Газета «Наш Мир»

    Современный Кавказ, как и современный мир, сталкивается с невероятным количеством проблем и вызовов. Для того, чтобы осознать их и найти на них ответы, недостаточно быть опытным чиновником или политиком. Эти вызовы требуют глубоко проработанных, осмысленных ответов и альтернативных моделей развития. Данные вопросы поднимает президент Центра стратегических исследований «Россия — Исламский мир» Шамиль Султанов.

     - Как Вы оцениваете экономический, политический и духовный кризис в западном мире? Не кажется ли Вам, что мир подошел к смене парадигмы развития?

     Нынешний кризис, который называют финансовым, экономическим, — это, действительно, системный кризис, который затрагивает все аспекты жизни западной цивилизации. Это касается и России, потому что Россия, к сожалению, в экономическом плане — часть западной цивилизации.

     Что касается перспектив развития этого кризиса, у меня складывается ощущение, что с определенными оговорками и с определенными метаморфозами, западная цивилизация выйдет из этого кризиса. Но только для того, чтобы через 7—10 лет окончательно оказаться в штате невозврата.

     Сейчас наблюдается раскол западной элиты. Ведь западная цивилизация — это, прежде всего, единая западная элита, как она сложилась в последние 50—60 лет. И эта элита сегодня раскалывается. Этот процесс камуфлируется, скрывается, но он вызревает и идет.

     Элита раскалывается в США — вспомнить хотя бы выборы 2000 года с противостоянием Буша и Гора, или недавние выборы 2008 года с противостоянием и соглашением между Обамой и кланом Клинтонов. Раскалывается она и в Западной Европе. Взять хотя бы Норвегию, где в одной из демонстраций в поддержку Газы участвовала женщина — министр финансов Норвегии, которая вместе с другими демонстрантами скандировала по-арабски «аль-мауту ли Исраиль!» — «Смерть Израилю!». Подобная ситуация была бы совершенно немыслимой 15 лет назад.

     Одним из элементов сегодняшнего кризиса является резкая неопределенность. Ближайшая историческая аналогия — это кризис 1926—1934 годов. Но тогда такой неопределенности не было. Тогда существовали альтернативы — с 1922 года уже существовал фашизм в Италии, уже была идеологическая заявка национал-социалистов, были большевики. То есть для мира существовали иные варианты развития.

     Сегодня же существует только три гипотетические возможности. Первый вариант — это исламская альтернатива. И это не пустое заявление, поскольку я знаю, какое внимание сегодня на Западе начали уделять экономике, основанной на учении таухида (единобожия). Западные эксперты встречаются со специалистами по исламской экономике в Лондоне, приезжают в Саудовскую Аравию, Малайзию.

     Конечно, исламская модель, как альтернатива для современного мира, — это не халифат в чистом виде, а некая конвергенция, перенимание западной цивилизацией некоторых элементов исламской системы. Но через 20—30 лет мы можем оказаться в ситуации, когда увидим совершенно другой мир, в котором большее внимание будут иметь вопросы нравственности, справедливости — то есть ценности, которым Ислам уделяет особенное внимание.

     Второй — это некий вариант экологической цивилизации, элементы которой сегодня усиливаются и укрепляются. Третий вариант — это, по аналогии с кризисом 20-30-х годов, когда в результате кризиса в фашистской Италии, Германии сформировалось несколько моделей корпоративных государств.

     - Какую роль могут сыграть Ислам и мусульмане в этом обновляющемся мире?

     Несмотря на все те пугала, которые вырисовывают относительно исламского мира Хантингтон, Бжезинский и другие, де-факто субъекта у исламского проекта, готового его реализовать, нет. Почему нет этого субъекта? Потому что исламский мир существует не в институциональной, государственно-оформленной форме, а в виде полуподпольных, сложно взаимодействующих друг с другом социальных, политических культурных исламских организаций.

     Эти организации зачастую находятся в оппозиции к официальным властям, но они соединены и взаимодействуют друг с другом. Наиболее яркий пример — это, конечно, «Братья-мусульмане», организация, которая тем или иным способом представлена в 87 парламентах мира. Возьмите, к примеру, Иорданию, где они представлены в профсоюзах, парламенте, армии. То же самое в Египте, Кувейте.

     Ответвлением этой организации является идеологически близкая ей Партия справедливости и развития Эрдогана в Турции. Но, несмотря на все это, у исламского мира пока нет элиты. По крайней мере, такой, какая существует у Запада — глобальной, наднациональной элиты.

     Благодаря чему появилась западная элита в нынешнем виде? Не только же благодаря наличию общих политических позиций, общего врага в лице Советского Союза, но еще и потому, что, начиная с 1960-х годов, начала создаваться инфраструктура мощных наднациональных «мозговых центров». И апофеозом этого процесса стало появление Римского клуба, который объединил 100 крупнейших интеллектуалов и нобелевских лауреатов.

     Эти интеллектуалы стали создавать модели дальнейшего развития западного мира, прогнозировать будущее, программировать его. Причем эффективность их работы заметна в том, что все, о чем они предупреждали в 70-е годы, начало происходить уже в 90-е годы.

     А в исламском мире всего этого нет. Не говоря уже о противоречиях между режимами. Но в исламском мире происходит естественная смена поколений лидеров. Наиболее яркий пример — это премьер Турции Реджеп Эрдоган. С одной стороны, он умеренный фундаменталист, а с другой — технократ, с очень развитой политической комбинаторикой. Тот же самый Халид Мишааль — лидер ХАМАС. Целая плеяда министров-технократов в Иране и в Малайзии. Поэтому я в этом отношении настроен оптимистично.

     - Многие мусульманские активисты, и даже организации, активно борются с проявлениями экстремизма в русскоязычной националистической среде, с убийствами бандами скинхедов выходцев с Кавказа и из Средней Азии. Вопрос не в том, чего удалось добиться в борьбе с этими фашистскими бандами, а в том, насколько, на Ваш взгляд, эти банды поддерживаются и пестуются самими властями, правоохранительными органами и с какой целью?

     Я на самом деле не верю в этот заговор. Более того, я исхожу из того, что в нынешней невероятно напряженной общественно-политической ситуации в России любой здравомыслящий политик федерального или регионального уровня, будет делать все, для того чтобы не допустить дестабилизации. С другой стороны, мы же не знаем того общества, в котором живем.

     Несмотря на все заявления о том, что мы построили вертикаль власти, повысили управляемость — это же все благие пожелания. Реально же ситуация в российском обществе сложнее. И модели по управлению им ни в администрации президента, ни в Академии наук не существует. Мы не знаем, что происходит в нашем обществе и в нашей власти.

     И по одной простой причине — де-факто в стране властвуют коррупционные системы, связанные, с одной стороны, с властями, а с другой — с криминалитетом. Оттого на уровне местных властей вход криминалитета во власть очень силен. И поэтому, на мой взгляд, Кремль контролирует реальную ситуацию, максимум, процентов на 30, может быть, на 35. Не больше.

     Но проблема активизации националистических группировок связана с общим процессом роста количества обездоленных в стране. Ведь у нашей страны сегодня нет никакой альтернативной идеологии. Прагматизм, о котором власти говорят последние 5—6 лет, — это не идеология. Один крупный политический аналитик сказал, что когда говорят о прагматизме, то этим прикрывают отсутствие стратегии.

     В последние года обозначилась тенденция сращивания националистической, скинхедовской субкультуры с криминалитетом. Это началось тогда, когда скинхедов начали сажать. Они оказываются на зоне, и, по известным мне примерам, их националистическая идеология оказывала влияние на уголовный мир, в котором прежде не было разделения по национальному признаку.

     - Недавно на одном из митингов лидер Движения против нелегальной иммиграции Александр Поткин (Белов) предложил назначить президентом Чечни полковника Юрия Буданова. Как Вы думаете, чем должны отвечать кавказцы и лидеры кавказских народов на подобные провокации? Должны ли они вообще реагировать на них?

     На эти и подобные провокации нельзя ни в коем случае реагировать. Провокаций вокруг нас великое множество. Она должна исходить из великого исламского принципа «сабр» — «терпение».

     Она должна реагировать не на какие-то слова поткиных, а искать знамения Всевышнего, чтобы определять для себя, как действовать. Ведь тот же самый Поткин, когда заявляет подобное, руководствуется отнюдь не собственными интересами и даже не интересами Буданова и им подобных.

     Это откровенная провокация. И он выполняет определенный заказ. Все эти люди связаны с определенными структурами и группами наверху. Их противопоставляют и натравливают на другие социальные группы.

     - Как Вы оцениваете обозначившуюся в последнее время тенденцию Кремля делать ставку на исламизацию образов президентов кавказских республик? После подчеркнуто светских президентов, как Алу Алханов в Чечне и Мурат Зязиков в Ингушетии, на Кавказе появляются лидеры нового поколения. Рамзан Кадыров при поддержке Кремля проводит курс на мягкую шариатизацию чеченского общества, новый президент Ингушетии Юнус-бек Евкуров, несмотря на свою долгую службу в разведке, тоже совершенно неожиданно начинает позиционировать себя практикующим мусульманином, демонстративно посещает мечеть и таким образом легитимизирует образ президента-мусульманина…

     Думаю, что подспудно у многих обитателей Кремля все эти вещи вызывают не очень большой «одобрямс», в силу определенных причин. Но что бы там ни было, во всех кавказских республиках идет процесс возрождения Ислама.

     И это происходит не только на уровне простых людей, но и проникает на уровень элит. Я знаю, что во многих республиках существуют очень влиятельные люди, миллионеры, которые возглавляют кланы и являются по-настоящему верующими мусульманами. И они не просто ограничиваются строительством мечетей, но и начинают увеличивать свои знания и активизироваться в социальном плане.

     И на таком фоне любая спецслужба, даже самая глупая, должна отметить эту тенденцию и заявить претендентам на посты глав республик: «Ребята, вы должны хотя бы минимально демонстрировать, что вы мусульмане». Что же касается Кадырова, то он сам происходит из религиозной семьи.

     С другой стороны, когда твои оппоненты апеллируют к Исламу, выдвигают его на первый план, и когда Ислам в республике становится некоей ключевой идеологической формулировкой, то любой мало-мальски толковый руководитель должен учитывать этот момент. Поэтому он может и должен построить самую крупную мечеть, постепенно начать говорить о борьбе за нравственность.

     - Как Вы считаете, будет ли продолжен этот опыт в Дагестане? То есть придет ли на смену подчеркнуто светскому Муху Алиеву президент, подобный Рамзану Кадырову?

     На самом деле ситуация в Дагестане намного сложнее, чем в соседних республиках. Во-первых, никто сейчас не знает, заменят через год Муху Алиева или нет. Никто не знает — ни Медведев, ни Путин, никто. Я лично убежден, если не случится очень сильного форс-мажора, Муху Алиев останется. Потому что система власти в Дагестане такова, что лидер республики, в отличие от той же Чечни, должен являться арбитром, который должен балансировать между определенными кланами, группами, народами.

     Ведь когда меняли Магомедали Магомедова, то был выбран человек, который знал всю эту систему изнутри. Поэтому заменить Муху Алиева кем-то будет очень сложно. В Дагестане такой вариант, как с Кадыровым в Чечне, не пройдет. Там совершенно другая структура власти.

     - Почему, на Ваш взгляд, при столь мощной социальной энергетике Кавказа и предприимчивости кавказцев, нам не удается построить у себя дома процветающие общество и экономику? Что нам мешает или чего не достает?

     На самом деле мы сталкиваемся с ситуацией, когда весь Северный Кавказ — это некое переходное состояние. С одной стороны, мы видим некоторые динамичные изменения в экономике, в бизнесе, появление новых социальных групп. А с другой — очень сильные застойные и консервативные компоненты кавказского общества. Язвы социализма в виде коррупции, пережитки феодализма, патриархальщины.

     Это многоукладное общество, в котором люди, которые хотят что-то сделать, сталкиваются с его косными факторами, нормами и пережитками. Конечно, есть в истории примеры, как страны и из таких состояний выходили. Возьмите ту же Малайзию. Но проблема заключается в том, что на сегодняшнем Кавказе нет соответствующего интеллектуального проекта.

     Можете ли Вы назвать некий кавказский интеллектуальный центр, который мог бы прорабатывать общекавказские проекты и стратегии развития? Можете ли вы назвать хотя бы 10 человек, которые работали бы вместе на одном из таких направлений? Если пойти по кабинетам кавказских чиновников и спросить, знают ли они, что будет с их республикой через 5—7 лет, никто этого не знает и знать не хочет.

     У меня был такой опыт, когда я в одной из кавказских республик предложил одному большому человеку поработать над проектом, ориентированным на 5, 10, 15 лет. Я его попросил найти мне пять человек, способных поработать над тем, чтобы создать модель развития республики на ближайший период. Он смог найти мне только одного человека. И то, поразмышляв, осознал, что он тоже не подходит. Вот это и есть характеристика современного Кавказа…