Газета "Наш Мир" Газета «Наш Мир»
Претензии
малазийского правительство на экспорт собственной версии исламской
умеренности, «упакованной» в проект «Ислам хадари», имели некоторый
успех, который заключался в признании элитами и лидерами мусульманского
и западного мира значимости данного проекта. Однако дальнейшее
продвижение проекта на глобальном уровне вполне предсказуемо уперлось в
ряд проблем, часть из которых были связаны с характеристиками самого
малазийского мусульманского сообщества.
Малазийское руководство, по примеру бывшего премьера Абдуллы Бадави,
всегда с уверенностью заявляло: «Мы являемся очень умеренной страной».
Но данная позиция не учитывала того факта, что такая материя, как
религиозно-политические убеждения и предпочтения верующих, их
религиозная идентичность не является чем-то застывшим и статичным. И
определенные угрозы имиджу Малайзии, как самой умеренной страны в
исламском мире, все же существуют.
Умеренность и отсутствие склонности к принципиальной постановке даже
ключевых для исламского вероубеждения и практики вещей, действительно,
были на протяжении длительного времени присущи малазийскому Исламу.
Однако данная ситуация сложилась не столько из-за глубокого знания
малазийскими мусульманами сути и характера собственной религии, сколько
из-за обратного – слабого знания и большого влияния местных традиций,
остатков анимизма, влияния Индуизма и Буддизма.
Радикальная угроза
По оценкам большинства экспертов, действительно, влияние радикальных
идей и сил в Малайзии – минимально. На самом деле, страна не переживала
крупномасштабных потрясений, столкновений, спровоцированных
экстремизмом, или же террористических атак или угроз.
Но некоторые из проповедников, которые считаются радикальными, такие
как Абу Бакар Башир, Хамбали, Абдул Рахман Ахмад, Азахари бин Хусейн и
некоторые другие или жили в Малайзии долгое время, спасаясь от
преследования в соседней Индонезии, или являлись малазийцами по
происхождению.
Тем не менее, малазийское правительство постоянно утверждает, что им
проводится политика, не допускающая терпимости или попустительства по
отношению к экстремистам. Более-менее осязаемых данных, которыми бы
можно было оперировать, о том, насколько велико влияние скрытых или
подпольных радикалов, которые еще остаются вне поля зрения и
правительственной работы, при этом нет. В данной области до сих пор
осуществлено очень мало исследований.
Очевидно то, что некоторые иностранные организации, проповедующие
радикальные идеи, рассматривали и рассматривают Малайзию в качестве
своей цели, на которую обращены их взоры и притязании. На малазийском
рынке религиозной литературы и цифровых материалов также встречаются
материалы, так или иначе подпитывающие крайние настроения.
Малазийский правительственный департамент по религиозным делам
исследовал некоторые из этих материалов. Он пытается в меру своих сил
противостоять их распространению. Некоторые чиновники признавались, что
малазийские мусульмане уязвимы перед внешним идеологическим влиянием,
поскольку им зачастую не хватает «реального» знания Ислама.
Некоторое беспокойство правительственных структур, работающих на
религиозном поприще, вызывают также влиятельные и уважаемые улемы, в
сильной степени ориентирующиеся на школы исламской мысли, укорененные
на Ближнем Востоке, особенно в Саудовской Аравии. Другой вызов
правительство усматривает в усилении тенденции к росту симпатий внутри
малазийского общества повстанцам регионального масштаба, к примеру,
движению «Свободный Ачех» в Индонезии.
Малазийский ответ
Как заметил один из высокопоставленных функционеров правящего движения
UMNO, «растущий консерватизм, который мы наблюдаем – это узкий конец
клина. Если его оставить без ответа, он может перерасти в радикальную и
реакционную силу, которая отрицает модернизацию и современность, будет
порождать нетерпимость, заключение сознания мусульман в узкие рамки
догмы и слепой имитации».
На серьезности проблемы сказывается также тот факт, что, несмотря на
экономический рывок, совершенный страной, десятки тысяч малазийских
выпускников, большинство из которых составляют малайцы, до сих пор
являются безработными. Это происходит во многом по причине недостатка
образования, нехватки необходимого опыта, плохого знания английского
языка и скудных коммуникационных навыков.
Именно на решение всего этого комплекса проблем и был направлен проект
«Ислам хадари», который делал упор на овладение мусульманами
необходимыми знаниями, навыками, опытом, технологиями и достижениями
современной цивилизации, при одновременном культивировании исламских
ценностей и нравственности. Одной из попутных задач проекта «Ислам
хадари» являлось стремление правительства с его помощью нейтрализовать
или хотя бы минимизировать растущее влияние радикальных элементов. Но,
несмотря на всю правительственную поддержку, на этапе своей реализации
проект «Ислам хадари» в огромной степени нуждался в поддержке со
стороны простых мусульман для того, чтобы достичь хотя бы части из
заявленных программных целей.
Глобальные претензии
Малазийское руководство хотело бы не только сохранить эти традиции
религиозной терпимости и умеренности, но и значительно их расширить,
укрепить и подвести под них обоснованную религиозную и
социально-политическую платформу. Именно эти цели преследовал
запущенный с подачи правительства проект «Ислам хадари». Как сообщала
поддерживающая UMNO газета «New Straits Times», «Ислам хадари» «имеет
целью… дать возможность мусульманам быть лучшей, отличной и выдающейся
группой».
Малазийский министр внутренних дел Сайид Хамид Альбар заявлял, что
«Ислам хадари» поможет мусульманским и немусульманским странам лучше
понимать друг друга и избежать «столкновения цивилизаций». Очевидно,
что Альбар стремился к улучшению имиджа Ислама через продвижение его
умеренных форм, причем продвижение не только на национальном, но и на
глобальном уровне.
По словам Альбара, страны ОИК признали роль, которую «Ислам хадари» мог
бы сыграть в возвращении мусульманской религии прежнего имиджа по всему
миру. На значимость и важность проекта «Ислам хадари» в продвижении
идей умеренности обращали внимание, практически, все крупные фигуры и
информационные ресурсы по всему мусульманскому миру.
Малазийские чиновники постоянно утверждали, что проект «Ислам хадари»
получает теплые отзывы от мусульман по всему миру. Данные идеи находили
глубокое понимание и среди американского руководства, которое
рассматривало «Ислам хадари», как мощный ресурс в борьбе с
экстремизмом.
Как заявлял в 2005 году заместитель госсекретаря США Роберт Зоеллик
после его бесед об «Исламе хадари» с премьер-министром страны Бадави,
«мы думаем, что малазийский опыт очень важен». Он охарактеризовал
Малайзию, как «терпимую страну умеренного мусульманского большинства»,
отметил «развитие демократии», «верховенство закона», а также отметил,
что малазийское «правительство могло бы поделиться частью своего опыта
с иракцами, а также помочь новым палестинским властям».
Пределы влияния
Однако готовность этих мусульман по всему миру перенимать опыт данного
проекта вызывала серьезные сомнения. Даже в соседней Индонезии,
Таиланде или на Филиппинах, где «Ислам хадари», в силу близости
религиозных традиций малазийским, с большей вероятностью мог бы быть
получить поддержку в среде верующих.
Дело в том, что Малайзия признается в исламском мире в качестве одной
из лидирующих стран за ее достижения в области обеспечения
экономического роста и социальной стабильности. Но влияние малазийской
модели Ислама всегда в регионе было минимальным. Кроме того, что
малазийские мусульмане исторически не обладали глубокими познаниями
своей религии, а также не отличались глубокой приверженностью ее
фундаментальным основам, на современном же этапе малазийская модель
Ислама зарекомендовала себя, как в большой степени политизированная и
поляризованная.
Если в регионе юго-восточной Азии и есть страна, которая могла бы
претендовать на некоторое влияние в мусульманском мире, то это
Индонезия, где существует богатая интеллектуальная традиция Ислама, где
лучше развиты и более разнообразны школы исламской мысли, нежели в
соседней Малайзии.
Ситуация здесь такова, что именно малазийские мусульмане черпают
исламские знания, опыт, видение многих проблем в индонезийских школах
мысли, а не наоборот. Даже смелая и оригинальная концепция «Ислам
хадари» не смогла изменить эту ситуацию. Примечательно, что данный
проект получил весьма скудное освещение и привлек слабое внимание
индонезийских СМИ и индонезийской мусульманской общины.
Не мог рассчитывать «Ислам хадари» и в политической поддержке на
индонезийской почве, поскольку господствующая национальная политическая
идеология в Индонезии – светская, в отличие от Малайзии. Ислам не
играет ключевой политической роли в Индонезии, и исламские лидеры и
организации порой критикуют индонезийское правительство за
несоответствие его политики Исламу.
При выходе на более широкую, глобальную арену, «Ислам хадари» вполне
предсказуемо упирался в то, что различные страны мусульманского мира
сталкивались с различным набором проблем. Кроме того, правительства
очень немногих стран заявляли о своей готовности работать на примирение
модернизации с Исламом, не говоря уже о том, чтобы реализовывать это на
практике.
«Ислам хадари», несмотря на мощную рекламу, обеспеченную ему предыдущим
малазийским правительством так и не смог выйти за рамки малазийской
исламской общины и занять позиции на глобальном уровне.
Несомненно, каждой стране, сталкивающейся с проблемами противостояния
радикальным идеям, продвижения умеренности в мусульманской среде, а
также безболезненной модернизации мусульманской общины, придется в
огромной степени исходить из собственных традиций и набора проблем. Но,
тем не менее, более близкое ознакомление с опытом других стран, как,
например малазийским опытом реализации проекта «Ислам хадари»,
кувейтским опытом реализации проект «Аль-Васатийя», или опытом
европейских мусульман в продвижении концепции «Фикха мусульманских
меньшинств», несомненно, необходимо.
|
