Профильные структуры государственного управления уже достаточно долго делают все, чтобы не допустить создания в России общенациональной статистики даже количества усыновлений, не говоря уже о статистике количества отказов от них. Однако представители работающих в регионах гуманитарных неправительственных организаций сообщают не просто о появлении таких случаев, но и об их появлении в статистически значимом количестве (чего не было никогда раньше).

Понятно, что отказ от ребенка приемных родителей наносит ему чудовищную психологическую травму, от которой он может так никогда и не оправиться. Строго говоря, отказаться от взятого из детского дома чужого ребенка - хуже, чем бросить своего.

Конечно, главная причина таких отказов - исключительные моральные (если к ним можно применять это слово) качества поколения «эффективных менеджеров», больных потреблятством в самой тяжелой форме. Однако сыграла свою роль, как представляется, и ориентация демографической пропаганды государства на этот, наименее приспособленный к усыновлению, социо-психологический тип людей. Вероятно, эта ориентация сложилась случайно, просто потому, что организаторы этой пропаганды со стороны государства сами принадлежат именно к этому типу и подсознательно исходили при разработке пропагандистских схем и моделей из собственной системы ценностей.

Дополнительный, - но, конечно, всего лишь дополнительный импульс такому чудовищному явлению, как возврат детей в детдома, придало невыполнение или неполное выполнение государством своих социальных обязательств (например, перечисление пособий с опозданием, или не в ожидавшемся размере, или сокращение размера социальных выплат). Сыграло свою роль и возникновение под воздействием как минимум неряшливой государственной пропаганды заведомо ложных представлений - например, что, взяв из детдома детей, можно под причитающийся на них «материнский капитал» и пособия взять ипотечный кредит на улучшение жилищных условий. В условиях кризиса, потери доходов и работы провал связанных с этим надежд стал намного более болезненным, что породило такое чудовищное явление, как возврат усыновленных детей.

Стоит напомнить, что это далеко не первая «тихая» катастрофа, связанная с попыткой правящей бюрократии проводить «активную демографическую политику». В частности, социальной группой, едва ли не наиболее активно откликнувшийся на введение «материнского капитала», стали заключенные женщины. Вероятно, им просто никто не объяснил, что «материнский капитал» нельзя получить деньгами, однако последствия этого оказались впечатляющими для всех, сознающих реальное положение дел в местах лишения свободы. В результате этого в российских тюрьмах уже сейчас растет целое поколение детей, рожденных наиболее социально неблагополучными женщинами в призрачной надежде на получение «материнского капитала».