Глобальный кризис выявил несостоятельность неолиберальных объяснений природы инфляции. Инфляция может порождаться множеством факторов, не связанных напрямую с переполнением сферы обращения избыточной массой денег. Влияет на инфляцию также спекуляция, мошенничество и оборот денег в теневой экономике. Инфляция в глобальном хозяйстве в 2008-2009 годах вызвана, прежде всего, общим снижением потребительского, а с ним и совокупного спроса. Несостоятельны утверждения представителей монетаристской школы о том, что повышение спроса на продовольствие, нефть и иные виды сырья в 2008 году явилось главной причиной инфляции.

Разгадку мировой инфляции следует искать в углубляющемся кризисе (закономерном нарушении функционирования) современной модели глобального капитализма.

В погоне за прибылью за три последних десятилетия монополии забыли, что мировой рынок складывается из внутренних рынков. Если главные из них сокращались, то сокращаться должен был и весь объем мирового спроса.

С прошлого века основными покупателями потребительских товаров являлись их производители – наемные работники. Наиболее значимые ранее, в XIX веке, мелкособственнические и аристократические слои не играли прежней роли. Расширение мировой индустриальной зоны ухудшало материальное положение ключевых потребителей с 1950-1960 годов: американцев и европейцев, которые оказались вынуждены прибегать к заемным средствам для обеспечения прежнего уровня потребления.

Несмотря на рост потребления средних слоев «молодых экономик», США и ЕС оставались главными рынками сбыта планеты. На Соединенные Штаты приходилось 40% мирового потребления. Доля стран Европейского Союза составляла от 20 до 25%. В 2007 году кредитный ресурс поддержания платежеспособности населения подошел к концу в США.

В 2008 году «американские» симптомы стали проявляться и в других странах. Обозначилось общемировое сокращение потребления. Процессы в американском хозяйстве повлияли на общемировую экономическую ситуацию.

Прежде всего падал потребительский спрос на промышленные товары, более выборочным становился спрос на продукты сельского хозяйства. Людям приходилось все чаще экономить. В результате продажи начинали снижаться. Отток посетителей ощутили кафе, рестораны и развлекательные заведения. Признаваться в проблемах со сбытом многим компаниям пришлось уже летом 2008 года. Некоторые товары попросту начали застревать на полках магазинов. Хуже всего дела шли с автомобилями. В числе первых в «черный список» маловостребованных товаров попали мобильные телефоны.

Ослабление потребительского спроса оборачивалось сокращением заказов между предприятиями. В прежнем количестве оказывались ненужными машины, оборудование, сырье, материалы и запасные части. Компании увольняли людей, что в 2008-2009 годах усиливало сокращение сбыта, а значит и инфляцию. Снижалась скорость обращения денег.

Кризис не сможет в 2010 году прийти к спонтанному завершению, на что рассчитывают многие неолиберальные эксперты. Все имевшиеся прежде факторы спада сохранились в период финансовой стабилизации 2009 года. Предоставление огромных средств корпорациям (оцениваемым за год в 5-6 трлн. долларов) лишь позволяло частично замаскировать реальное положение дел. Финансовая накачка больших компаний не имела антикризисного значения, поскольку никак не отменяла причин глобального кризиса. Падение совокупного мирового спроса не прекращалось, а лишь косвенно сдерживалось за счет временного облегчения положения монополий.

Стабилизация не положила конец инфляции. В России, по данным Росстата, в первую половину 2009 года продовольствие дорожало в 23 раза быстрее, чем в Европейском Союзе. Вопреки ожиданиям либеральных аналитиков, более чем 30% девальвации рубля привела лишь к повышению цен на местную плодоовощную продукцию. С лета 2008 года по лето 2009 года они поднялись на 22% (годом ранее рост составлял 17%).

Низкий уровень инфляции в странах являвшихся старыми членами ЕС объяснялся, прежде всего, значительно меньшем падении реальных доходов населения, чем в странах индустриальной периферии.

Масса денег, функционирующих в качестве средств обращения, в мире за 2008 и первую половину 2009 года изменялась благодаря эмиссионной политике правительств. Однако равное денежной массе отношение суммы цен товаров к числу оборотов денежных единиц также стало иным. Обращение замедлялось, так как замедлялись продажи. Одна и та же партия товаров продавалась за больший срок, чем прежде. Разрыв увеличивался, диктуя сокращение производства по всем хозяйственным отраслям.

Цена товаров, выпавших из обращения и реализовывавшихся с огромным трудом, наоборот, не росла. Они оказывались обреченными дешеветь. Так происходило с недвижимостью во всем мире. Она снижалась в цене и все равно почти не находила покупателей. Наоборот, продовольствие било во многих странах все ценовые рекорды, вызывая возмущение людей и нервную растерянность государственных управленцев. Деньги в потребительском измерении обесценивались высоким темпом. Покупательная способность трудящихся повсеместно сокращалась за счет сокращения реальных зарплат. Темп мог быть различным для разных стран, но тенденция оставалась общей.

Девальвации во всех странах со второй половины 2008 года ни в коем случае не являлись стихийными. Ослабление национальных валют сознательно усиливала политика властей, которые стремились сохранить прежнюю рентабельность экспорта. Нацеливались государственные меры на снижение производственных издержек за счет уменьшения покупательной способности национальных денег. Провозглашалось, что девальвация призвана сократить разрыв между денежным выражением импорта и экспорта. Указывалась, что девальвация ведет к замещению импорта местными товарами, а также способствует, наращиваю экспорта.

Девальвации объявлялись антикризисными мерами. Частичное замещение зарубежных товаров внутренними происходило, но исключительно на фоне дальнейшего падения потребления. Декларируемое правительствами стремление избежать отрицательного сальдо внешнеторгового баланса не имело значения. Сокращение экспорта влекло за собой сокращение импорта ввиду уменьшения занятости в отраслях ориентированных на внешний рынок. Для стран капиталистического центра (США, ЕС, Японии) отрицательно сальдо торгового баланса не имело уже прежнего значения, поскольку часто покрывалось ввозимой прибылью ТНК от зарубежных предприятий. Антикризисный характер девальваций состоял лишь во временном облегчении положения корпораций-экспортеров.

Инфляция и неотделимый от нее глобальный кризис происходили не из ошибок финансовых институтов, как утверждали либеральные экономисты. Проблемы в экономике вытекали из общей успешности для корпораций последних десятилетий. Возможности роста в условиях экстенсивного поглощения ресурсов периферии подошли к концу. Хозяйственная система на планете не могла дальше работать по-старому.

В результате резкого падения нормы прибыли в отраслях, занимающихся производством «предметов роскоши» (из-за сокращения спроса на них), капитал начинает перетекать в сферу перепродажи товаров первой необходимости. Цены получают толчок к росту в тех сегментах, где сохраняется относительно устойчивый, либо растущий спрос. Таким образом, экономические агенты пытаются отыграть потери, понесенные в сфере производства. Снижение цен происходит по тем группам товаров, которые теряют сбыт.

Однако неолиберальные правительства стараются справляться с этой «ужасной бедой» за счет увеличения денежной массы в экономике. Покупательная способность доходов населения снижается, что оборачивается дополнительными выгодами для работодателей.

Идея необходимости победы над инфляцией владеет многими умами. Согласно монетаристским рецептам, нет ничего проще: нужно просто убрать «лишние деньги» из обращения. Считается, что сокращение государственных расходов при изъятии из обращения средств, вызывающих рост цен, оздоровит экономику. Так ли это на деле? Очевидно, нет. Подобные рецепты не согласуются с реальностью, которая вынуждает правительства действовать наоборот. Монетарная практика правительств все более расходится с монетаристской теорией.

В дальнейшем увеличение правительственных затрат в направлении поддержки финансовых институтов неминуемо. Однако финансовый сектор не сможет поправиться, пока больна вся мировая экономика. Индустрия продолжает нести потери от кризиса. Десятки миллионов трудящихся потеряли работу. По итогам 2008 года падение промышленного производства в мире вряд ли составило меньше 6-8% (официальные показатели не дают реальной картины). Эта тенденция не исчезнет в 2009-2010 годах. Глобальная экономика только вступила в полосу индустриального падения.

Чтобы вернуть мировому хозяйству рост или приостановить спад производства, требуется активизировать спрос. Пока он будет сокращаться, подхлестываемый инфляцией, финансовый капитал будет нести огромные потери. Не сознавая этого, все правительства все же честно признают: политика монетарной накачки экономики сверху создает мощный стимул для инфляции. Возникает он в результате необеспеченности роста денежной массы платежеспособным спросом. Инфляция уничтожает спрос и провоцирует дальнейшие ухудшения в экономиках.

Меры по ослаблению национальных валют объявляются необходимыми для повышения выручки от экспорта и сокращения импорта. На деле же осуществляемое одновременно всеми странами (при скрытом лидерстве США) эмиссионное ослабление валют ведет лишь к ускорению сокращения мирового потребления, поскольку обваливают реальные доходы трудящихся – основных потребителей. Девальвационная гонка в мире (прописанная неолиберальными экспертами) работает на усиление кризисной инфляции и содействует углублению экономического кризиса в мире. Она способствует разрушению внутренних рынков стран, но не оборачивается выигрышами на внешнем рынке, представляющем собой сумму национальных рынков. Расстройство мировой торговли в перспективе грозит форсироваться по вине эмиссионных мер правительств. Инфляция, особенно в странах промышленной периферии, будет ускоряться. Еще в 2008 году она составила в Египте 17,1%, в Нигерии – 12,1%, в Южной Африке – 11,2%, в Турции – 10,2% и т.д. Завершение периода финансовой стабилизации на планете способно привести к новому повышению темпов инфляции.

В глобальном хозяйстве невероятно велико разделение труда между странами. Осуществить кейнсианскую политику в мировом масштабе невозможно – стимулирование спроса при одновременной приверженности принципам свободной торговли не выведет мировую экономику из кризиса. Не существует ни институтов, ни понимания необходимости отказа от прежней экономической стратегии. Корпоративные противоречия слишком велики, чтобы вскоре стало возможно единое планетарное экономическое пространство. Необходимость межгосударственной интеграции меньшего масштаба далеко не всегда осознается политическими верхами.

Без смены глобальных правил государственное стимулирование потребления в одних странах поможет не столько им, сколько всем производителям товаров.

Раздававшиеся потребителям кредиты удерживали спрос на высоком уровне. Однако ресурсов для поддержания этого механизма не осталось. Он рассыпается на глазах, генерируя как банкротства, так и всеобщую инфляцию. На смену ему пришла прямая финансовая помощь корпорациям со стороны правительств. Этот метод породил стабилизацию, объявленную в августе 2009 года «окончанием рецессии», «дном кризиса» и «завершением падения». В перспективе эта «победа» над кризисом грозит миру усилением инфляции.

Проблема инфляции состоит не в том, что ее нельзя победить. Остановить рост цен возможно, но для этого требуется преодолеть мировой кризис. Без смены экономической политики сделать этого не удастся. Пока кризис развивается, разрушая финансовую сферу, производство и потребительский спрос, инфляция имеет все шансы на усиление в ближайшие годы. Против нее бессильны изъятия «лишних» денег из обращения, сокращения бюджетных затрат и ограничения на экспорт продовольствия. Стихийная и осознанная девальвационная политика большинства стран только осложняет ситуацию.

Вместо прежних выигрышей мировой рынок сулит национальным хозяйствам грандиозное обрушение. Прежде всего это касается стран с относительно большими внутренними рынками, таких как Россия или Бразилия. Возможности национальных рынков работают на широкий круг иностранных предприятий, в то время как местная индустрия испытывает все большие трудности. Логика кризиса объективно ставит вопрос: кто будет получать прибыль на внутреннем рынке? Выигрыш одних в условиях ослабления мирового спроса означает проигрыш других. Банкротства компаний внутри стран влекут за собой безработицу, и, как следствие, новое падение спроса; дальнейшая же накачка не получающих прибылей корпораций деньгами усиливает инфляцию.

Протекционистская защита национальной индустрии возможна. Однако для этого необходимо настойчиво преодолевать давление транснациональных корпораций, осуществляемое в частности через МВФ, МБРР и ВТО. В протекционистской стратегии заключен один из главных методов сдерживания инфляции. Но протекционизм не может быть результативным при отсутствии государственного курса на повышение доходов населения, особенно тех слоев, чьи доходы меньше прожиточного минимума.

Чем более живым остается внутренний рынок страны в условиях кризиса, тем меньше шансов имеет инфляция. Важны также сохранение положительного либо нулевого внешнеторгового баланса и защита национальных денег от переноса на них инфляции извне через скупку иностранных валют. Особенно это касается стран бывшего социалистического лагеря Восточной Европы, а также бывших республик СССР. Для правительств разумней выкупать собственные валюты, сбрасывая иностранные. Правила ВТО попросту вредны для рынков таких стран, как Россия.