$IMAGE1-right$ Газета «Наш Мир»

    Та обширная дипломатическая программа, которую приняла администрация Обамы, станет проверкой на ее способность гармонизировать национальные приоритеты, такие как отношения с Ираном и Северной Кореей с глобальными, а также многосторонними проблемами. Президент Обама пришел к власти в уникальный по своим возможностям момент. Экономический кризис поглощает энергию всех крупных держав. Вне зависимости от различий между ними всем им нужна передышка от международной конфронтации. Одновременно их в значительной и во все более возрастающей мере заботят и другие первостепенные проблемы, такие как энергетика, окружающая среда и распространение оружия массового уничтожения. Возможности для нахождения всеобъемлющих решений сегодня беспрецедентны.

     Обама начал переговоры по чрезвычайно обширному кругу вопросов. В каждом имеется как политическая, так и стратегическая составляющая. Каждый имеет свои особенности. И на пути любых переговоров могут возникнуть специфические препятствия, способные закрыть собой их конечные цели, а тактика ведения переговоров может извратить их содержание и суть. Однако эти проблемы также тесно взаимосвязаны. Например, переговоры по контролю вооружений с Россией повлияют на роль Москвы в попытках добиться от Ирана обязательств по нераспространению. Стратегический диалог с Китаем поможет придать определенные очертания корейским переговорам. На них также повлияют представления ключевых участников переговорного процесса о региональном балансе сил. Для России это в первую очередь относится к постсоветскому пространству в Центральной Азии, для Китая и США - к политической структуре северо-восточной Азии и стран тихоокеанского бассейна.

     Такие реалии следует переводить в плоскость какой-то действующей концепции мирового порядка. Подходы администрации, похоже, указывают на своего рода согласованную дипломатию, которая существовала примерно двадцать лет после наполеоновских войн. В рамках такой дипломатии группировки великих держав вместе работают над претворением в жизнь и соблюдением международных норм. При таком подходе американское лидерство является результатом готовности слушать и давать вдохновляющие заверения. Общность действий вырастает из общности убеждений. Сила появляется из чувства общности, и реализуется она путем распределения обязанностей в соответствии с ресурсами той или иной страны. Это мировой порядок без господствующей державы, или с наличием таковой, но такая доминирующая держава лидирует благодаря самоограничению.

    В условиях экономического кризиса такой подход предпочтителен, хотя существует весьма немного примеров устойчивого и надежного действия такой согласованности. Обычно члены любой группировки не в равной степени проявляют готовность идти на риск, а это приводит к неравной готовности прилагать усилия ради сохранения такого миропорядка. Отсюда и потенциальные запреты со стороны наиболее сомневающихся. Пока у администрации Обамы нет нужды выбирать, на что в конечном итоге ей лучше положиться - на консенсус или на баланс сил равновесия. Но она должна правильно и точно настроить свою структуру национальной безопасности, чтобы делать верные выводы о той среде, с которой она сталкивается, и соответствующим образом выверять свою стратегию.

     Задача администрации, особенно в отношении Северной Кореи и Ирана, будет заключаться в продолжении широкомасштабных переговоров, которые будут возглавлять энергичные люди, твердо идущие к согласованной цели. В процессе такой деятельности она должна будет умело маневрировать между двумя типами общественного давления и двигаться в направлении дипломатии, отражающей американские позиции. Оба типа выходят за пределы традиционного дипломатического принципа взаимных уступок. Первый отражает неприятие переговоров с обществами, не разделяющими наши ценности и общие взгляды. Он отвергает попытки изменить поведение противоположной стороны через переговоры. Сторонники такого типа давления называют компромисс уступкой и стараются обратить противника в свою веру либо низвергнуть его. Противники такого подхода, сторонники давления второго типа, особое внимание обращают на психологию. Они считают, что начало переговоров - это уже серьезная трансформация. Для них символы и жесты материальны и значимы.

     Распространение оружия массового уничтожения это, пожалуй, самая яркая и непосредственная иллюстрация взаимной связи между мировым порядком и дипломатией. Если Северная Корея и Иран преуспеют в создании собственных ядерных арсеналов, несмотря на противодействие всех ведущих держав из Совета Безопасности ООН и за его рамками, то перспективам монолитного международного порядка будет нанесен серьезный урон. В мире, где количество государств с ядерным оружием на руках постоянно увеличивается, было бы неразумно надеяться на то, что эти арсеналы никогда не будут использованы и никогда не попадут в руки деструктивных организаций. Понадобится новый, менее универсальный подход к вопросам мирового порядка. Следующие несколько лет (в буквальном смысле этих слов) станут последней возможностью для реализации имеющих обязательную юридическую силу мер сдерживания. Если Соединенные Штаты, Китай, Япония, Южная Корея и Россия не сумеют добиться этого от страны, которая не оказывает практически никакого влияния на международную торговлю и не обладает никакими ресурсами, интересующими других, то словосочетание 'мировое сообщество' потеряет свой смысл.

     Северная Корея недавно отказалась от всех тех уступок, на которые она пошла за шесть лет переговоров. Нельзя допустить, чтобы эта страна продавала одни и те же уступки снова и снова. Шестисторонние переговоры следует возобновлять только в том случае, если Пхеньян восстановит те условия, на которые он уже согласился, законсервирует свой плутониевый реактор и вернет на свои объекты иностранных инспекторов. Когда такие переговоры возобновятся, их конечной целью должен быть отказ Кореи от своей программы создания ядерного оружия, и уничтожение существующего арсенала в обмен на нормализацию отношений, которая наступит в конце переговорного процесса. Поскольку исход таких переговоров затрагивает интересы всех соседей Северной Кореи, а также в связи с тем, что корейская ядерная программа угрожает им гораздо больше, чем Соединенным Штатам, призывы уделить главное внимание двусторонним корейско-американским переговорам являются ничем иным, как призывом изолировать США.

     Иран, конечно же, гораздо более сложная страна, оказывающая намного больше непосредственного влияния на свой регион. Дипломатический процесс с Ираном только начинается. Его исход будет зависеть от того, появится ли возможность создать геостратегический баланс в этом регионе, где все страны, включая Иран, обеспечивают безопасность без доминирования какого-то одного государства. Для достижения этих целей непременным условием будет проведение двусторонних американо-иранских переговоров. А на переговоры с Ираном огромное влияние будет оказывать то, продолжится ли в Ираке процесс стабилизации, или там возникнет вакуум, создающий сильный соблазн для иранского авантюризма.

     В целом я пришел к выводу о том, что самый лучший подход к переговорам состоит в том, чтобы представить другой стороне полную и честную информацию о своих конечных целях. Тактический торг - продвижение вперед через серию минимальных уступок - является проверкой на выносливость, реализуемой через второстепенные вопросы. Но здесь возникает опасность создать неправильное понимание конечных целей. Рано или поздно, но основные вопросы решать придется. Это особенно необходимо, когда имеешь дело со страной, с которой у тебя не было эффективных контактов в течение трех десятилетий.

     С другой стороны, вопрос распространения оружия массового уничтожения по своей природе носит многосторонний характер. До сих пор Британия, Франция, Германия, Россия, а теперь и Соединенные Штаты координировали свои усилия на основе консенсуса. Цена, которую им приходится за это платить, заключается в том, что ключевые вопросы остаются неразрешенными и даже нерассмотренными. Некоторые из них имеют вполне практический характер: сколько времени понадобится Ирану, чтобы накопить достаточно обогащенного материала для ядерной боеголовки, и как далеко он продвинулся в разработке такой боеголовки для ракеты; в какой мере иностранные инспекторы смогут подвергнуть проверке ограниченную программу обогащения, названную мирной; и какие предостережения будут в наличии, если заявление о мирном характере ядерной программы будет нарушено?

     Хотя администрация стремится убедить Иран вступить в диалог (а должен существовать некий рубеж, за которым неоднократные просьбы начинают давать обратный результат), ей следует энергично искать пути для урегулирования реально существующих споров между нашими потенциальными партнерами по переговорам, которые названы выше. Это единственный способ сохранить многостороннюю дипломатию. Если по данным вопросам не будет достигнуто соглашение, то переговоры, которых все добиваются огромными усилиями, зайдут в тупик и закончатся ничем, например, вето какой-нибудь наименее решительной страны. А это придаст иранской программе создания ядерного оружия легитимный характер.

     Администрация предложила стране важную дипломатическую инициативу. Теперь ей надо наполнить ее конкретикой, превратив в реальный дипломатический план.