложат путь к широкомасштабному протесту против правительства.

Попытка подавления

С течением времени общая атмосфера запугивания оказала непосредственное воздействие на поддержку Комитета со стороны широких слоев населения, которую он имел на начальном этапе. Тогда к его лидерам поступал большой поток телеграмм, телефонных звонков, сообщений, их посещали многие делегации из различных регионов страны. Но все это изменилось практически вместе с арестами и заявлением «официального духовенства».

Круг сторонников стал постепенно в значительной степени сужаться, и ограничился небольшой частью элиты и ее молодых сторонников. Несмотря на существенное изменение в характере и масштабах открытой поддержки этой организации и снижение общей активности ее функционеров, внимание средств информации все же не ослабевало. Ситуация достигла кульминационного момента, когда большое число студентов университета имени короля ибн Сауда были арестованы, а многие члены Комитета заключены в печально известную тюрьму в «аль-Хайр» в Эр-Рияде.

Тем не менее, широкое обсуждение в прессе письма реформаторов даже в форме осуждения означало, что наличие оппозиции правительству теперь уже является публично подтвержденным фактом. Заявление высших улемов было заключительным эпизодом общественной реакции на это событие. Хотя оно долгое время продолжало быть темой обсуждения в различных кругах, король Фахд дал понять, что критика и предложения властями более восприниматься не будут.

Результаты оппозиционной деятельности

Однако меморандум и предшествовавшие ему инициативы достигли своей социальной, политической и культурной цели. Безупречность подготовки, формы и методы реализации этого проекта были весьма внушительными. В широком смысле слова цель повышения политического сознания масс и исламских активистов была достигнута. Многие люди в королевстве поняли, что активность улемов и исламских интеллектуалов мотивировалась защитой их законных прав.

Список людей, подписавших меморандум, свидетельствовал о широком понимании и согласии интеллигенции с выдвинутыми в нем требованиями. Вместе с тем, была продемонстрирована и готовность масс к восприятию давно назревших реформ. Характер произошедших в стране изменений достаточно ярко отражает факт пребывания некоторых главных активистов, выступающих за религиозные и политические реформы, в лагере исламской оппозиции.

К примеру, отвечая на вызовы необходимости увеличения открытости политической системы, король Фахд в 1993 году создал Консультативный совет («Маджлис аш-Шура»), предоставил различным слоям населения больше гражданских прав, а правительственные назначения стали осуществляться в зависимости от конкретных заслуг кандидатов.

В феврале 2000 года в Мекке саудовские власти провели Международный симпозиум по правам человека в Исламе. Почти 200 делегатов из 43 стран попытались в историческом контексте выявить особенности соблюдения прав человека с точки зрения Шариата и предложить уточнения в действующее в этой области международное законодательство. Кроме того, саудовский режим пошел на организацию и проведение первых в стране муниципальных выборов.

Несомненно, последствия давления оппозиции на саудовский режим еще будут сказываться. Кроме того, вероятно, что противостояние реформаторов и клана Саудидов продолжится и обострится.

Несмотря на то, что в прежние годы саудовские монархи просто уничтожали своих противников, сегодня же проводить такие репрессии гораздо сложнее. В современных условиях, когда существуют различные организации по защите прав человека, независимые средства информации, возможности оказания внешнего давления, например, через зарубежных единомышленников, проведение такой политики не только сомнительно, но и практически невозможно.