Ровно 40 лет назад 13 августа 1969 года на нынешней казахстанско-китайской государственной границе недалеко от озера Жаланашколь произошел короткий, но ожесточенный бой между советскими пограничниками и китайскими военными. После того как Москва и Пекин в очередной раз показали, что не боятся “доброй ссоры”, они стали договариваться о “худом мире”.

В те годы все с большим интересом наблюдали за конфликтом двух крупнейших социалистических держав. Занятие это было увлекательным еще и потому, что советско-китайское единство тогда казалось крепким и нерушимым. Именно благодаря всесторонней советской поддержке коммунистический Китай в середине XX века совершил головокружительный скачок. Он сумел за короткий срок модернизировать экономику и укрепить военную мощь страны. Уже война в Корее 1950–1953 годов показала, что Пекин превратился в серьезного регионального игрока, с которым нельзя было не считаться.

Трудности перевода
Несмотря на объективные факторы, способствовавшие сближению СССР и КНР, в их отношениях не все было гладким. Сталин не упускал возможности продемонстрировать превосходство Страны Советов над отсталым Китаем и свое – над учеником Мао Цзэдуном. Мао, возглавляющему государство с многотысячной историей, разумеется, это не очень нравилось.
Однако если к Сталину – «вождю мирового пролетариата» – Великий кормчий относился с большим почтением, то к сменившему его Никите Хрущеву ни он сам, ни компартия Китая особого пиетета на испытывали. После смерти Сталина уже Мао, представлявший интересы одной пятой части населения Земли, претендовал на первенство в международном коммунистическом движении.
В Советском Союзе думали иначе. Дипломат Алексей Брежнев, работавший в Китае, вспоминает такой случай. Весной 1957 года в Пекине на приеме в чехословацком посольстве присутствовал премьер-министр КНР Чжоу Эньлай. После официальных речей он вышел из-за стола и начал общаться с публикой. Заметив это, замглавы советской делегации – первый секретарь одного из крайкомов партии в приказном тоне сказал Брежневу: «Иди и передай премьеру, чтобы он не болтался по залу, а сел на свое место в президиуме».
Еще более оскорбительным выглядел жест освободителя Румынии от немецких фашистов маршала Родиона Малиновского. В Москве на банкете в честь 47-годовщины Октябрьской революции советский министр обороны открыто предложил Чжоу Эньлаю сместить Мао Цзэдуна.
Подобные бестактности портили личные связи партийных работников и делали все более натянутыми межгосударственные отношения. Во второй половине 1950-х советско-китайская дружба дала непоправимую трещину. Тогда-то неожиданно проявились противоречия между странами по целому ряду принципиальных вопросов. Мао стал задумываться о том, насколько ему необходимо «слепое копирование иностранного опыта», особенно в экономическом и социалистическом строительстве. Хрущев, в свою очередь, подверг резкой критике китайские эксперименты, и безапелляционно заявил, что у «Пекина нет научного коммунизма, а есть лишь одни лозунги».
Возникли разногласия и по поводу международной обстановки. В разгар «холодной войны» СССР, тративший огромные средства на военно-промышленный комплекс, был объективно заинтересован в разрядке и выступал за мирное сосуществование с блоком НАТО. Пекин же, стремясь стать лидером соцлагеря, выдвигал идею революционной войны. Не исключено, впрочем, что, используя образ внешнего врага, китайские власти просто хотели мобилизовать общество и ускорить развитие своей экономики. Отсюда периодические обострения тайваньской проблемы, а также пограничный конфликт с Индией и Вьетнамом.
В ответ на вызывающе нетоварищеское поведение китайского руководства СССР в 1960 году отозвал всех своих советников и специалистов. Было свернуто сотрудничество в области ядерной физики, практически полностью прекратилась советская помощь Китаю. Тогда пленум китайской компартии принял решение усилить борьбу против «современных ревизионистов» и «приспешников США».
Неожиданно вспомнились и давние территориальные счеты к Советскому Союзу как преемнику царской России. Дело в том, что когда в XIX веке китайское государство попало под влияние Англии и Франции, Россия активно включилась в борьбу за Дальний Восток и Среднюю Азию. Большая геополитическая игра совпала с острейшим кризисом в китайской империи. Пользуясь этим, российские войска заняли часть нынешнего Синьцзяна.
Впоследствии по Пекинскому договору и Чугучакскому протоколу 1861 года китайцы вернули себе практически все земли, за исключением некоторых участков. В первой половине прошлого столетия Китаю было не до них. В стране происходили бесконечные восстания, центр боролся с собственными мятежными генералами и иностранными оккупантами. О территориальной проблеме не вспомнили и после победы коммунистов в 1949 году, и позже, когда «русский с китайцем были братьями навек».
В период политического противостояния двух восточных гигантов китайские власти неожиданно напомнили, что ряд участков на Дальнем Востоке и в Синьцзянь-Уйгурском автономном районе не были должным образом оформлены. Всего ими тогда было обозначено 22 спорных участка вдоль всей 7520-километровой границы с СССР. Тут же начались пограничные инциденты, приобретавшие со временем все больший и опасный размах. Только в 1962 году было зафиксировано более пяти тысяч различных нарушений границы. Тогда же из СУАР бежали в Советский Союз около 60 тысяч человек – в основном уйгуры, казахи и представители других народов.
Пекин разглядел в произошедших событиях руку Москвы, и в китайской прессе появились материалы, доказывающие, что «царская Россия захватила более 1,5 млн. кв. км исконно китайских земель», среди которых – территория Казахстана до озера Балхаш, Восточная Сибирь, Камчатка и даже Сахалин.
Поначалу Москва не обращала внимание на территориальные претензии. Потом, пытаясь снизить накал страстей, начальник Пограничных войск СССР генерал-полковник Павел Зырянов предлагал передать Китаю кое-какие земли. Например, остров Даманский на реке Уссури. Он не имел никакого хозяйственного или военно-стратегического значения и, хотя юридически принадлежал Советскому Союзу, китайским гражданам никто не запрещал пасти здесь скот и запасать сено. Благо, располагался Даманский ближе к китайскому берегу.
Между тем советская попытка решить вопрос по спорным участкам не увенчалась успехом. Китай требовал все и сразу, СССР пойти на такой шаг был не готов. Отказ Москвы вернуть земли на границе с СУАР и острова на дальневосточных реках Уссури и Амур китайская сторона расценила как зримый символ «советского ревизионизма и социал-империализма». А когда в октябре 1964 года Китай впервые испытал атомную бомбу, официально было заявлено, что это сделано «во имя защиты суверенитета, против угроз США и великодержавности СССР».

«Матросов! Это война?»
В это время культурные и научные обмены между двумя странами начали стремительно сокращаться. Объем торговли за десять лет, с 1959 по 1969 годы, упал с 2 млрд. рублей до 51 миллиона.
Теперь большинство новостей о Китае были связаны с «очередной провокацией маоистов, устроенной на советско-китайской границе». Как правило, это были потасовки советских пограничников с отрядами «хунвэйбинов», ограничивающиеся кулачными боями. Пограничникам было строго запрещено использовать оружие, поэтому в деле защиты рубежей они применяли другие доступные им средства. Герой Советского Союза Виталий Бубенин по этому поводу вспоминал: «Мы выдворяли нарушителей кулаками, дубинами, палками, прикладами. Пузо на пузо, стенка на стенку. Однажды взяли у дружинников пожарную машину. Задавил я несколько китайцев, хотя точно не известно, то ли я их задавил, то ли трупы подбросили. А сколько было побито и ранено наших солдат!».
Зимой 1969-го участились стычки у острова Даманский. Здесь впервые советским пограничникам пришлось столкнуться не с отрядами «хунвэйбинов», а с солдатами Народно-освободительной армии Китая (НОАК). Они тоже использовали в качестве дубинок приклады автоматов – китайских аналогов советского АК-47.
2 марта 1969 года, как показалось пограничникам, начался обычный поход китайцев к Даманскому. Однако это были хорошо вооруженные военнослужащие. Кроме того, ночью на остров перешли и замаскировались еще около 300 солдат. Снег замел все следы, и когда пограничники выехали к острову, они попали в засаду и погибли. В живых остался только один из двадцати. Большие потери понесла и другая группа, которая опоздала к началу боя.
Примерно в это время генеральный секретарь Леонид Брежнев звонил начальнику штаба погранвойск Вадиму Матросову и спрашивал: «Матросов! Скажи! Это война?», Генерал ответил, что это небольшой пограничный конфликт. Ни тот, ни другой тогда и не догадывались, что многочасовой бой пограничников против китайских солдат, десятикратно превосходящих их по численности и поддерживаемых огнем артиллерии и минометов, войдет в энциклопедию «Великие битвы и сражения ХХ века». Только по официальным данным, на острове 30 советских пограничников уничтожили огнем и колесами двух БТРов 248 китайских солдат и офицеров.
Через две недели, 15 марта, китайские солдаты вновь пошли в атаку. Пограничники опять оказались один на один с неприятельской пехотой. Москва явно опасалась использовать армию, чтобы дело не переросло в межгосударственный конфликт, чего с нетерпением ждали на Западе. Примечательно, что когда в районе боев появились девять танков Т-62, пограничники спешно переподчинили их из Минобороны погранслужбе КГБ и бросили против китайцев. И все же исход сражения решили секретные на тот момент армейские установки «Град». После их мощного залпа стрельба прекратилась.
Впрочем, не обошлось без курьеза. По мнению отставного полковника-танкиста Юрия Сологуба, участника боев, «данные для стрельбы на огневые позиции выдал штаб ракетных войск округа, а не дивизиона, как должно было быть. В итоге 18 боевых машин расстреляли не занятый неприятелем Даманский, а улетели на 7 км дальше, в глубь китайской территории, и разнесли деревню со всеми штабами, тылами, госпиталями. Китайцы такой наглости от нас не ожидали!».
Больше всего китайцев напугал вид горящей земли, а объяснялось это тем, что в суматохе «Грады» заряжали всем подряд, что было на складе – осколочно-фугасными, дымовыми и зажигательными (термитными) снарядами.
Ошибка советских военных оказалась роковой для Пекина. Всего в боях за Даманский были ранены 94 и погибли 58 советских солдат и офицеров. Китай потерял до тысячи солдат. Слабым утешением для него стало то, что он сумел захватить новый по тем временам танк Т-62, начиненный сверхсекретными приборами.
Следующим после Даманского крупным вооруженным конфликтом как раз и стало боестолкновение на границе в районе озера Жаланашколь в Казахстане в августе 1969 года. Ситуация на Джунгарском выступе казахстанского участка границы с СССР обострилась еще в мае, а вечером 12 августа на погранзаставах «Родниковая» и «Жаланашколь» заметили на сопредельной территории перемещение усиленных групп китайских военных. Пограничники были приведены в состояние повышенной боеготовности. 13 августа китайцы проникли на 400 метров вглубь советской территории. На предупреждения о нарушении государственной границы они не реагировали, а затем открыли огонь.
В ходе боя, продолжавшегося час с небольшим, нарушителей выдворили на сопредельную территорию. Потери советской стороны составили 12 человек, из них 10 ранеными и 2 убитыми. Противник потерял 19 человек убитыми, 3 попало в плен.
После вооруженного конфликта на Жаланашколе уже весь мир с тревогой ждал неизбежной войны между СССР и КНР. Но судьба повернулась иначе. 11 сентября 1969 года глава Советского правительства Алексей Косыгин сделал остановку в Пекине на пути из Ханоя в Москву. В аэропорту он встретился с коллегой Эньлаем, и они попытались найти общий язык, договорившись решить все проблемы путем мирных переговоров. 16 мая 1991 года СССР подписал с КНР договор о границе и вскоре остров Даманский отошел к Китаю. А в апреле 1994-го было подписано Соглашение между Казахстаном и КНР, решившее участь спорных территорий, в том числе и в районе озера Жаланашколь. В итоге часть из них перешла к Казахстану, часть – к Китаю.
Такой поворот событий подтвердил уверенность Пекина, что все его жертвы были не напрасны. Не случайно на Даманском, который китайцы называют Чжэньбаодао, то есть «Драгоценный», был открыт музей славы китайских пограничников и НОАК. В то же время по-прежнему нет полной ясности, зачем все же руководству КНР понадобились крупномасштабные вооруженные провокации на границе.
Считается, что всему виной разгул культурной революции в Китае. Мао специально нагнетал обстановку в стране, преследуя собственные интересы, и использовал хунвэйбинов во внутриполитической борьбе.
Кто-то связывает пограничные конфликты преимущественно с китайскими военными, за которыми стоял министр обороны страны маршал Линь Бяо. Он хотел укрепить свои позиции и повысить роль армии в китайской политике. Своего маршал добился, после событий на Даманском он официально был объявлен преемником Мао. Примечательно, что командующий Синьцзянским военным округом в период инцидента у Жаланашколя был Лун Шуцзинь – ставленник Линь Бяо.
Между тем ни хорошо организованным «хунвэйбинам», ни влиятельному маршалу рост напряжения на границе на пользу не пошли. Времена культурной революции в самом Пекине вскоре были официально признаны периодом «смуты», а Линь Бяо после якобы неудачной попытки переворота в 1971 году вынужден был бежать и погиб в авиакатастрофе.
В результате же советско-китайской конфронтации понесли серьезные политические и экономические потери и КНР и СССР. Китай в своем развитии был отброшен на десятилетие назад, а прямой и косвенный ущерб для Советского Союза, по некоторым оценкам, составил более 200 млрд. доперестроечных рублей, то есть в три раза больше, чем война в Афганистане.
Объективно во всей этой сложной ситуации в выигрыше оказался скорее Запад и, прежде всего, США, опасавшиеся «красно-желтой угрозы». Умело играя на китайско-советских противоречиях вплоть до окончания «холодной войны», американцы смогли в определенной мере устранить основные угрозы своим геополитическим интересам по всему миру.
Урок Даманского и Жаланашколя заключается в том, что существование территориальных проблем рано или поздно даст о себе знать. Это что-то вроде мины замедленного действия, ждущей своего часа. В случае с СССР и Китаем в 1960-х годах ничто не могло уберечь их от споров и взаимных претензий. А причиной тому послужили старые, полученные ими в наследство от царской России и китайской империи двусторонние договоры, закрепившие размытые границы без четко обозначенных ориентиров. В любой момент одна из сторон могла поставить все предыдущие договоренности под сомнение, что, собственно, и произошло сорок лет назад.