Вряд ли христианство можно назвать, как это делается сегодня в федеральном законе, традиционной религией. Потому что это не религия вовсе, а благая весть о воскресшем Христе. Сложный ритуал, богато украшенные храмы и другие религиозные атрибуты появились у последователей Иисуса из Назарета далеко не сразу, и они не составляют сердцевину веры.

Сегодня, в светлые пасхальные дни, хочется еще раз вспомнить о том, что изначально путь за Христом означал выход из духовного рабства и плена, освобождение человеческой души от несвободы, грязи, греха и бессмысленного страдания. Этот путь, невозможный для одних лишь слабых человеческих сил, всегда был связан с живой памятью о евангельских событиях. И доныне каждый раз перед Пасхой Церковь как бы вновь оказывается в том историческом времени, на улицах предпраздничного Иерусалима, вновь переживает историю верности и предательства, равнодушного отступничества и ослабевающей надежды, безмерного страдания и лучезарной радости.

Но эта память сегодня размывается многими проектами, связанными с собиранием Церкви вокруг вторичных святынь и «чудес». Последнее слово приходится брать в кавычки. Да, чудеса бывают. Но все евангельские чудеса происходят с уже уверовавшими, с уже решившими изменить свою жизнь людьми. Однако современным церковным сознанием чудо часто воспринимается не как импульс к переменам, а как доказательство превосходства «самой правильной» веры: Церковь как конфессиональное сообщество, чуть ли не как организация, начинает заслонять собой собственно евангельское благовестие. Иногда приходится слышать: «Что вы все о Христе да о Христе? Наверное, вы сектанты, иначе говорили бы о православии».