Газета "Наш Мир" Газета «Наш Мир»
Недавние северокорейские испытания атомной бомбы и баллистической
ракеты вызвали нейтрально-положительную реакцию в России. При всей
озабоченности распространением ядерного оружия, Москва не видит
угрозы в северокорейской милитаризации, занимает умеренную позицию в
Совбезе ООН по вопросу о санкциях против Пхеньяна и соглашается с
правом КНДР защищать свой суверенитет всеми доступными средствами.
Некоторые аналитики полагают, что демонстрация силы со стороны
Северной Кореи на самом деле является "китайской уловкой", призванной
сместить акцент внешней политики США с Тегерана на Пхеньян, размыть
вектор американских усилий в Азии и выиграть время в глобальной
геополитической игре Китая и Америки.
Между тем, среди
игроков на восточноазиатском театре действий есть еще один субъект, для
которого нынешний всплеск милитаристской активности КНДР играет на
руку. Это Япония. Военное усиление КНДР — или симуляция этого усиления
— является блестящим поводом для Токио апеллировать к пересмотру
собственной оборонной доктрины и резкому увеличению военных
ассигнований.
Милитаризация Японии имеет объективные
основания. Существенная часть японского общества до сих пор не может
смириться с нынешним статусом своей страны как фактически
оккупированной "державы из Оси Зла", потерпевшей тяжкое поражение во
Второй мировой войне. Кроме того, грядущие экономические катаклизмы
способны привести к тому, что Япония окажется в числе стран, по которым
глобальный кризис ударит наиболее сильно. В этом случае усиление ВПК,
наряду с реваншистской риторикой, окажутся действенными средствами в
борьбе против экономической депрессии.
Если подобный прогноз
оправдается и Япония предстанет перед миром как региональная военная
держава, ей придется искать точку приложения своей возросшей мощи. В
этом случае вероятность того, что Токио выберет вовсе не западное и не
южное, а северное направление для своей экспансии, является столь
высокой, что Россия уже сегодня обязана с ней считаться.
С
этой точки зрения, перед нами открывается перспектива военного
столкновения между Россией и Японией за "северные территории" в
2015-2020 годах с весьма неопределенными последствиями. Более того,
один из возможных сценариев будущего, при котором Россия мирно отдает
Японии четыре спорных острова Курильской гряды, вряд ли сам по себе
способен привести к ослаблению "самурайского натиска" на российский
Дальний Восток.
"Поражение в правах" Японии как суверенного
государства четко закреплено в девятой статье ее конституции 1947 года,
написанной американской оккупационной администрацией. Статья эта
гласит:
"Искренне стремясь к международному миру, основанному
на справедливости и порядке, японский народ на вечные времена
отказывается от войны как суверенного права нации, а также от угрозы
или применения вооруженной силы как средства разрешения международных
споров.
Для достижения цели, указанной в предыдущем абзаце,
никогда впредь не будут создаваться сухопутные, морские и
военно-воздушные силы, равно как и другие средства войны. Право на
ведение государством войны не признаётся".
Подобная
формулировка не может не считаться унизительной для всякого уважающего
себя народа — тем более для народа с древней государственной традицией
и пиететом перед воинским духом предков.
До сих пор Япония
формально не имеет армии; с 1954 года она обладает т. н. "силами
самообороны", насчитывающими сегодня около 240 тысяч человек (с
резервистами — около 300 тысяч). Силы самообороны не имеют ядерного
оружия, баллистических ракет, атомных подводных лодок, авианосцев,
бомбардировщиков, а также соединений морской пехоты и моторизированного
десанта.
Фактическое положение Японии как оккупированной
страны подтверждается наличием 88 военных баз и объектов США, на
которых находятся в общей сложности около 50 тысяч человек. В Йокосуке
размещена база 7-го флота США, а на базах ВВС Мисава, Татикава и Ацуи
сосредоточена американская авиация с ядерным оружием на борту.
Подобное военное "сотрудничество" Японии с США не только выглядит как
навязанное по праву сильнейшего, но и не отвечает реалиям
постсоветского мира. Скажем, НАТО никак не смогло помочь Японии 31
августа 1998 года, когда северокорейская ракета Пэктусан-1 (Тэпходон-1
по западной маркировке), пролетев над японским воздушным пространством,
упала в море в 4000 км от корейского берега.
Не удивительно,
что Япония пытается изменить status quo, сложившийся после Второй
мировой. С 1992 года японские военные участвуют в миротворческих
операциях по всему миру (Сирия, Камбоджа, Мозамбик, Индонезия), а в
2004 году японский воинский контингент был отправлен в Ирак. В 1995
году, после волнений на Окинаве, Японии удалось договориться с США о
закрытии 10 американских баз. В декабре 2006 года японское военное
ведомство официально стало именоваться министерством обороны.
Впрочем, действия Японии весьма продуманы и меньше всего напоминают
громкую ссору со вчерашним всесильным союзником. В 2004 году Япония и
США подписали меморандум о взаимопонимании, на основе которого в
регионе совместно выстраивается японская национальная противоракетная
оборона наземного (8 ЗРК "Патриот" на начало 2009 года) и морского (2
эсминца типа "Конго" с МСУО "Иджис" и противоракетами "Стандарт-3 1А")
базирования. Уже с началом нового обострения, вызванного
северокорейскими испытаниями, министр обороны США Роберт Гейтс
подтвердил, что США предпримут ответные меры в случае нападения КНДР на
Японию. Японцев, однако, мало устраивает положение заложников в
американо-северокорейских, равно как и в американо-китайских
отношениях: любой военный конфликт между США и КНДР (а позднее и между
США и Китаем) при существующем статусе Японии автоматически будет
означать нападение на саму Японию.
Некоторые аналитики
сравнивают позицию Токио с позицией Анкары: Турция, формально являясь
членом НАТО, в последнее время стремится выступать самостоятельной
военной силой в регионе и даже закрывает для американских войск
воздушное и морское пространства. Видимо, мы будем и дальше наблюдать
дистанцирование Японии от США накануне большого американо-китайского
противостояния и, вероятно, новое сближение Токио с континентальной
Европой и в первую очередь с Германией. География вновь, как и сто лет
назад, диктует геополитику.
В конце мая этого года, после
ядерных испытаний в Северной Корее, ряд депутатов правящей в Японии
Либерально-демократической партии выступили с заявлением о
необходимости "предоставить силам самообороны право наносить
превентивные удары по той стране, ракетная угроза со стороны которой
становится неизбежной". Как выразился бывший министр обороны, а ныне
глава партийного комитета по вопросам безопасности Гэн Накатани, "мы
должны обладать элементами активной ПРО при использовании
оборонительной противоракетной системы".
На эту инициативу
откликнулся помощник министра обороны США Уоллес Грегсон, заявив в
интервью газете "Асахи", что "если Япония примет данное решение, США,
естественно, его поддержат всеми возможными способами".
Весь
этот ажиотаж только подстегивает разработку японским правительством
доктрины под названием "Новые направления оборонной политики Японии",
которая призвана кардинально изменить устаревшие юридические догмы как
не отвечающие реальному положению дел.
Даже при нынешних
юридических и, как следствие, технологических ограничениях японские
силы самообороны являются одной из наиболее оснащенных армий
Юго-Восточной Азии. В составе Наземных сил самообороны Японии (147 тыс.
чел.) находятся 5 полевых армий, 13 дивизий (12 пехотных и 1 танковая)
и 14 бригад. На вооружении состоят 876 танков (все — собственного
производства), 560 бронетранспортёров (все японские), 320 САУ (половина
японские), 480 гаубиц, 41 ЗСУ, 532 вертолёта и 16 самолетов. ВМС Японии
насчитывают 45,8 тыс. человек и 119 боевых кораблей, в том числе 44
эскадренных миноносцев, 16 дизельных подводных лодок, 25 минных
тральщиков (общее водоизмещение боевого флота — 432 тыс. тонн), а также
около 300 вспомогательных судов, 172 самолёта и 133 вертолёта. Японские
ВВС, в штате которых состоят 47 тыс. человек, имеют на вооружении 510
самолётов, включая 302 истребителя-перехватчика, 55 истребителей
авиационной поддержки и 87 учебно-тренировочных самолётов. В состав ВВС
входят также 24 батареи со 144 пусковыми установками.
В прошлом году военный бюджет Японии составил 48,8 млрд. долларов или примерно 1% от ВВП страны.
В ближайшие 5-7 лет на вооружение японской армии поступят новый танк
серии 10 с композитной керамической броней, новые эсминцы класса 5000,
истребитель пятого поколения Mitsubishi ATD-X (призванный
компенсировать запрещенный к продаже американский F-22) и транспортный
самолет Kawasaki C-X.
На наших глазах происходит превращение
Японии в одну из ведущих региональных военных держав в Юго-Восточной
Азии, и испытания в Северной Корее лишь способствуют этому.
Заметим, что Корейская Народная армия (порядка 1,2 млн. человек плюс 4
млн. резервистов, более 4000 танков, более 2500 БТР, более 10400
артиллерийских орудий, более 9000 артсистем ПВО, 590 боевых самолетов,
650 морских судов) даже без учета своего ядерного потенциала
представляет собой существенную силу в регионе, а идеология чучхе и
идея "сонгун" ("приоритет армии") предполагает превращение всей страны
в один общий укрепрайон.
Для сравнения, наш Дальневосточный
военный округ (общая численность до сердюковской реформы порядка
120-150 тыс. человек) имеет на вооружении примерно 3900 танков, 6000
БМП и БТР, 3000 артиллерийских установки, 54 ОТР, 260 самолетов, 85
боевых вертолетов; в боевом составе Тихоокеанского флота находится 5
стратегических ракетоносцев, 20 многоцелевых подводных лодок, 10 боевых
надводных кораблей океанской и морской зоны и 32 корабля ближнеморской
зоны (все корабли введены в строй в основном в 1980-91 гг.). Что
касается нашего основного сдерживающего фактора — стратегических
ядерных сил, — то по оценке специалистов, при существующем векторе
развития России он перестанет играть существенную роль примерно к
2012-14 гг.
11 ИЮНЯ 2009 ГОДА, накануне Дня России, нижняя
палата японского парламента законодательно потребовала от России в
скорейшее время вернуть Японии четыре южнокурильских острова: Кунашир,
Шитокан, Итуруп и группу островов Хабомаи.
Подоплека
противоречий известна. Россия считает эти острова своими по праву
победителя во Второй мировой войне и апеллирует к сепаратному (не
подписанному СССР) Сан-Францисскому мирному договору, по которому
Япония отказалась от претензий на Курильские острова и Южный Сахалин.
Япония, в свою очередь, заявляет, что считает четыре спорных острова не
Курильскими, а Южнокурильскими и напоминает о Симодском
российско-японском трактате 1855 года, по которому четыре спорных
острова признавались японскими.
Кроме того, согласно
советско-японской декларации 1956 года, прекратившей состояние войны
между двумя державами, два острова из четырех, Шикотан и Хабомаи,
должны были быть переданы Японии после заключения мирного договора.
Мир, однако, до сих пор не заключен. В ноябре 2004 года президент Путин
подтвердил правомочность этой декларации, однако в Японии его заявление
не вызвало интереса: там по-прежнему рассчитывают получить все четыре
острова сразу. Свою роль прецедента сыграла и передача в 2008 году
Россией Китаю 337 кв. км. территории в бассейне Амура.
Важно
понять, что это вовсе не "глупая возня вокруг четырех скал", но скорее
серьезный спор вокруг Охотского моря, с его уникальным
геостратегическим положением и грандиозными запасами биоресурсов и
углеводородов.
Последний раунд переговоров на высшем уровне
между президентом Медведевым и премьер-министром Таро Асо завершился
ничем: Кремль настаивает, что не отдаст Японии ни пяди земли; японский
же премьер не далее как месяц назад назвал Южные Курилы "незаконно
оккупированными".
Очевидно, миром выйти из тупика ни у
России, ни у Японии не получится: добровольные территориальные уступки
резко подорвут внутриполитическую стабильность как в той, так и в
другой стране, особенно в условиях кризиса. Это является еще одним
подтверждением неминуемости "горячего" разрешения спора.
|
