С памятного заявления президента Кыргызстана Курманбека Бакиева в Кремле о намерении закрыть американскую базу, и до нынешнего оглашения решения все же сохранить военное присутствие США в Киргизии события вокруг этой темы носили противоречивый характер. Киргизский парламент проводил правовые процедуры по свертыванию деятельности базы, в то время как появлялось все больше признаков, свидетельствующих о желании Бишкека пересмотреть собственное решение. В итоге американцы остаются. Кто же от этого проиграл, а кто выиграл?

Было ли предательство?

Точку в многомесячных спорах о судьбе более чем тысячного контингента американских военных поставил парламент Киргизии, ратифицировав 25 июня двустороннее соглашение о создании в аэропорту «Манас» Центра транзитных перевозок для обеспечения военной операции в Афганистане. С формальной точки зрения не придерешься: вывеска снята, хотя функции базы прямиком перешли к Центру транзитных перевозок. Обманутой сразу же посчитали Москву, не способную строить отношения со своими партнерами так, как это умеют делать в Вашингтоне. Заявление Дмитрия Медведева, поддержавшего решение Киргизии продолжать участвовать в антитеррористической коалиции, признали хорошей миной при плохой игре. Больше, чем официальному заявлению, поверили неназванному источнику в МИДе (процитированному солидным российским изданием), пообещавшему киргизам «адекватный ответ». Веер возможностей уже выложили в СМИ – от отказа в обещанных кредитах до установления визового режима с Киргизией и высылки трудовых мигрантов из этой страны.

Однако версия о «сюрпризе», якобы преподнесенном Бишкеком ни о чем не подозревающим российским партнерам, никак не вяжется с очевидными фактами. Все эти месяцы Киргизия проводила переговоры с американской стороной; и опровержения от чиновников из Бишкека никого обмануть не могли, поскольку американцы каждый раз их подтверждали. Да и сами чиновники, не стесняясь, указывали в качестве причины закрытия базы недостаточное финансирование, как бы намекая на возможность пересмотра решения.

Руководство в Бишкеке стало готовить общественность именно к такому повороту событий. Оглашение киргизским чиновником послания президента Афганистана Х.Карзая коллеге Бакиеву с просьбой разрешить американским военным и дальше находиться на территории республики, стало подтверждением, что такое решение республика примет. Иначе зачем было раскрывать содержание конфиденциального, как указывалось, письма? Эта преднамеренная утечка информации предваряла личную встречу двух президентов, прошедшую на площадке саммита ШОС, можно сказать, под носом у российских политиков. Трудно представить, что Москва ни о чем не подозревала. А если учесть, что американские чиновники то и дело сообщали, что переговоры по поводу базы в Киргизии ведутся и в российской столице, то предстает совсем иная картина.

Медведев и Бакиев играют на одном поле, в одну игру, целью которой является вовсе не выдворение американцев из Киргизии. На самом деле заявление Бакиева о закрытии базы в «Манасе», прозвучавшее в Кремле в присутствии президента Медведева, следовало понимать как сигнал, предназначенный для США: отныне им придется разговаривать и с Москвой, если желают и дальше пользоваться киргизской территорией. И как показали дальнейшие события – сигнал был правильно понят.

Прямолинейные западные журналисты могли еще долго задаваться вопросами – как совместить заявления киргизских чиновников о желании и дальше участвовать в антитеррористической борьбе с их действиями по закрытию базы, являющейся важным звеном в обеспечении военных операций в Афганистане? Или спорить на тему, чего на самом деле хочет Москва, оплатившая, как многие полагали, уход американских военных кругленькой суммой, но наряду с этим предоставившая свою территорию для обеспечения сил коалиции в Афганистане?

Ответы на эти вопросы сейчас есть.

Все остались в выигрыше

Финансовая победа, без сомнения, досталась Бишкеку. Вместо 17 миллионов долларов годовой аренды «Манаса» страна будет получать 60 миллионов долларов за расходы, связанные с деятельностью Центра транзитных перевозок. Вместе с другими издержками общая сумма составит 170 миллионов долларов. Есть и другие новости? Киргизия ведет переговоры, в частности, с Францией, об участии в гуманитарных операциях в Афганистане. Вспомним, с какой обидой еще недавно киргизские чиновники упоминали, что США использовали их страну просто как плацдарм, в то время как они надеялись стать полноправными участниками антитеррористической коалиции. Теперь эти надежды начинают сбываться. И Курманбек Бакиев, главный претендент на президентское кресло, на предвыборных встречах с избирателями часто и с гордостью упоминает, как Киргизия на внешней арене показала себя независимым и сильным государством.

Итог впечатляет: тарифы выросли в десять раз, и международный статус страны поднялся на соответствующую высоту.

А какой был резон России затевать игру с американцами, от которой выгоду получает Киргизия?

Здесь придется обратиться к богатым перипетиями российско-американским отношениям. Впервые за много лет, они оказались на пике в 2001 году, когда Владимир Путин, выразив поддержку США, одобрил участие стран Центральной Азии в антитеррористической коалиции. В то время американцы консультировались с Москвой, как с союзником по общей борьбе. Но очень скоро партнеры меняют тон. Американцы уже не нуждались в посредничестве Москвы для общения с руководством республик Центральной Азии. Как писали американские газеты, Владимир Путин ошибся, полагая, что в качестве союзника США Россия усилит свое стратегическое преимущество. В конце 2001 года в Госдепе стали говорить о необходимости помочь новым союзникам в Центральной Азии построить свободное демократическое общество и нормальную рыночную экономику, что предполагало долгосрочное пребывание в этом регионе.

Оказалось, что и сами центральноазиатские страны тоже не прочь использовать помощь США. В марте 2002 года Ислам Каримов, совершавший официальный визит в Вашингтон, обратился к американской стороне с просьбой рассмотреть возможность сохранения их военного присутствия в Узбекистане. Как объяснил первый вице-премьер узбекского правительства Рустам Азимов в интервью газете «Вашингтон таймс», речь шла не о денежной компенсации за участие в антитеррористической кампании, а о расширении американского бизнеса в освоении узбекской экономики. «Наши с Соединенными Штатами отношения в области безопасности находятся в хорошей форме. Теперь необходимо уделить больше внимания экономическому сотрудничеству, что поможет (Узбекистану) ускорить проведение экономических реформ и приток капитала», - утверждал Азимов.

Как бы упреждая подозрения, Каримов заявляет, что установление стратегических отношений с США не должно вызывать ни у кого опасений. Однако они появились у российских политиков, в чьи интересы никак не входило усиление американских позиций в Центральной Азии. И во время неформального саммита СНГ в казахском курорте Чимбулак в 2002 году российские дипломаты дают понять партнерам, что американское присутствие в регионе следует рассматривать как временное явление. Тогда же из уст российских гостей прозвучало осторожное предостережение: близкая дружба с Вашингтоном неизбежно потянет за собой требования демократизации режимов. Готовы ли к этому лидеры Центральной Азии, планирующие бессрочно оставаться на президентских постах?

Впрочем, не слишком надеясь на союзников, Москва отправляет группу дипломатов в Вашингтон, где те ставят перед чиновниками Госдепартамента вопрос об определении временных рамок военного присутствия в Центральной Азии. Речь не шла об уходе американцев со своих баз в Центральной Азии: ликвидация талибов в Афганистане отвечала российским целям безопасности в Центральной Азии. Подняв вопрос о базах, Москва напомнила: «вы находитесь в регионе наших жизненно важных интересов».

Сигнал был проигнорирован. Американское присутствие продолжало расширяться, и в 2002 году военные советники США оказались в Грузии, где приступили к обучению подразделений грузинской армии. Этот проект, по заявлению президента Джорджа Буша, пользовался его личной поддержкой. В итоге действия модернизированной и обученной американцами грузинской армии в августе 2008 года вызвали ввод российских войск на территорию Южной Осетии, и чуть было не поставили Россию и США на грань военных действий. В отношениях с Вашингтоном наступил период, названный «холодной войной», а связи с НАТО, с подачи американцев, были заморожены. Если поднять из архивов заявления российских чиновников, то легко проследить, на какую «точку» они тогда нажимали, доказывая необходимость сотрудничества североатлантического альянса с Россией. Это- Афганистан.

На самом деле, афганское направление – чуть ли не единственное, успех на котором зависит от содействия России. И решение новой администрации объявить приоритетными операции в Афганистане стало неоценимым подарком для Москвы.

Новую ситуацию российские политики, надо сказать, использовали на все сто. В итоге Москва впервые, после 2001 года, получила рычаги влияния на американскую политику, предоставив свою территорию для доставки грузов коалиционным силам в Афганистане и заявив о себе как влиятельном игроке в Центральной Азии. Можно сказать, что теперь у президента Медведева в руках оказались аргументы к предстоящим в июле в Москве переговорам с его американским коллегой, где одной из главных обсуждаемых тем станет развертывание системы противоракетной обороны (ПРО) в Европе. До сих пор мнение Москвы, жестко выступающей против появления этих систем у своих границ, не принималось американцами в расчет. Теперь сохранение американского присутствия в Киргизии вполне может быть поставлено в зачет Москве.

Остается один вопрос, требующий прояснения. За что заплатила Россия, выдав Киргизии многомиллионную помощь и кредит более чем в два миллиарда долларов? Они предназначались на вполне реальные цели – в руки российских кампаний, по соглашению, переходят значительные пакеты акций киргизского оборонного предприятия «Дастан» и строящейся Камбаратинской ГЭС. Вдобавок авиабаза в Канте может остаться на 49 лет (в качестве члена ОДКБ Киргизия не берет денег за присутствие российских военных). Киргизия превращается в эксклюзивного партнера и союзника России в Центральной Азии, что, конечно, требует расходов. К примеру, часть российской финансовой помощи пошла на социальные выплаты населению в преддверии назначенных на июль президентских выборов, что, несомненно, положительно скажется на поддержке избирателями кандидатуры действующего президента Курманбека Бакиева. Можно, конечно, спорить о цене полученной Москвой собственности. Но выигрыш России на другом, американском и натовском направлении - очевиден.