Я человек лояльный, и очень люблю, когда мои взгляды на жизнь вдруг совпадают со взглядами высшей власти. Например, правительства в лице его лучших представителей.

Недавно именно так и произошло. В последние годы я не раз писал, что через посредство говорящего ящика происходит массовая дебилизация населения. А потом прочитал, что приблизительно то же самое на заседании правительства заявил Сергей Иванов. Мало того, он даже предложил удалить с экрана убогую программу «Аншлаг». На что ему возразили, что не министерское это дело запрещать телепрограммы, что кому-то может не нравиться футбол – но не отменять же из-за этого репортажи.

Проще всего было бы сказать обоим уважаемым государственным деятелям, что этот вопрос, вообще, не входит в сферу их компетенции. У СМИ свои специалисты и свои вожди. Но я готов наших ведущих политиков защищать. К сожалению, дебилизация народа прямо касается их прямых обязанностей. Потому что дебилы органически не способны ни удвоить ВВП, ни победить в хотя бы маленькой войне. Дебилы способны только терпеть поражения во всех сферах и на всех фронтах.

Я против оздоровления ТВ административным путем. Слишком хорошо знаю, чем кончаются благие порывы начальства: в процессе борьбы с дебилизацией уберут с экрана Познера и Задорнова, а «Аншлаг» останется.

Однако, что же все-таки делать с телевидением? И – почему оно так заметно деградирует?

Самое забавное, что оно абсолютно никому не нравится, включая самих телевизионщиков – и, тем не менее, работает так, как работает. Если это можно назвать работой.

Влияние ящика на народ у нас не слишком исследовано. В Европе и США этим занимаются давно. И, прежде всего, очень тревожатся за детей. Например, в Швеции выросло уже два или три глухонемых поколения. С ушами у этих славных ребят все в порядке, и слова знают, какие надо. Но общаться практически не способны – телевизор с детства приучал их только слушать. И с мышлением слабовато: привыкли, что за них думает ящик. А ящик во имя рейтинга излагает свои выводы из происходящего на планете в предельно доступной форме, на уровне «хорошо» - «плохо». Без оттенков.

Впрочем, в странах развитой демократии у агрессивной дебилизации есть противовес: у разных каналов разные хозяева, разные политические пристрастия, и, соответственно, разные точки зрения. Что бы там ни было, у западного телезрителя все же есть выбор. А выбирать – уже интеллектуальный процесс, худо-бедно развивающий мозги.

У нас сегодня с телевыбором слабовато. Даже острейшие события последних лет или месяцев обсуждала одна и та же депутатская тусовка, на три четверти серая, как валенок, а четвертая четверть могла лишь слегка разбавить этот войлок. Что уж говорить о рутинных передачах, оживить которые способна лишь неожиданная мысль – но мысль лучше искать не в ящике.

Мне кажется, основная беда в том, что пока ни общество, ни власть не определились с основным вопросом: чем должно быть в нашей жизни телевидение, прежде всего, центральное телевидение? В чем его роль? Информировать? Конечно. Забавлять? Допустим. И это все? Или – что-то еще?

Наверное, все-таки, что-то еще.

Наша общественная жизнь сложилась так, что в стране при сильной центральной власти практически нет оппозиции. Не только потому, что у партии власти в Думе решающее большинство, но прежде всего потому, что остальные прошедшие в парламент партии просто по качеству не годятся для генерации мало-мальски свежих идей. Справедливо говорят, что истина рождается в споре. Но с кем спорить правительству и партии власти? В такой ситуации у истины слишком мало шансов появиться на свет.

Впрочем, отсутствие реальной политической оппозиции может и не привести к идейному склерозу – но лишь в том случае, если интеллектуальной оппозицией действующей власти станет часть СМИ и самое массовое из них - телевидение. Есть у телевидения такие возможности? Есть – если вспомнит, что кроме правительства и парламента в России существует очень плохо организованное, но очень ярко мыслящее общество. Сегодня, пожалуй, это главная обязанность ТВ перед страной: за неимением иных претендентов выполнить роль второй стороны в необходимом споре – интеллектуальной оппозиции.

Но это я могу понимать. Это могут понимать еще пятьдесят, или пятьдесят тысяч, или пятьдесят миллионов россиян. Но ведь не эти миллионы определяют репертуарную политику электронных СМИ. И не они назначают руководителей каналов. И не они дают им установки.

Понятно, что оппозиционное телевидение нередко мешает власти выполнять свои обязанности. Но отсутствие оппозиции мешает еще больше. Может, имеет смысл во имя конечного результата привыкнуть к укусам домашнего экрана? Ведь в конечном счете дилемма достаточно проста: либо оппозиция, либо дебилизация.

Прекрасно понимаю власть предержащих: критический анализ деятельности любят только дураки, и то лишь потому, что не способны отличить хулу от хвалы. Противно, когда тебя хают не по делу, втройне противно, когда при этом еще и привирают – а оппозиция, увы, и на это горазда. Но что делать, выбор-то скуден! И уж коли приходится его делать...

Оппозиция, даже среднего уровня, даже не слишком приятная, все же дает России шанс на рывок вперед. Дебилизация никакого шанса не дает.