Все ли знают, что такое монархия, что такое республика и что такое демократия?

Напрасно думать, будто "каждому известно" и "всем понятно", что есть монархия и что есть республика... Если бы "все" знали и понимали, в чем состоит сущность монархии, что значит быть верным подданным своего государя, к чему обязывает это верное подданство, что происходит в душе у настоящего монархиста, - то монархия не сокрушилась бы в 1917 году и Россия не была бы порабощена большевиками. И точно так же если бы "все" знали и понимали, какое правосознание необходимо для установления и жизнеспособности республиканского строя, в чем состоит сила и слабость республики, для каких народов и государств она подходяща и при каких условиях она неизбежно вырождается и губит народ и страну, - то в 1917 году республиканский строй совсем не возник бы в России, ни во "временных", ни в длительных формах (И. А. Ильин).

Каков был взгляд на форму правления в древности?

Задолго до самого Аристотеля древний греческий историк Геродот в своей "Истории" рассказывает о диспуте на собрании персов, низвергнувших тирана лже-Смердиса. Между ними явились мысли об изменении формы правления в государстве, которое оставалось без законного наследника трона и безо всякого правительства.

"При этом, - рассказывает Геродот, - Отана (один из заговорщиков) предлагал учредить демократию.

"Я полагаю, - говорил он, - что никому из нас не следует быть единоличным правителем. Вы видели, до какой степени дошло своеволие Камбиза, и сами терпели от своеволия мага (лже-Смердиса)... Что касается народного управления, то, во-первых, оно носит прекраснейшее название равноправия, во-вторых, правящий народ не совершает ничего такого, что совершает самодержец; на должности народ назначает по жребию, и всякая служба у него ответственна; всякое решение передается на общее собрание. Поэтому я предлагаю упразднить единодержавие и предоставить власть народу. Ведь в количестве все".

Мегабаз выступил за правление аристократии.

"Что касается упразднения самодержавия, - сказал он, - то я согласен с мнением Отаны. Но он ошибается, когда предлагает вручить власть народу. В действительности нет ничего бессмысленнее и своевольнее негодной толпы, и невозможно, чтобы люди избавили себя от своеволия тирана для того, чтобы отдаться своеволию разнузданного народа... Народное управление пускай предлагают те, кто желает зла персам, а мы выберем совет из достойнейших людей и им вручим власть; в число их войдем и мы сами. Лучшим людям, естественно, принадлежат и лучшие решения".

Дарий же, в то время еще не имевший никаких особенных шансов быть избранным в цари, выступил против мнения Отаны и Мегабаза. "Мне кажется, - заявил он, - что мнение Мегабаза о демократии верно, а об аристократии ошибочно. Из трех предлагаемых нам способов управления, предлагая каждый из них в лучшем виде - то есть наилучшей демократии, такой же аристократии и такой же монархии, - я отдаю предпочтение последней. Не может быть ничего лучше единодержавия наилучшего человека. Руководимый добрыми намерениями, он безупречно управляет народом. При этом вернее всего могут сохраняться в тайне решения относительно внешнего врага. Напротив, в аристократии, где многие достойные лица пекутся о благе государства, обыкновенно возникают ожесточенные распри между ними. Так как каждый из правителей добивается для себя главенства и желает дать перевес своему мнению, то они приходят к взаимным столкновениям, откуда происходят междоусобные волнения, а из волнений - кровопролития; кровопролитие приводит к единодержавию, из чего также следует, что единодержавие наилучший способ управления. Далее, при народном управлении пороки неизбежны, а раз они существуют, люди порочные не враждуют между собой из-за государственного достояния, но вступают в тесную дружбу; обыкновенно вредные для государства люди действуют против него сообща. Так продолжается до тех пор, пока кто-нибудь один не станет во главе народа и не положит конец такому образу действий. Подобное лицо возбуждает к себе удивление со стороны народа и скоро становится самодержцем, тем еще раз доказывая, что самодержавие совершеннейшая форма управления"".

Как видим, не только основные принципы власти, но даже существеннейшие черты их сознавались людьми древнейших времен (Л. А. Тихомиров. Монархическая государственность).

Сколько есть принципов организации верховной власти?

Принципов власти, на коих вырастают образы правления в человеческом обществе, всего три:

1) власть единоличная,

2) власть некоторого влиятельного меньшинства,

3) власть общая, всенародная.

На основании только этих трех принципов власти мы можем оперировать повсюду, где оказывается нужною или неизбежною власть. Из них вырастают все комбинации управительной власти, из них же вырастает и власть верховная (Л. А. Тихомиров. Монархическая государственность).

Какие основные формы верховной государственной власти существуют в жизни?

Знаменитый мыслитель древности Аристотель признавал три основные государственные формы, которые могут быть или правомерными (когда имеют в виду благо государства), или извращенными (когда имеют в виду благо правителя). Таким образом, получаем:

1) монархию, способную извращаться в тиранию;

2) аристократию, способную извращаться в олигархию и тиранию;

3) демократию, способную извращаться в охлократию и тиранию. Подвергая критике все поправки, предложенные в разные времена, и отвергая их, а также показывая, что попытки новых классификаций или несостоятельны, или только воспроизводят в замаскированном виде того же Аристотеля, профессор Зверев считает возможным, соединяя результаты 2000 лет работы, остановиться на такой классификации:

А. Простые формы (с нераздельными органами верховной власти): а) монархия, б) аристократия, в) демократия.

Б. Сложные формы (верховный орган коих делится на составные части): а) монархические, б) аристократические, в) демократические. Нельзя, однако, не сказать, что простота или сложность может составлять лишь внешний, наглядный признак, а никак не объяснять самого содержания. Стало быть, для выяснения содержания государственных форм мы должны изобразить формулу профессора Зверева несколько иначе и получим, что основными формами являются:

1. Монархия: а) с нераздельными органами, б) с раздельными органами.

2. Аристократия: а) с нераздельными органами, б) с раздельными органами.

3. Демократия: а) с нераздельными органами, б) с раздельными органами. Итак, мы снова находимся в чистой классификации Аристотеля, особенно если вспомним, что раздельного органа собственно верховной власти в действительности нет, а есть только раздельные органы управления, так что, стало быть, это есть второстепенный, а не основной признак классификации. Итак, в классификации гораздо правильнее и удобнее удержать Аристотелево разделение. В последнем крупном труде по государственному праву Б. Н. Чичерин так и делает: "Эти три основных начала всегда существовали и давно общеизвестны; анализ политических писателей со времен Аристотеля доселе не открывает ничего, кроме них. Попытки изменения Аристотелевой классификации каждый раз оказываются произвольными, подсказанными какою-либо практической тенденцией" (Л. А. Тихомиров. Монархическая государственность).

Почему существует то монархическая, то аристократическая, то демократическая верховная власть?

Это обусловливается психологическим состоянием нации, которому наиближе соответствует тот или иной принцип власти. Политика в деле установки верховной власти сливается с национальной психологией. В той или иной форме верховной власти выражается дух народа, его верования и идеалы, то, что он внутренне сознает как высший принцип, достойный подчинения ему всей национальной жизни (Л. А. Тихомиров. Монархическая государственность).

Какая связь существует между формой верховной власти и нравственным состоянием нации?

Эта нравственная или идеократическая подкладка верховной власти настолько ощутительна, что многие исследователи политических учреждений старались установить связь между формою верховной власти и нравственным состоянием нации.

Эта связь, мне кажется, может быть определена вполне точно. В государстве, цель которого есть общее благо, нация стремится создать охрану того, что она считает должным или справедливым. Почему же нация в одних случаях доверяет, в этих видах, единоличному монарху, а иногда, напротив, возлагает свои надежды на лучших, традиционно зарекомендованных людей, иногда же просто на численное большинство? В этом проявляется не что иное, как степень напряженности и ясности идеальных стремлений нации. В различных формах верховной власти выражается то, какого рода силе нация, по нравственному состоянию своему, наиболее доверяет.

Формы верховной власти обусловливаются нравственно-психологическими состояниями нации, в какой бы фазис развития ни проявилось данное психологическое состояние. Оно может порождаться какими-нибудь влияниями социальной или экономической эволюции или вторжением каких-либо внешних исторических условий, какими-либо особенными религиозными влияниями; но откуда бы ни возникло то или иное нравственно-психологическое состояние - именно оно, а не что другое приводит нацию к предпочтению в пользу той или иной формы верховной власти. Это разнообразие условий, при которых может появляться каждая из основных форм верховной власти, и порождает множество разновидностей, которые, можно сказать, совершенно не расследованы и не классифицированы наукой, но по глазомеру всегда замечаются как факт истории всяким наблюдателем (Л. А. Тихомиров. Монархическая государственность).

При каком нравственном состоянии нации возникает монархия? Если в нации жив и силен некоторый всеобъемлющий идеал нравственности, всех во всем приводящий к готовности добровольного себе подчинения, то появляется монархия, ибо при этом для верховного господства нравственного идеала не требуется действия силы физической (демократической), не требуется искания и истолкования этого идеала (аристократия), а нужно только наилучшее постоянное выражение его, к чему способнее всего отдельная личность как существо нравственно разумное, и эта личность должна лишь быть поставлена в полную независимость от всяких внешних влияний, способных нарушить равновесие ее суждения с чисто идеальной точки зрения (Л. А. Тихомиров. Монархическая государственность).

При каком нравственном состоянии нации возникает аристократическая верховная власть?

Если всеобъемлющие идеалы не сознаются достаточно ярко всеми, но при этом все-таки в народе имеется вера в существование разумного закона общественных явлений - то появляется господство аристократии, людей "лучших", способных по своей природе указать эту социальную разумность (Л. А. Тихомиров. Монархическая государственность).

При каком нравственном состоянии нации возникает демократия? Если в обществе не существует достаточно напряженного верования, охватывающего все стороны жизни в подчинении одному идеалу, то связующей силой общества является численная сила, количественная, которая создает возможность подчинения людей власти даже в тех случаях, когда у них нет внутренней готовности к этому. Это первый, элементарный фазис чувства дисциплины. "Куда мир, туда и мы", "Мир велик человек", "Мы от мира не отметчики"... Все эти формулы демократической дисциплины мы хорошо знаем по своим народным пословицам. Брайс описывает совершенно такое же состояние духа в американской демократии Соединенных Штатов (Л. А. Тихомиров. Монархическая государственность).

Правда ли, что демократия является будто бы основной формой власти, из которой развиваются и которой заканчиваются все другие формы власти? Власть в обществах и государствах всегда является только в виде монархии, аристократии или демократии. В настоящее время, когда эволюционная теория старается свести все явления к развитию одной основной формы, существует мысль, что это относится и к формам власти. Обычная при этом идея состоит в том, что основная форма - это демократия, из которой остальные развиваются и в нее же окончательно переходят.

С этим, однако, совершенно нельзя согласиться. Наоборот, необходимо признать все три формы власти особыми, самостоятельными типами власти, которые не возникают один из другого, но существуют постоянно рядом и даже никогда не уничтожаются в недрах общества, какой бы из них ни приобрел в данном обществе или в данную эпоху значения власти собственно верховной.

Решительно всегда и во всяком обществе мы замечаем существование власти единоличной, которой подчиняются даже не из уважения именно к данной личности, а потому, что во множестве случаев, по общему сознанию, распоряжаться должен кто-нибудь один. Это бывает во всех тех случаях, когда цель действия совершенно ясна и всеми признана и когда при этом нужна особенная стройность действия и энергии. Точно так же всегда существует в обществах какой-либо строй, которому, особенно перед другими, доверяют и которому подчиняются, не потому, чтобы находили каждое данное лицо его особливо высоким, а по предположению, что в человеке данного слоя имеются сословные способности к управлению, что лица этого слоя имеют особую для того выработку, о которой народ заключает не из видимых ему качеств данного лица, а исключительно по принадлежности его к данному слою. Таких социальных зародышей аристократии немало и в современных обществах. Такова современная интеллигенция, у которой есть уже идея мозговой наследственной выработки. Эти аристократические прослойки сильны и в промышленном мире. В мире политическом всякий кандидат имеет более шансов, если принадлежит к старой политиканской фамилии. Вообще, этот элемент аристократии, то есть слоя каких-то лучших людей, внушающих доверие прежде всего не по личным качествам, а по предполагаемым качествам слоевым, классовым, всегда в разнообразных проявлениях существует в недрах общества.

Точно так же нет общества, даже рабского, в котором не было бы в той или иной форме проявления власти демократической, то есть власти целой массы народа, не потому, чтобы она была умна или в каком-нибудь отношении лучше других, а потому, что это масса, сила, большинство (Л. А. Тихомиров. Монархическая государственность).

Может ли основной тип государственной власти переродиться в другой основной тип власти?

Нет, не может. Монархия, аристократия, демократия - "все это совершенно особые типы власти, имеющие различный смысл и содержание. Переходить эволюционно один в другой они никак не могут, но сменять друг друга по господству они могут. Каждый из них может выдвинуться в значение власти верховной. Нация всегда их в себе находит, и, смотря по обстоятельствам, каждый из них может победить другие и завоевать себе первое место, не имея, однако, возможности уничтожить другие принципы власти, которые при этом переходят лишь на служебные проявления государственной жизни. Каждый из них, делаясь верховным, не порождается другим, а заменяет его. Это есть не факт эволюции в государственном отношении, а факт революции. Тут все признаки быстрого переворота, а не развития, например, монархии из демократии или наоборот. Самый переворот может происходить в силу какой-либо эволюции в национальной жизни, но в смысле государственном он все-таки является переворотом.

Факт переворота может здесь маскироваться в глазах наблюдателя тем обстоятельством, что собственно в правительстве, то есть в системе управления, прежний хиреющий принцип верховной власти был уже раньше фактически вытеснен другими, противоположными принципами власти. Но он тут все-таки не превратился в них, а лишь вытеснен ими, ставши слишком слабым для сохранения своей роли (Л. А. Тихомиров. Монархическая государственность).

Какая форма высшей власти является первой, какая второй и какая третьей в ходе политического развития каждой нации?

Сами по себе основные формы власти ни в каком эволюционном отношении между собою не находятся. Ни один из них не может быть назван ни первым, ни вторым, ни последним фазисом эволюции. Ни один из них с этой точки зрения не может быть считаем ни высшим, ни низшим, ни первичным, ни заключительным. Теоретический анализ в этом отношении вполне подтверждается историческими фактами, которые не обнаруживают никакой необходимой постоянной последовательности в смене форм верховной власти (Л. А. Тихомиров. Монархическая государственность).

Соответствует ли монархия низшей ступени развития нации, а демократия - высшей ступени духовного ее развития?

Сторонники эволюционной теории развития утверждают, что формы верховной власти связаны с различными ступенями культурного развития нации. Но на почве исторических фактов нельзя установить ничего подобного. Есть ряд наций, которые, пройдя полный цикл развития, даже до окончательной смерти, знали только одну форму верховной власти. Византия все время свое прожила монархией. Венеция с начала до конца была аристократией. Швейцарские племена только завоеванием подчинялись монархии, но при всякой минуте самостоятельности создавали для себя демократию. Есть народы, у которых государственное развитие начиналось с монархического принципа, но есть как бы прирожденные демократии (Л. А. Тихомиров. Монархическая государственность).

Чему больше всего доверяют массы при демократическом, при аристократическом и при монархическом образе правления? Демократия выражает доверие к силе количественной. Аристократия выражает преимущественное доверие к авторитету, проверенному опытом; это есть доверие силы. Монархия выражает доверие по преимуществу к силе нравственной (Л. А. Тихомиров. Монархическая государственность).

Что такое мнение большинства?

"Большинство есть не что иное, как собирательная бездарность, сказал Джон Милль, почитаемый сам за прогрессиста, - пишет К. Леонтьев. - Что же делать? Во что верить? Чего ждать? Предаться роковому течению? - в конце концов задает ряд вопросов Леонтьев и сам отвечает: - Нет! Нет! Тысячу раз нет!.. Мы имеем смелость верить, что Россия еще может отстраниться от западноевропейского русла! Мы еще верим в силу русского охранения и в свежесть русского ума!

Неужели этот ум не постигнет наконец, что Европе более не в чем завидовать; что ложь дальнейшего демократического и либерального прогресса уже слишком груба... идеал ее неизящен и невысок? Неужели мы не поймем наконец, что афонский монах или набожный московский купец, которые говорят: "Бога бойтесь, царя чтите" и при слухе о надеждах прогресса с удивлением пожимают плечами, гораздо более реалисты, гораздо ближе к реальной истине, чем те европейцы, которые какой-то свободой без страха хотят дисциплинировать государства? Берегитесь! Близок страшный конец!" (Л. А. Тихомиров. Монархическая государственность).

Как создается государственная власть?

Государственная власть создается тремя способами: наследованием, избранием и захватом: монархия, республика, диктатура. На практике все это перемешивается: захватчик власти становится наследственным монархом (Наполеон I), избранный президент делает то же (Наполеон III) или пытается сделать (Оливер Кромвель), избранный "канцлер" (А. Гитлер) становится захватчиком власти. Но, в общем, это все-таки исключения.

И республика, и диктатура предполагают борьбу за власть - демократическую в первом случае и обязательно кровавую во втором: Сталин-Троцкий, Муссолини-Маттеотти, Гитлер-Рем. В республике, как общее правило, ведется бескровная борьба. Однако и бескровная борьба обходится не совсем даром. Многократный французский министр Аристид Бриан признавался, что девяносто пять процентов его сил уходит на борьбу за власть и только пять процентов - на работу власти. Да и эти пять процентов чрезвычайно краткосрочны...

Избрание и захват являются, так сказать, рационалистическими способами. Наследственная власть есть, собственно, власть случайности, бесспорной уже по одному тому, что случайность рождения совершенно неоспорима. Вы можете признавать или не признавать принцип монархии вообще. Но никто не может отрицать существования положительного закона, предоставляющего право наследования престола первому сыну царствующего монарха. Прибегая к несколько грубоватому сравнению, это нечто вроде того козырного туза, которого даже и сам Аллах бить не может. Туз есть туз. Никакого выбора, никаких заслуг, а следовательно, и никаких споров. Власть переходит бесспорно и безболезненно: король умер, да здравствует король!

Человеческий индивидуум, случайно родившийся наследником престола, ставится в такие условия, которые обеспечивают ему наилучшую профессиональную подготовку, какая только возможна технически. Государь Император Николай Александрович был, вероятно, одним из самых образованных людей своего времени. Лучшие профессора России преподавали ему право, и стратегию, и историю, и литературу. Он совершенно свободно говорил на трех иностранных языках. Его знания не были односторонними, как знания любого эрудита, и его знания были, если так можно выразиться, живыми знаниями (И. Л. Солоневич. Народная монархия).

Какие длительные формы государственного строя дает нам история? Всякая политическая организация, всякая политическая партия и всякий политически мыслящий человек обязаны ставить перед собою задачи не только завтрашнего дня, но и вопросы существования нации и государства в веках.

В качестве форм длительного государственного устроения весь предшествующий исторический опыт человечества оставил нам только две: республику и монархию (И. Л. Солоневич. Народная монархия).

Какая форма власти преобладала в истории человечества?

История всего человечества до сих пор есть главным образом история разного рода монархий. Все самые великие государства до сих пор были монархиями. История человечества есть по преимуществу монархическая история. Республиканские Рим и Афины были только исключением из общего правила (Б. Башилов).

Почему монархическая форма власти преобладала в истории всего человечества?

Свойства, требуемые от верховной власти, совершенно совпадают с природными свойствами монархии: прочная власть, единство власти, нахождение вне партий и частных интересов, высокая степень нравственной ответственности, уверенность в своей силе, дающая мужество на противодействие всем случайным веяниям, способность к обширным преобразованиям и т. д.

К этому должно прибавить, что монархия по природе своей является представительницей нравственного идеала как начала, всех примиряющего, а это есть действительно высший, наиболее могучий принцип примирения частных интересов.

Наконец, даже относительная слабость монархии для непосредственного управления текущими делами делает ее предрасположенной привлекать к участию в государственных делах все социальные силы, то есть побуждает производить сочетанную управительную власть, а это означает - утилизировать в государственном деле лучшие свойства всех принципов власти, не допуская их лишь до вредного верховенства.

Взвешивая все это, мы легко поймем, почему в истории человечества монархическое начало играло самую главную роль и почему человечество в огромном большинстве случаев усваивало для своей государственности именно монархию как власть верховную (Л. А. Тихомиров. Монархическая государственность).

В чем заключается основная разница между монархией и республикой? Основная разница между монархией и республикой в том, что в одном случае фундаментом всего является вера в Бога, в другом случае - вера в могущество человеческого разума и затем уже вера в Бога. Во главе любой республики может стоять безбожник, во главе монархии никогда не может находиться человек неверующий.

Президент и диктатор могут быть атеистами, а монарх нет. Монархия, во главе которой случайно окажется атеист, неминуемо обречена на перерождение или в диктатуру, или в республику (Б. Башилов).

Что чаще неспособно к нормальному управлению - республика или монархия?

Республика. В разумную династическую политику должно непременно входить такое устройство управительной системы, при котором вопрос о размерах личных способностей монарха не становился бы роковым - "Быть или не быть?" - для самой монархии.

Что касается исключительных случаев болезни, которые могут встречаться в семье царствующей, как и во всякой другой семье, - то это вопрос, который решается без всякого нарушения легитимности - на основании общих правил правоспособности человека. В наших основных законах прямо предусмотрены случаи "неспособности к правительству".

Можно к этому лишь добавить, что династическое законодательство должно очень тщательно и ясно определить условия и формы, необходимые для того, чтобы факт "неспособности к правительству" мог быть констатирован своевременно и вне всяких сомнений для народа. Но случаи подобного рода столь редки в истории, что оценки форм правления на основании их совершенно невозможны. Факт "временного безумия" верховной власти в демократии происходит несравненно более часто, и притом без всякой возможности исправить дело и объявить демократическую верховную власть, впавшую в такое состояние, "неспособной к правительству" (Л. А. Тихомиров. Монархическая государственность).

Где имеет больший вес мнение народа - в республике или правильно организованной монархии?

Можно утверждать, что в правильно сконструированной монархической государственности общественное мнение имеет неизмеримо больший вес, чем в обычно сконструированной республике: оно не фальсифицируется никакими "темными силами". И если взять классический пример истинно классической монархии - Московскую Русь, то огромная роль общественного мнения будет совершенно бесспорна. Церковь, Боярская дума, Соборы, земские самоуправления, всероссийские съезды городов - все это было, конечно, "общественным мнением", не считаться с которым московские цари не имели никакой возможности.

Однако если общественное мнение хотя бы той же Франции воспитывается бульварной прессой, то общественное мнение старой Москвы воспитывалось церковной проповедью. Воспитывалось непрерывной политической практикой и непрерывностью политической традиции (И. Л. Солоневич. Народная монархия).

Правда ли, что в монархии не учитываются настроения масс? Само собою разумеется, что всякая партийная машина учитывает настроения масс, создающиеся в результате политических, экономических и религиозных событий, но также само собой разумеется, что все эти настроения учитывает и монархия: классический пример уступки "общественным настроениям" - это назначение фельдмаршала М. Кутузова главнокомандующим русской армией, а ведь это было в эпоху теоретически "неограниченного самодержавия". Однако монарх может стать и над "общественным мнением". То "общество", которому был вынужден уступить Император Александр I, было тем же обществом, которому Александр II уступить не захотел: интересы нации были поставлены выше интересов тогдашнего "общества", которое было дворянским и интересы которого Император Александр II подчинил интересам нации (И. Л. Солоневич. Народная монархия).

В какой зависимости находится уровень свободы народа от политической формы государства?

Размеры свободы или несвободы не находятся ни в какой зависимости ни от республики, ни от монархии. Говоря о России, можно фактически доказать, что русская монархия делала все, что могла, для защиты внешней и внутренней свободы России и людей России, - если ей это не всегда удавалось, то виною этому были не цари, а цареубийцы (И. Л. Солоневич. Народная монархия).

Дает ли республиканская форма правления гарантию каких-нибудь свобод? Представление о том, что именно республиканская форма правления дает гарантию каких бы то ни было свобод, является чистейшей фантастикой. Самодержавная Москва строилась на лично свободном крестьянстве, республиканская Польша - на крепостном. Венецианская и Новгородская республики строились на беспощадной эксплуатации низов и погибли вследствие отказа этих низов поддерживать эти республики. Гитлеровская Германия законно родилась из республиканской Германии, Союз Советских Республик отнял свободу у русского народа, а хотя пилсудская Польша и была республиканской - депутатов парламента там пороли в полицейских участках (И. Л. Солоневич. Народная монархия).

Гарантирует ли республиканский образ правления широкое самоуправление? Республиканский образ правления никак не гарантирует прав самоуправления: Франция самоуправления не имеет вовсе. Монархическая Россия имела разные формы самоуправления - от почти республиканского, в Великом Княжестве Финляндском, до авторитарного - в Хиве и Бухаре. Монархическая Германия имела чисто республиканские формы самоуправления (ганзейские "вольные города") и чисто монархические (Баварское королевство). Республиканская Польша не имела вовсе никакого самоуправления. "Республиканский" Новгород Великий был жестоко централизованным хищником (И. Л. Солоневич. Народная монархия).

Какая форма политического правления является более совершенной? Монархия. Монархия, конечно, не идеальная форма политического устройства. Но это, несомненно, лучшая форма человеческого общества на земле (Б. Башилов).

Монархия.

Принципы и формы монархической власти

Какая монархия является истинной монархией?

Монархия истинная, то есть представляющая верховную власть нравственного идеала, неограничена, но не абсолютна. Она имеет свои обязательные для нее начала нравственно-религиозного характера, во имя которых только и получает свою законно не ограниченную власть. Она имеет власть не в самой себе и поэтому не абсолютна. Властью абсолютной обладает только та сила, которая ни от чего, кроме самой себя, не зависит...

Истинная монархия может быть только одна. Это именно есть та монархия, в которой одно лицо получает значение верховной власти: не просто влиятельной силы, а власти верховной. Это же может случиться во вполне чистом виде только при одном условии: когда монарх вне сомнения для нации и самого себя является назначенным на государственное управление от Бога...

Власть монарха возможна только при народном признании, добровольном и искреннем. Будучи связанной с высочайшей силой нравственного содержания, наполняющей веру народа и составляющей его идеал, монархическая власть является представительницей не собственно народа, а той высшей силы, которая составляет источник народного идеала. Признавать верховное господство этого идеала над своей государственной жизнью нация может только тогда, когда верит в абсолютное значение этого идеала, а стало быть, возводит его к абсолютному личному началу, то есть Богу.

Истекая из человеческих сфер - идеал не был бы абсолютен. Истекая из личного источника, он не был бы нравственным. Таким образом - желая подчинить свою жизнь нравственному началу, нация желает подчинить себя Божественному руководству, ищет верховной власти у Бога. Это составляет необходимое условие для того, чтобы единоличная власть перестала быть делегированной от народа и могла стать делегированной от Бога, а потому совершенно независимой от человеческой воли и от каких-либо народных признаний. При этом единоличная власть становится верховной...

Но для того чтобы она могла быть действительно верховной властью Божественного нравственного начала - эта монархия должна быть создана истинной верой, верой истинного, действительно существующего Бога. Религия, связанная с истинным богопочитанием, открывает людям действительные цели их жизни, открывает природу человека и действие Промысла, указывает несомненные основы социальной жизни и всем этим подготовляет среду, в которой может действовать государственность, подчиненная верховенству нравственного идеала. Когда все это имеется - может возникать истинная, идеальная монархия. Тут монарх не деспот, не самовольная власть, руководствуется не своим произволом и властвует не для себя и даже не по своему желанию, а есть Божий Слуга, всецело подчиненный Богу на своей службе, подобно тому как и каждый подданный, в своем долге семейном и общественном исполняет известную малую миссию, Богом назначенную. Так и монарх несет в своем царствовании лишь службу Богу (Л. А. Тихомиров. Монархическая государственность).

Какие бывают монархии?

В зависимости от религиозных, социальных и исторических условий монархии могут в разные периоды у разных народов иметь разную форму, то приближаясь, от отклоняясь от истинной формы монархии. В мировой истории главную роль играли три разновидности монархического принципа. Из них, собственно, один основной, идеальный, истинно монархический. Два другие представляют его извращение. Когда монархия организована на первом принципе, существует истинная монархия, когда на втором - монархия деспотическая, когда на третьем - монархия абсолютная, или абсолютизм...

Вследствие различий во влиянии религиозного мировоззрения и социального строя, а также по различному состоянию сознательности появляется несколько типов монархии. В основе их три: 1) монархия деспотическая, 2) монархия абсолютистская и 3) монархия чистая, или самодержавная. Мы рассмотрим их характеристические черты ниже. Теперь заметим, что недостаток сознательности сильно влияет на переход одного типа в другой, главным образом путем построения управительных властей несоответственно с характером данной верховной власти.

"История, - говорит Чичерин, - в значительной степени есть повествование об ошибках правителей". Но ошибки правителей большею частью создаются недостатком политической сознательности в народе вообще. В исторической действительности, можно сказать, человечество никогда не обладало достаточной степенью сознательности в своих государственных построениях. Вследствие этого - те три типа монархии, о которых сейчас сказано, суть типы собственно идеальные. В действительности они никогда не являлись в полной чистоте своей, а всегда в некотором смешении черт различных типов, лишь с преобладанием какого-либо одного основного.

Это обыкновенно еще более облегчало в истории переходы государства к другим формам правления, путем эволюционным или революционным. Если такие переходы и бывали иногда неизбежны и разумно, то есть действительно, отвечали потребностям изменившихся условий, то едва ли не чаще всего они обусловливались просто отсутствием государственной сознательности, вследствие чего данная форма власти сама запутывала свои природные силы допущением влияний, посторонних ее природе, а потому сама себя парализовывала и делала бесполезной и невозможной. Отсюда видно, какое огромное значение имеет наука правления - в смысле знания правящими сильных и слабых сторон своего строя и того, какие политические силы его поддерживают или подрывают.

Такой власти народ подчиняется безгранично, в пределах ее Божия служения, то есть пока монарх не заставляет подданного нарушать воли Божией, следовательно, перестает сам быть слугой Богу. За э