Действительно ли Тегеран стоит на пороге создания атомной бомбы, готовы ли США и Израиль нанести удар по Исламской Республике, насколько прочны позиции президента Махмуда Ахмадинежада, в чем состоят интересы России на иранском направлении? Об этом корреспондент "Известий" беседует с одним из ведущих специалистов по Ирану, профессором Института востоковедения РАН Владимиром Сажиным.

вопрос: Что сейчас происходит в Иране? После президентских выборов казалось, что страна чуть ли не на грани революции...

ответ: Сейчас обстановка в целом спокойная. Но при этом разногласия между сторонниками лидера оппозиции Мир-Хосейна Мусави и пропрезидентскими силами сохраняются. Иранская оппозиция ушла в тень и консолидируется, вырабатывает новую стратегию в новых условиях. Идут сложные "подковерные" процессы - как среди союзников Ахмадинежада, так и в стане его противников. В обоих лагерях имеются противоречия.

в: Кто все-таки стоял за массовыми выступлениями оппозиции? Было ли влияние внешних сил?

о: О том, что конкретных доказательств причастности к беспорядкам иностранных государств нет, заявил сам духовный лидер аятолла Хаменеи. Но до этого звучали и прямо противоположные высказывания. Да и вполне конкретные действия можно вспомнить - например, судебные процессы против иностранных журналистов. Отчасти в этом проявляются противоречия внутри лагеря консерваторов.

"Иранская оппозиция ушла в тень и консолидируется, вырабатывает новую стратегию в новых условиях"

Я думаю, что внешнего фактора как такового не было. События разворачивались без участия Запада. Хотя идеологическую и пропагандистскую поддержку оппозиции он, безусловно, оказал. Нельзя забывать: большая часть населения Ирана - молодежь, а она в основном смотрит на Запад. Но в целом антиправительственные выступления - результат внутриполитических процессов, которые долгое время подавлялись руководством страны.

Политическую систему Ирана можно назвать демократией в жестких рамках исламских канонов. И в этих рамках могут происходить определенные демократические процессы. При предыдущем президенте, Мохаммаде Хатами, нечто подобное наблюдалось. Но за четыре года правления Махмуда Ахмадинежада пошел обратный процесс - ростки свободы подавлялись. И у народа оставалась только одна возможность выразить свою позицию - во время выборов. Но этого ему сделать не позволили. Итог - массовые выступления.

Я находился во время выборов Тегеране. И никто из тех, с кем я говорил, не испытывал доверия к действующему президенту. Многие предсказывали, что в случае его победы народ выйдет на улицу. Так все и случилось. Безусловно, некоторые политики воспользовались возмущением народа. Чисто психологический взрыв недовольства людей они направили в политическое русло. Я уверен: Мусави не по своей воле стал лидером оппозиции. Кстати, если бы он победил, по большому счету ничего бы не изменилось. За исключением внешнеполитической риторики. К примеру, не было бы антиизраильских речей Ахмадинежада и лозунгов "Долой США", "Долой Израиль".

в: Раз уж речь зашла о лозунгах: почему демонстранты кричали "Смерть России"?

о: Россия все эти годы поддерживала Ахмадинежада. Именно это вызывает недовольство у отдельных групп оппозиции. Впрочем, надо заметить: лозунг этот массовой поддержки не имел. Речь идет о единичных случаях, которые потом и вовсе сошли на нет. Однако их быстро подхватили и раскрутили СМИ. Очевидно, кому-то на Западе понравилась идея направить возмущение иранцев против России.

в: Если говорить о ядерной программе Тегерана, которая так пугает американцев и израильтян, чего именно добивается иранское руководство?

о: Тегеран намерен создать промышленную инфраструктуру, которая позволит - после принятия политического решения - произвести ядерное оружие в течение нескольких месяцев. То есть выйти на уровень таких стран, как Япония или Германия. Разница в том, что эти страны вряд ли примут подобное политическое решение. Иранцы же, учитывая довольно враждебное окружение, в принципе могут.

в: А как сами иранцы воспринимают ядерную программу? Народ ее поддерживает?

о: Народу разъясняют, что Запад, запрещая обогащение урана, вводя санкции, не дает Ирану развиваться.

в: А это правда?

о: В действительности мировое сообщество не против развития мирной атомной энергетики в Иране. Иное дело - обогащение урана, то есть технологии слишком двойного назначения. Кстати, Москва в свое время озвучивала конкретные инициативы по развитию мирной энергетики. Например, предлагала создать на территории России международный консорциум по обогащению урана, который поставлял бы топливо на иранские ядерные объекты, но без передачи соответствующих технологий. Но Тегеран отказался - и тем самым вызвал подозрения. Очень серьезные подозрения. Ведь закупать обогащенное топливо гораздо дешевле, чем самим налаживать процесс его обогащения. Но в Тегеране заявляют, что стремятся к самодостаточности. При этом надо учитывать: у Ирана нет достаточных запасов урановой руды. По подсчетам специалистов, всего имеющегося в стране урана хватит на 5-7 лет работы АЭС в Бушере.

в: Как продвигаются переговоры Ирана с "шестеркой", в которую входят ключевые державы Запада, Россия и Китай? Есть ли какой-то прогресс?

о: "А Васька слушает, да ест". Именно так можно охарактеризовать позицию Ирана на переговорах. То провоцирует, то отступает - в общем, ведет достаточно опасную игру. Все семь лет - на грани фола. Иранцы уверены, что по ним не ударят. Поэтому они, всячески затягивая время, продолжают развивать свою ядерную программу.

в: Может ли Россия проголосовать в ООН за санкции против Ирана?

о: Я не исключаю того, что в определенной ситуации Россия может поддержать санкции. А вот Пекин этого наверняка не сделает - он зависит от Ирана в плане энергетики. 14 процентов нефти, потребляемой в Китае, идут из Ирана. Срыв поставок был бы ударом по китайской экономике. Так что у Пекина есть все основания воспользоваться правом вето.

в: Если против Ирана введут санкции, Россия сильно пострадает?

о: В экономическом плане она мало что потеряет. Сегодня среди ведущих партнеров Тегерана мы не входим даже в первую десятку. Наш товарооборот - лишь 3,2 миллиарда долларов в год. Гораздо более интенсивно Иран торгует с Китаем, Японией, со странами ЕС. Именно по этой причине полное эмбарго ввести будет сложно. Ведь больше всего от санкций пострадает Европа. Например, есть данные, что в Иране действуют более пяти тысяч немецких фирм.

Но существует и другой аспект. Если против Ирана введут санкции, Россия потеряет в политическом плане. Нас с иранцами многое связывает. Надо учитывать и ситуацию в регионе Каспия, и отказ Тегерана от поддержки сепаратистов на Кавказе. Кроме того, Иран - мощный фактор стабильности на Ближнем Востоке, где Россия стремится восстановить позиции.

в: Выгодно ли нам появление ядерного Ирана?

о: Если Иран будет обладать ракетно-ядерным оружием, это не отвечает интересам России. Конечно, наличие одной-двух атомных бомб погоды не делает - особенно если учитывать ядерный потенциал Израиля. Но когда Иран непосредственно подойдет к созданию атомной бомбы, аналогичные процессы инициируют Саудовская Аравия, Египет, другие арабские страны. И это опасно. Контролировать такое количество ядерных государств будет очень трудно. Не стоит забывать: у Ирана - напряженные отношения с рядом арабских стран. Когда американцы уйдут из Ирака, там еще развернется ожесточенная борьба за влияние между иранцами и саудовцами.

в: Так что же делать, чтобы помешать Ирану стать ядерной державой?

о: Не должно быть ни военного решения, ни экономической блокады. Я бы поддержал более жесткие санкции, но точечного характера. Прежде всего в банковской и нефтегазовой сферах. Этим секторам требуются значительные инвестиции. Будучи государственными, они находятся под контролем Корпуса стражей исламской революции. Необходимо давить на те отрасли, которые непосредственно затрагивают интересы правящих кругов.