Опыт истории империализма конца XIX начала ХХ века показывает, что слияние банковского и промышленного капиталов ведет к разрушению государств, революциям и глобальным войнам. События нашего времени разворачиваются по аналогичному сценарию. Пока непонятно, может ли развернувшийся сейчас мировой финансовый кризис породить новую мировую империалистическую войну. Однако классики, изучавшие империализм в его начальной стадии, нас уже предупредили.

Империализм – светлое будущее всего человечества

Начнем с очень своевременной цитаты: «Политика империализма оказалась обреченной, так как при огромных затратах она дала лишь ничтожное увеличение рынка, поставив на карту все достояние нации».
«Если частные интересы владельцев капитала могут столкнуться с общественными и привести к гибельной политике, то еще большую опасность представляют специфические интересы финансиста, главного дельца по размещению капиталов. Заурядные вкладчики капитала … служат лишь орудием в руках крупных финансовых деятелей, которые смотрят на фонды и акции не как на денежные вклады, приносящие проценты, а скорее как на средство для спекуляций на денежном рынке. Распоряжаясь крупными партиями фондовых бумаг и акций, … манипулируя изменчивым колебанием ценностей, магнаты биржи добиваются своих барышей. Эти крупные коммерческие махинации – грюндерство (массовое создание акционерных обществ с целью быстрой их перепродажи. – Прим. ред.), маклерское посредничество, учет векселей, устройство займов и организация акционерных обществ – образуют центральный нервный узел международного капитализма».
Эта цитата из книги Джона Гобсона с выразительным названием «Империализм».
Так британский публицист с репутацией экономического еретика ввел этот термин в современный лексикон политической мысли.
«Книга Дж. А. Гобсона, написанная им в 1902 году, … почти целиком сохранила свою ценность», – заметил автор предисловия к русскому изданию книги, опубликованному в СССР в 1927 году. Совершенно очевидно, что эта же фраза может быть использована и в современном издании этой книги.
Но большей части аудитории термин «империализм» знаком совсем по другой работе. В 1916 году другой публицист и экономический еретик В. И. Ленин написал книгу «Империализм как высшая стадия капитализма», которая была напечатана в России в сентябре 1917 года под заглавием «Империализм как новейший этап капитализма». С тех пор эту книгу издавали много сотен раз в десятках стран, а общий тираж изданий исчисляется миллионами экземпляров. В этой книге Ленин привел основные признаки империализма и пытался доказать, что этот строй обречен. Ленин со своим пророчеством опоздал. То, что империализм был обречен, в 1917 году стало ясно уже многим.

Глобализация. Версия 1.0

«Как мог британский народ позволить, чтобы его вовлекли в такую невыгодную сделку?» Период с 1870-х годов по 1914-й можно смело называть попыткой первой глобализации. На смену масштабным европейским войнам пришли хитроумное лавирование дипломатов Старого Света и локальные конфликты в относительно отдаленных от основных очагов цивилизации зонах. Освоение новых географических рынков, активное проникновение иностранных инвестиций, взлет мирового торгового оборота, внедрение технологических новаций – все указывало на вступление человечества на путь прогресса и гуманизма.
Гарантами строительства нового мира были золото в качестве мировой валюты и Британская империя в качестве «глобальной» крыши для инвестиций Западного мира.
На этом фоне действительно странными выглядят предсказания никому не известного в 1902 году британца Гобсона: «Политика империализма последних тридцати лет, как политика торговая, оказалась обреченной, так как при огромных материальных затратах она дала лишь ничтожное, невыгодное и ненадежное увеличение рынка, поставив в то же время на карту все достояние нации и вызвав против себя сильное неудовольствие других народов. Видя все это, мы можем спросить себя: «Как мог британский народ позволить, чтобы его вовлекли в такую невыгодную сделку?»
Ответ на этот вопрос дал другой экономист, марксист Рудольф Гильфердинг. В 1910 году выходит его фундаментальное исследование «Финансовый капитал», где автор показывает природу «нового капитализма» и с немецкой основательностью (500 страниц) доказывает паразитический характер этой системы. Именно выводы Гильфердинга легли в основу книги Ленина.
«Похожесть современного мирового политико-экономического устройства и «классического» ленинского империализма пугает. Это прямо подтверждается сравнением характеристик нынешнего состояния глобальной экономики и мирового финансового кризиса с цитатами классиков».
Так или иначе, но обещанный в упомянутых трех книгах глобальный кризис капитализма действительно состоялся.
Первая мировая война уничтожила империализм как систему образца начала ХХ века, похоронив собственно сами империи. Социалистическая революция в России, Великая депрессия в США и приход к власти фашистских партий в разных странах положили конец свободе рыночного обмена. С глобализацией, именовавшейся тогда «мондиализмом», было покончено.
После Второй мировой войны рынки частично восстановились, но они находились под жестким контролем государств. В результате до начала 70-х годов ХХ века глобальных рынков золота, нефти, кредитов просто не существовало. Динамика индекса Доу-Джонса – главного индикатора спекулятивных настроений – лучше всего подтверждает эту идею. Лишь в 1954 году индекс сумел достигнуть пиковых отметок конца 20-х. А затем, приблизившись к отметкам в тысячу пунктов, колебался на этом уровне все 70-е годы. Отсутствие инфляции и международной торговли также не позволяло особо развернуться так называемым арбитражным операциям, в рамках которых ценные бумаги покупаются на одной бирже и продаются на другой. Так можно использовать разницу валютных курсов в различных странах.
«До начала 70-х годов глобальных рынков золота, нефти, кредитов не существовало» Приоритеты определяло государство, а бизнес лишь реализовывал эти задачи в корпоративных стратегиях. Именно в это время в марксистской политэкономии появляется термин государственно-монополитистический капитализм. С упором на первую часть этого определения. Государство же финансировало под разными политическими предлогами все сколь-нибудь масштабные проекты, решения по которым принимались хоть и на конкурентной, но отнюдь не публичной основе.
Тогда исчез с мировой арены и самостоятельный класс финансовых дельцов – так называемых «воротил». В мощной корпоративной экономике им, по сути, отводилось место счетоводов. Например, нынешний мэр Нью-Йорка, основатель одноименной медиаимперии деловой информации Майкл Блумберг, окончивший Гарвардскую школу бизнеса в 1964 году, признает в своих мемуарах, что в те времена выпускники элитных учебных заведений не шли работать на Уолл-стрит, предпочитая работать в реальном секторе экономики.
На смену жестким контрактам пришли спот-рынки сырья, активную роль на которых играли глобальные трейдеры. Золото стало обычным биржевым товаром. А облигации, бывшие некогда спокойным средством помещения сбережений, превратились в условиях инфляции в инструменты, активно торгующиеся на финансовом рынке. Спрос на финансистов резко вырос, как и возможность сколотить состояние на биржевых операциях.
В результате 80-е годы стали периодом, подарившим нам целый культурный слой «яппи» и бессмертную фразу «жадность – это хорошо», которую произносит Гордон Гекко – собирательный образ дельца 80-х, сыгранный Майклом Дугласом в фильме Оливера Стоуна 1987 года «Уолл-стрит».
Для первых российских капиталистов именно этот фильм, а не учебные курсы бизнес-школ, стал реальным учебным пособием, как делать бизнес. Но, в отличие от первого взлета финансового капитализма, его второе издание могло закончиться уже к началу 90-х. Волна скандалов, биржевой кризис в октябре 1987 года не предвещали ничего хорошего.
«Развалившийся лагерь социализма превратился в настоящий Клондайк» Помощь финансовым воротилам пришла из СССР. Развалившийся лагерь социализма превратился в настоящий Клондайк для «любителей арбитража». Потоки сырья, технологий, новые рынки, спрос на доллары – все это захлестнуло мировой финансовый рынок и стало мощной подпиткой для формирования нового паразитического класса.
Но на этот раз все не ограничилось культурными клише, воспроизведенными с иронией на большом экране. Новая идеология гласила – рынок победил в мировой конкуренции, а значит, именно ему можно доверить управление всей мировой экономикой. На слом пошли все регуляторы и ограничители, установленные после Мировой депрессии.
И, как и столетие назад, вслед за финансовым капиталом на мировой политической авансцене появился хорошо знакомый историкам герой – империализм. Его появление было легко определить по участившимся конфликтам и переворотам на периферии мировой ойкумены капитализма. А фраза «Как мог британский народ позволить, чтобы его вовлекли в такую невыгодную сделку?» неожиданно приобрела новое звучание. Правда, слово «британский» пришлось заменить на названия многих других народов.
Несмотря на то что прямых параллелей с периодом конца XIX – начала ХХ века пока никто не проводил, начало финансового кризиса породило в мировой публицистике эсхатологические ожидания. Тема новой глобальной войны неожиданно повисла в воздухе, хотя еще несколько лет назад люди были твердо уверены, что истории – конец.
Действительно, о какой мировой войне можно говорить, когда всем очевидно, что это будет конец мировой цивилизации в принципе.
Революция? И хотя полицейские силы крупных индустриальных держав уже вовсю готовятся к отпору социальным волнениям, на горизонте нет идеологии, сравнимой по мощи и влиянию с марксизмом или фашизмом образца первой половины ХХ века. Вряд ли на роль мировых идеологов могут претендовать исламские лидеры. Это локальное явление.
Остается надеяться лишь на то, что кризис постепенно рассосется без серьезных последствий. Потому что в противном случае приходится ожидать неожиданной развязки.
Для самого Гильфердинга развязка была именно такой. Он погиб в Парижской тюрьме в 1941 году после того, как его выдали нацистским оккупантам как еврея – предателя Германии. Человек, предупреждавший об опасности финансовых паразитов, погиб от рук тех, кто пришел к власти в том числе и на лозунгах этой борьбы.
Похожесть современного мирового политико-экономического устройства и «классического» ленинского империализма пугает. Это прямо подтверждается сравнением характеристик нынешнего состояния глобальной экономики и мирового финансового кризиса с цитатами классиков.

I. Концентрация производства и монополии

Громадный рост промышленности и замечательно быстрый процесс сосредоточения производства во все более крупных предприятиях (В. И. Ленин). Волна слияний и поглощений в ключевых отраслях экономики. Использование кредитного рычага для захвата рынка. Использование оффшорных схем для эффективной монополизации рынков.

II. Банки и их новая роль

Банки перерастают из скромной роли посредников во всесильных монополистов, распоряжающихся почти всем денежным капиталом всей совокупности капиталистов и мелких хозяев, а также большею частью средств производства и источников сырья в данной стране и в целом ряде стран. (В. И. Ленин). Трансформация банков в финансовые холдинги с неограниченными кредитными возможностями. Создание нерегулируемой теневой финансовой системы, способной выполнять кредитные функции.

III. Финансовый капитал и финансовая олигархия

Всё возрастающая часть промышленного капитала не принадлежит тем промышленникам, которые его применяют. Распоряжение над капиталом они получают лишь при посредстве банка, который представляет по отношению к ним собственников этого капитала. С другой стороны, и банку все возрастающую часть своих капиталов приходится закреплять в промышленности. Благодаря этому он в постоянно возрастающей мере становится промышленным капиталистом. Такой банковый капитал – следовательно, капитал в денежной форме, – который таким способом в действительности превращен в промышленный капитал, я называю финансовым капиталом (Р. Гильфердинг). Агрессивная спекуляция промышленными активами. Активное использование кредитных механизмов для выкупа активов. Вовлечение в биржевой оборот неликвидных активов и целых секторов рынка.

IV. Вывоз капитала

Для старого капитализма, с полным господством свободной конкуренции, типичен был вывоз товаров. Для новейшего капитализма, с господством монополий, типичным стал вывоз капитала (В. И. Ленин). Обмен дешевого капитала, привлекаемого в качестве резервов в развитые экономики, на дорогие кредиты и инвестиции, которые возвращаются обратно в развивающиеся экономики.

V. Раздел мира между союзами капиталистов

Монополистические союзы капиталистов, картели, синдикаты, тресты делят между собою прежде всего внутренний рынок, захватывая производство данной страны в свое более или менее полное обладание. Но внутренний рынок при капитализме неизбежно связан с внешним. Капитализм давно создал всемирный рынок. И, по мере того как рос вывоз капитала и расширялись всячески заграничные и колониальные связи и «сферы влияния» крупнейших монополистических союзов, дело «естественно» подходило к всемирному соглашению между ними, к образованию международных картелей. Эпоха новейшего капитализма показывает нам, что между союзами капиталистов складываются известные отношения на почве экономического раздела мира, а рядом с этим в связи с этим между политическими союзами, государствами складываются известные отношения на почве территориального раздела мира, борьбы за колонии, «борьбы за хозяйственную территорию». (В.И. Ленин). Олигополизация мирового рынка, позволяющая вести конкуренцию без серьезного риска для прибыли.

VI. Раздел мира между великими державами

Финансовый капитал и соответствующая ему международная политика, которая сводится к борьбе великих держав за экономический и политический раздел мира, создают целый ряд переходных форм государственной зависимости. Типичны для этой эпохи не только две основные группы стран: владеющие колониями и колонии, но и разнообразные формы зависимых стран, политически, формально самостоятельных, на деле же опутанных сетями финансовой и дипломатической зависимости (В. И. Ленин). Активное использование современных средств коммуникаций для реализации модели идеологического раздела мира. Создание массовой базы для изменения внешней и внутренней государственной политики государств.