Если вы спросите любого сколь-нибудь образованного китайца, является ли его родина сверхдержавой, он скромно скажет: «что вы, что вы, у нас еще не до конца решены многие вопросы - с деревнями, с благосостоянием, с медициной».

Поскольку они явно лучше разбираются в своей стране, чем мы все вместе взятые, предлагаю поверить им и взять за отправную точку, что Китай сейчас не сверхдержава.

Для начала все-таки предлагаю определиться с терминами. Простейшее определение сверхдержавы - государство, доминирующее в политической, технологической, военной или экономической области или в нескольких областях одновременно.

Честно признаюсь, что я совершенно не разбираюсь в военной теме, поэтому оставлю перспективы Китая в этой области экспертам и буду рассматривать только его экономический, технологический и политический потенциал.

По сути сейчас Китай отделяет от статуса экономической и технологической сверхдержавы решение двух взаимосвязанных задач: расширение рынков сбыта своей продукции и технологическое самообеспечение. Решив все эти задачи, Поднебесная будет готова взять многие мировые процессы в свои руки. Вопрос в том - захочет ли. Впрочем, по порядку.

От мирового сборочного цеха к центру реальной экономики

Рассматривая производственный потенциал Китая, все эксперты подчеркивают то, что он не богат природными ресурсами. Это верно, хотя по сравнению с той же Японией, Сингапуром, Тайванем, Китай вполне неплохо обеспечен. Но говоря о ресурсообеспеченности страны, почему-то часто забывают два других ключевых фактора - землю и людей. А вот ими Китай обеспечен с лихвою. Благодаря этому Китай уже сейчас сосредоточил у себя львиную долю реальной экономики. Конечно, быть «мировым цехом» звучит менее красиво, чем быть «мировым дизайнером» или «мировым айтишником». Но, в конце концов, должен же кто-то заниматься не управлением финансовыми потоками или услугами, а работать руками! При 70% доле занятых в сервисной экономике в США и более 50% - в Европе, экономика реальная оказывается в ловких руках китайцев. А это, в свою очередь, обеспечивает высокую устойчивость экономики Поднебесной к внешним мировым воздействиям. Сейчас, спустя почти год после начала мирового финансового кризиса, видно, что Китай оказался наиболее устойчив к кризису, в отличие от высокотехнологичных или ресурсообеспеченных стран - благодаря своим производственным мощностям.

Для достижения статуса экономической сверхдержавы Китаю требуется расширить рынки сбыта по двум направлениям - внутреннему и внешнему.

Первое направление - стимулирование внутреннего потребления. Китайский внутренний рынок огромен и именно он будет обеспечивать стабильность и устойчивость экономики к внешним воздействиям.

Для этого требуется повышать благосостояние населения Поднебесной. Миф о голодных китайцах - давно уже миф. Китай настолько хорошо обеспечивает себя продовольствием, что когда пару лет назад был неожиданно высокий урожай риса, было даже издано постановление о повышение потребления риса населением, а военнослужащих обязали съедать по две порции (зная аппетит китайцев, уверена, что они не протестовали против такого авторитарного вмешательства в их личную жизнь). Это делает экономически неэффективными миллионы китайских крестьян (а это на данный момент около 60% китайского населения) - такого их количества просто не требуется для выращивания урожаев, да и повысить их уровень жизни (читай - покупательную способность), оставляя их в низкомаржинальном сельском хозяйстве, невозможно. Сейчас китайское правительство осуществляет целенаправленную политику по строительству новых производств и привлечению крестьян в промышленность. Их квалификация - дело наживное, особенно с существующими методами автоматизации производства и отработанных систем контроля качества. А вот мотивации для того, чтобы держаться за работу на заводе, которую так просто не создашь и без которой, как ни крути, качества не дождешься, у бывших крестьян в избытке: для них это практически единственный шанс достичь приличного уровня жизни.

Таким образом, получается цепочка: чем больше крестьян в промышленности - тем больше внутренний рынок, чем больше рынок, тем больше потребуется промышленных предприятий для его насыщения В результате достигается экономическая стабильность и независимость страны от внешних воздействий. Но все же для достижения статуса сверхдерджавы этого недостаточно. Требуются контроль внешних рынков. На данный момент Китай является крупнейшим экспортером на рынок США (объем поставок на конец 2008 года - $333 млрд) под собственными и под чужими марками, и фактически контролирует рынок потребительских товаров этой страны.

Но существующая структура внешней торговли чревата для Поднебесной припрятанными «японскими граблями». Одной из причин серьезного ущерба, нанесенного мировым кризисом Японии, явилась серьезная зависимость ее экспорта и валюты от США. Любые негативные явления в экономике США резко замедляли экономический рост Японии, падение спроса в США фактически обрушило японскую производственную систему. Ориентация китайской экономики на рынки США и Японии чревата снижением темпов роста ВВП и оскудением финансовых потоков, так как внутренний спрос все же не может обеспечивать такой же высокий уровень прибыли, как при внешней торговле. Кардинально увеличить финансовые потоки можно только выйдя на новые рынки сбыта - Европу и Россию. Сейчас на европейском, да и на российском рынке страна представлена в основном посредством товаров, произведенных под чужими марками - от одежды и посуды до сложной электротехнической промышленной продукции. Для достижения требуемых объемов производства этого явно недостаточно. Поэтому второй важнейшей задачей для Китая будет выход на рынки Европы и России самостоятельно под своими марками. Основным препятствием для этого служит устоявшийся имидж «низкокачественного барахла», который намертво прилип ко всей китайской продукции. Он не совсем верен. Точнее - не везде.

Дело в том, что марочная китайская продукция в Китае и та, что они делают по контрактам за рубеж, отличаются разительно. Руководитель одной из китайских компаний по производству автомобилей на вопрос о качестве своей продукции ответила, что для внутреннего рынка они просто вынуждены делать их на уровне, а то и выше мировых стандартов - имея конкурентами местные заводы Тойоты, Ниссана, Мицубиси, Дженерал Моторс и прочих гигантов. А вот за границу они продают авто «требуемого качества». То есть зарубежные дилеры, минимизируя издержки, задают им крайне низкую ценовую планку отпускной цены автомобиля и в соответствии с этим просят максимально «удешевить» машину. Для того, чтобы этого достигнуть, применяются дешевые материалы, ненадежная электроника, игнорируется тщательный контроль качества, и на выходе получается то, что мы привыкли называть «китайским качеством». Тоже самое с одеждой, посудой, бытовой электроникой... На данный момент некоторые виды китайской продукции под собственными марками (например, авто или промышленное оборудование) в Европе не продаются вообще, а в России продаются крайне дешево и перспектив продаваться дороже не имеют. Поэтому для Китая важнейшей задачей в ближайшие несколько лет будет закрепление с собственными марками на европейском рынке и преодоление негативного отношения к китайским маркам. Задача, пожалуй, даже более сложная, чем перевод аграрного населения в производство, но не такая уж невыполнимая. У многих китайских компаний уже готовы долгосрочные планы по самостоятельному выходу на рынки Европы и России и сверстаны солидные PR-планы для исправления имиджа своей продукции. Если (точнее - когда) эти планы осуществятся, «мировые проектные бюро» или «мировые дизайнеры» осознают, насколько они зависимы от страны, которая фактически полностью снабжает их население товарами.

То есть в конечном итоге, превратившись в мировую производственную площадку и став центром реальной экономики, Китай осуществит ту тихую, ползучую экспансию, которой так славятся ханьцы, и которая по эффективности может стать намного сильнее, чем экспансия военная и в немалой степени создаст базис для политического (ибо политика без экономики мертва есть) влияния Поднебесной на страны Евразии.

От копирования - к высоким технологиям

Когда я читала статью Алексея Богдановcкого «Почему Китай не сверхдержава», меня преследовало ощущение, что где-то я встречала фразы «у нас нет никаких природных ресурсов, кроме энергии народа», «репутация товаров, сделанных в нашей стране была крайне низкой», «здесь не рождаются новые идеи, они рождаются в Европе», «нас рассматривают как производителей дешевых товаров и бумажных зонтиков». Это писал Акио Морита про Японию 60 - 70-х годов. Тот самый Морита, глава и основатель корпорации Sony, который был свидетелем и соавтором японского экономического чуда, когда полуразрушенная разоренная аграрная страна стала одним из мировых лидеров. Китай в технологическом развитии сейчас по сути проходит те же стадии, что и Япония. Китайцы и не скрывают, что многому учатся у своего соседа: как на его успехах, так и на его ошибках.

Но можно возразить, что Япония так и не стала сверхдержавой, несмотря на то, что является одним из мировых экономических лидеров. Верно - этой страной было допущено несколько серьезных ошибок в своем развитии (кстати, на эти ошибки как предпосылки мирового кризиса Морита указывал еще в 80-е). Но практика показывает, что «адаптивное мышление» китайцев позволяет не только успешно развивать чужие идеи, но и учиться на чужих ошибках. Китайцы использовали японскую модель развития технологий (максимально вкладываться в модернизацию производства в надежде на будущую высокую отдачу), лишив ее основного «тормоза» - высоких удельных расходов компаний на R&D. Китайские компании (будь то частные или государственные) не несут затраты на приобретение или использование технологий. Все берет на себя государство.

Изначально технологии покупались крайне длинным путем - первые предприятия создавались как совместные с американцами или европейцами, причем китайцы вкладывали деньги и основные средства, а их партнеры - технологии и ноу-хау производства. Через какое-то время доля западных инвесторов выкупалась за весьма и весьма приличные деньги. Например, таким образом в рекордные сроки была произведена масштабная замена оборудования на энергообъектах по самым современным стандартам, причем большая часть оборудования была произведена и разработана уже в Китае. К слову, в России, по-прежнему лидирующей в области энергетики, этот процесс еще не завершен. Потом, когда первый технологический голод был утолен, начался период перекупки отдельных специалистов. Причем, делалось все, чтобы привязать западного специалиста к Китаю и работе над технологическим прогрессом внутри страны. Сейчас же обмен технологической информацией в Поднебесной налажен на зависть всем и поставлен практически на конвейер. В государственных химических НИИ самыми крупными отделами являются отделы маркетинга. Их специалисты ездят по выставкам, научным конференциям, предприятиям и там подхватывают идеи, ноу-хау и перспективные разработки. Научные и инженерные отделы потом обрабатывают входящую информацию, разрабатывают технологию нового производства и бесплатно передают частным компаниям. Таким образом издержки на R&D каждого производства исчезающе малы. Так называемая «информационная закрытость» Китая абсолютно не касается технологической информации. Это информацию о Тяньаньмэнь или обращения Далай-Ламы в китайском интернете спецслужбы закрывают, а любые данные о разработках, патентах, технологиях, научных разработках и фундаментальных исследованиях они вам не то, что откроют, а еще и снабдят данными, которых в открытых источниках вы не найдете. Таким образом, задача технологической самостоятельности Китая успешно решается и, думаю, будет окончательно решена в ближайшее время. А высокий уровень технологического развития имеет прямое отношение к развитию военной техники откуда недалеко и до военного доминирования. Впрочем, о военной части я обещала не писать.

Главный фактор сверхдержавности

Итак, Китай вплотную приблизился к достижению мирового экономического контроля, который, в свою очередь, имеет важнейшее значение для контроля политического. Китай гигантскими прыжками движется по пути Японии к собственному технологическому чуду. А для того, чтобы правильно воспользоваться этими предпосылками к становлению сверхдержавы (предпосылки-то есть у многих), имеется важнейшее условие - последовательное, рациональное, терпеливое и не зависящее от внутреннего общественного мнения руководство.

Это позволяет поэтапно планировать и осуществлять долгосрочный курс развития страны, не отвлекая средства и управленческие ресурсы на задабривание избирателей, политические колебания и попытки выглядеть хорошо в глазах мировой общественности. Это также обеспечивает грамотное распределение финансовых ресурсов страны, концентрацию на важных именно на данном этапе задачах, отсутствие попыток сразу объять необъятное. Скорее всего, Китаю попросту сейчас и нет необходимости быть супердержавой. Ибо супердержава - это и суперрасходы и супердавление со стороны внешней среды. Возлагать на себя это бремя, не до конца решив экономические и технологические задачи, глупо с точки зрения китайского рационализма и принципов управления.

В принципе, у Китая сейчас нет сколь-нибудь серьезных препятствий для установления мировой гегемонии в будущем. Разве что они сами этого не захотят.