Газета "Наш Мир" Газета «Наш
Мир»
Когда зрители ругают телевидение, они и правы, и неправы одновременно.
Телевизор обладает мощным и опасным действием. Он похож на удава,
приманивающего кроликов. Но это странный удав: он и гипнотизирует
кроликов, и сам загипнотизирован ими. Куда устремляются зрители, туда
нацелен и сигнал телевизора; куда направляет свое излучение экран, туда
подтягиваются и они. И кто здесь первый, кто второй - неясно. Как
непонятно, что было сначала, курица или яйцо.
Давайте оглянемся,
вспомним: какая программа стала самой важной для раннего российского
(оно же позднесоветское) ТВ? Разумеется, «Взгляд». Взглядовцев
подгнабливали сверху, выпуски сдвигали дальше, дальше, дальше в ночь, а
все равно их смотрели, смотрели, смотрели. В Москве и в деревне. Во
Владивостоке и в Нальчике. Никаких рейтингов тогда не было (рейтинги
стали замерять впервые на сериале «Санта-Барбара»). Но нет сомнений:
охват аудитории стремился к 100 процентам.
Вопрос: почему?
Потому ли, что ведущие были сверхпрофессиональны? И репортажи были
образцовые? И глубина проникновения в предмет зашкаливала за все
мыслимые и немыслимые пределы? Нет. Ведущие имелись и поопытней
(Владимир Молчанов, ранний Познер). Репортажи Александра Политковского
были хороши, но куда им до насмешливых и нежных телерассказов
Александры Ливанской (помнит ли теперешняя аудитория все эти имена?)
Главное, что давал «Взгляд» - не картинка, не монтаж, не стиль. А
предельная искренность - и всеобщий охват ситуации. Растерянные люди
массово искали ответ на главный вопрос: что с нами происходит? Кто мы,
откуда уходим, куда движемся? Программа вместе со страной лихорадочно
перебирала возможные ответы. Привлекая политику, культуру, экономику,
историю - в качестве материала. Как повод для общенационального
самоопределения.
Не было ни одной жизненной сферы, ни одного
среза реальности, которому не могло найтись места во «Взгляде». И не
было ни одной сферы, ни одного среза реальности, на котором взгляд
остановится раз и навсегда. Скользящий взгляд, разбегающийся взгляд,
взгляд с высоты птичьего полета. Взгляд и нечто. Где под «нечто»
понимается «все».
Потом программу запретили, она ушла в
подполье; во время августовского путча 1991 года ее делали на кухне у
ведущих и распространяли на видеокассетах. После победы августовской
революции «Взгляд» вернулся на волне свободы - и оказался никому не
нужен. Ветер истории, раздувавший взглядовские паруса, переменился;
паруса обвисли; цензуры больше не было, но не было и прежнего интереса.
«Взгляд» выходил в эфир, искал себе новое применение, предъявлял новых
ведущих уровня Бодрова-младшего - ничего не помогало. До - это был
смысловой фокус эпохи. После - стал один из многочисленных форматов.
А
какие программы 90-х оказались в центре общего внимания, стали
символами наступившей телевизионной эры? Не нужно долго гадать: «Итоги»
с Киселевым и «Зеркало» со Сванидзе. Что здесь было в центре внимания?
Политика. То есть, разговор шел не о том, чем живет российское общество
в целом. А о том, чем подпитаны снедающие его политические страсти. Не
столько о гражданах в целом, сколько о политиках в частности. Не о том,
что с нами происходит, а о том, что они делают с нами. И это не был
личный выбор ведущих; это был выбор времени. Из общественной сферы
историческая энергия переместилась в сферу политическую; от того, кто
выиграет в схватке, кто разыграет мощную интригу, кто прорвется к
рычагам власти, зависело, куда мы двинемся дальше. Как обустроится наша
жизнь. Что с нами будет. Напряжение было не меньшее, чем на излете
80-х. Но - иной природы. И масштаба. Не взгляд и нечто, а умственный
разбор полетов. Если спорт, то лишь в связи с политикой. Если культура,
то лишь потому, что в ней столкнулись политические интересы. Поменялась
и форма подачи; не кухонное ток-шоу, а телевизионный журнал. Со всеми
его плюсами: лучше подготовленный, профессионально срежиссированный. И
со всеми его минусами: заведомо суженный, сконцентрированный на
одномединственном предмете. Только такой путь вел тогда в центр
телевизионного мира.
Что было дальше? мы помним слишком хорошо.
Самоисчерпались 90-е; в 1999-м выборы были выиграны телевидением.
Причем не телевидением интеллекта, а телевидением хохмы, телевидением
авторского шоу имени Сергея Доренко. Который ярко издевался над
политикой, действовал методом таблоида и комикса, и в конце концов
получил то, что нужно было Борису Березовскому: обреченная на победу
партия Лужкова-Примакова проиграла, обреченное на поражение «Единство»
- победило. И если бы не Путин, пришедший к власти на информационных
штыках и первым делом отобравший штыки у прежних хозяев, чтобы никто и
никогда не повторил его успех, - время политических тележурналов вышло
бы уже тогда. В 1999-м. Но ситуация борьбы за медийное управление миром
продлила очарование политических журналов, пролонгировала их
существование; в обесточенную среду подали ток с дежурных генераторов,
борьба за свободу слова насытила смыслом устаревающий формат,
подействовала на него, как ботекс на стареющую кожу.
Но вот
борьба окончилась - финалом, наихудшим изо всех возможных. Программа
«Итоги» переползла с канала НТВ на канал «ТВ-6». После чего, в
одночасье, потеряла массового зрителя. Все, вроде бы, было как прежде.
Оппозиционность. Независимость от власти (при зависимости от
олигархов). Сосредоточенность на политических проблемах. А зритель
начал ускользать, аудитория - сужаться. Гипноз утратил магнетическую
силу. Случилось то же, что и с программой «Взгляд»; исчезнув на секунду
и тут же возобновившись, «Итоги» оказались невостребованными. Прежде
чем новые властители дожали ситуацию до желанного итога. А «Зеркало»
постепенно было смикшировано до нуля. Николай Сванидзе в личном
качестве остался на экране, а его былой формат растворился в
непроницаемой темноте отключенного телесигнала.
Что же было
дальше? Дальше было «Намедни». Несмотря на то, что на других каналах
делали добротные и важные программы, именно обновленное парфеновское
зрелище стало центровой программой нового телевизионного времени. Это
был журнал - как «Зеркало». Там, среди прочего, жестко говорили про
политику. Как в «Итогах». Но размышляли не о том, что с нами
происходит. И не о том, что они делают с нами. А о том, что нам сегодня
интересно. Как Потанин катается в Куршевеле. Как Гергиев дает премьеру
в Маринке. Как бомжуют в старом «Москвиче» немолодые люди. Как
фальсифицируются выборы в Чечне. Как собирается клуб молодых самоубийц.
Что Путин говорит, пока его снимают для дежурного отчета
(сурдопереводчкики умеют читать по губам.) Глянцевый образ ужасного
времени - вот что давал Парфенов молодому зрителю, понимая, что без
целлофанирования политика теперь не продается. А общественная тема не
продается даже в целлофане.
Его «Намедни» было сделано еще
профессиональней, еще совершенней, еще красочней, ярче и дороже, чем
были сделаны «Итоги». Разброс тем стал еще шире. Но ракурс - уже. И
аудитория - еще отчетливей. Он не мог себе позволить роскошь (даже если
бы хотел) работать на всех, как это делали создатели «Взгляда». Или
хотя бы на городское меньшинство как таковое - в отличие от «Зеркала» с
«Итогами». Страна уже пошла сословной трещиной, раскололась по
возрастам, доходам, устремлениям. И центровую программу имело смысл
адресовать не всем, а только центру. Молодым, активным и продвинутым.
Которых не волнует, что из нас получится. Не задевает то, что важно. А
занимает то, что интересно. Остальным предложено смотреть качественные
«Вести» и некачественное «Время», честную «Неделю» с Марианной
Максимовской или же, напротив, программу Пушкова.
Продвигаясь от
«Взгляда» к «Намедни», телевидение наращивало мастерство монтажа и
съемки, чувство формата, цвета, звука. И все непоправимее теряло вкус к
дискуссии о том, кто мы такие и куда идем. Это все вопросы
дилетантские, наивные, в самом точном смысле слова взгляд и нечто.
Вызывают скепсис, легкое презрение. Профессионал не может по-другому
относиться к дилетанту.
Но историческое время спрессовалось;
Парфенов выходил в эфир совсем недолго, с 2002 по 2005. И когда, в
результате внутрикорпоративного скандала был уволен, повторилась
прежняя история. Еще вчера его проект был жизненно востребован. А
сегодня все живут без этого проекта, как будто бы его и не было. И
смотрят нечто иное.
Что?
Снова уклоняясь от оценок, от
личных симпатий и антипатий, должны признать: на центровую роль (не
значит - лучшую) после выпадения Парфенова из телевизионного ряда стал
претендовать Владимир Соловьев. Который до сих пор талантливо работал
на подверсте. Его «Дуэль», переименованная на НТВ и ставшая теперь - «К
барьеру», была всего лишь игровой добавкой к основному блюду. Она
оттеняла собою «Намедни» и дополняла «Свободу слова». Это было фоновое
шоу с очевидным привкусом пародии; оно смягчало, разрыхляло пикейную
серьезность Шустера и циническим кокетством добавляло пикантности
Парфенову. А большего желать и не могло. Но неожиданно выяснилось, что
теперь политику способен продавать не глянцевый журнал медийных яппи, а
диспут по приколу. Главное условие успеха политической дискуссии - не
до конца всерьез. И неважно, про что конкретно говорится. Сегодня про
судьбу сиделицы Бахминой. Завтра про гомосексуалистов. Потом про третий
срок и Путина. Лишь бы громокипение разрешалось как бы ни во что.
После
этого Соловьев запустил программу «Воскресный вечер». Которая была
построена как дайджест всех аналитических форматов на современном
телевидении. Здесь имелось актуальное интервью на тему недели;
маленькое ток-шоу на четверых; полемический диалог суровых оппонентов;
видеокомментарий ведущего и даже развлекательный концертик на закуску.
Вместе с дайджестом форматов достигался дайджест смыслов; суждения не
разворачивались, дискуссии не развивались, любые мысли проворачивались,
как стеклышки в калейдоскопе, образуя причудливый и безответственный
узор, подсвеченный насмешкой. Программа «Аншлаг» для богатых. На любые
темы, а не только политические. Как это когда-то во «Взгляде». Но с
иронической ухмылкой, без малейшей веры в то, что это важно. Так...
поговорили, разошлись.
Дорожка сузилась до предела; оставался
один шаг в заданном направлении, чтобы телевидение, описавшее затяжной
круг, вернулось в точку, из которой выходил когда-то «Взгляд». Но
вернулось - как бы с изнанки, с теневой стороны. Со стороны клоунады. И
это наконец-то случилось - в 2009 году. Первый канал запустил проект
«Прожекторперисхилтон». Четыре талантливых хохмача подводят итоги
недели, с блеском вышучивая все - от речи президента (желательно
американского) до газовых конфликтов с Украиной, от Евровидения до
футбола. Студия воспроизводит кухню, дизайн язвительно цитирует
программу «Взгляд». Параллельно с которой, если кто не помнит, и
выходил «Прожектор перестройки». Зритель получает полную картину
происходящего - с набором правильных оценок, талантливо впрыснутых в
шутки. Потому что все здесь не всерьез, и все серьезно; все пародия, и
все подчинено задачам пропаганды; все смешалось в телевизионном доме и
всех до конца посчитали.
Вопрос: есть ли куда двигаться в
заданном направлении? Или путь от лица до изнанки пройден до конца? И
все впереди, - как назывался антиперестроечный роман Василия Белова?
|
