В Азербайджане все громче слышны голоса мусульман, выступающих против закрытия правительством некоторых мечетей, спустя несколько месяцев после принятия нового закона о свободе вероисповедания.

Власти говорят, что поправки в закон внесены с целью облегчить жизнь верующим в светском государстве. Однако, по словам корреспондента Би-би-си Том Эсслмонта, критики считают происходящее результатом чрезмерного страха перед угрозой исламского фундаментализма.

Мечеть Ахли-Сунни в городе Гянджа закрыта основательно. Большие деревянные двери опечатаны еще в сентябре.

Мечеть закрыли сразу после принятия азербайджанским парламентом в мае "Закона о свободе вероисповедания" , который запрещает вести молитву тем мусульманским священнослужителям, которые получили образование за рубежом.

Власти также требуют, чтобы все религиозные группы перерегистрировались.

"Здесь нет экстремизма, мы осуждаем навешивание на нас ярлыка ваххабизма, - говорит он. - Мы салафиты, а не ваххабиты"

Гамет Сулейманов, имам мечети Абу-Бакр

Гянджинская мечеть, говорят они, закрыта для реставрации. "Все это вранье", - считает Видади Абасов, который учился в религиозной школе в Средней Азии.

"Они закрыли нашу мечеть сразу после принятия нового закона, - говорит он, размахивая руками. - Почему? Мы возмущены!"

"Власти сделали это, потому что мы им не нравимся, потому что мы жили за рубежом, - считает Абасов. - Они думают, что мы слишком радикальные".

Видади, лишенный минарета муэдзин мечети Ахли Сунни, созывает правоверных на молитву в свой сад, стоя в окружении яблонь.

Опасения по поводу применения нового закона возникли не только у него. Американский госдепартамент дал понять, что закрытие трех мечетей в Азербайджане не было обойдено вниманием.

В докладе 2009 года о свободе вероисповедания в мире госдеп отметил "некоторое ухудшение в ситуации с уважением к свободе вероисповедания со стороны правительства Азербайджана", а также то, что в конституцию "внесены изменения, подрывающие свободу религии".

"Растущая угроза"

Итак, что же лежит за этими обвинениями?

Новый закон о вероисповедании, говорит азербайджанское правительство, стал ответом на растущую угрозу ваххабизма, консервативного течения в суннитском исламе.

Руководство страны, чья экономика быстро растет на волне нефтяного бума, волнует опасность экстремизма.

"Здесь нет экстремизма, мы осуждаем навешивание на нас ярлыка ваххабизма. Мы салафиты, а не ваххабиты."

Гамет Сулейманов,
имам мечети Абу-Бакр

В октябре этого года азербайджанский суд приговорил к тюремным срокам двух ливанцев, осужденных за сговор с целью организации нападения на посольство Израиля в Баку. Прокуратура связала осужденных с ливанской группировкой "Хезболла" и "Аль-Каидой".

В 2007 году власти объявили о предотвращении нападения на нефтяные объекты и посольства США и Великобритании со стороны некой "радикальной ваххабистской группировки".

В 2008-м в окно салафитской мечети Абу-Бакр была брошена граната, в результате погибли двое верующих.

В этом нападении обвинили радикальную исламистскую группировку, известную под названием "Лесные братья", которая, как считают, связана с боевиками в Дагестане. Суд по этому делу продолжается.

Власти полагают, что радикализация в общине мечети Абу-Бакр продолжается, но сами верующие говорят, что, наоборот, они стали мишенью, потому что недостаточно радикальны.

Вечером улицы вокруг мечети Абу-Бакр пусты, а ее ворота тоже на замке.

Гамет Сулейманов, имам мечети и все еще влиятельная фигура среди верующих, называет обвинения в радикализме безумием.

"Здесь нет экстремизма, мы осуждаем навешивание на нас ярлыка ваххабизма, - говорит он. - Мы салафиты, а не ваххабиты".

Он предупреждает, что если власти продолжат отказывать правоверным в возможности молиться в мечети Абу-Бакр, как раз это и вызовет гнев и радикализацию среди людей.

Проблема радикализма

Опасения Сулейманова созвучны мнениям многих критиков властей Азербайджана. Правительство, считают они, преувеличивает угрозу исламского экстремизма, чтобы жестко контролировать религию и ограничить свободу вероисповедания.

"Мы давно боремся с проблемой радикализма, и борьба продолжается. Люди не хотят, чтобы мы стали новой Чечней, Дагестаном или Ингушетией."

Идаят Оруджев,
госкомитета по работе
с религиозными структурами

Независимый бакинский эксперт Анар Велиев полагает, что новая политика уходит корнями в "доктрину Джорджа Буша 2001 года и войну с террором".

"Безусловно, в Азербайджане существовали экстремистские организации, - продолжает аналитик. - В основном они уничтожены. И правоохранительные органы просто не могут остановиться".

"У нас было так, что общественные деятели выходили и говорили, что ваххабиты - террористы, и бросали тень на всю религию" - заключает Анар Велиев.

Азербайджан часто заявлял, что беспокоится о проникновении экстремизма через границу, например, из Дагестана, где активно действуют боевики-исламисты. Поэтому по новому закону правительство решило принять меры по наблюдению и контролю за тем, кто руководит религиозными общинами.

"Мы давно боремся с проблемой радикализма, и борьба продолжается, - говорит председатель госкомитета по работе с религиозными структурами Идаят Оруджев. - Люди не хотят, чтобы мы стали новой Чечней, Дагестаном или Ингушетией".

Парадоксы

В светском Азербайджане много говорят о возрождении ислама.

По официальной статистике, мусульман в Азербайджане около 90%. Население страны составляет 8,2 миллиона человек, и число регулярных посетителей мечетей, говорят, растет.

В Баку можно увидеть, что многие мечети реставрируются благодаря связанному с властями Управлению мусульман Кавказа.

Недавно отреставрированная мечеть Таза Пир сверкает красотой огромного зеленого купола и искусно украшенных арок.

Однако парадокс закрытия одних мечетей и обновления других заставляет критиков предполагать, что власти создают приемлемый для себя тип ислама.

Министр Оруджев не согласен. "Это не особый тип ислама, - говорит он. - Мы просто хотим, чтобы в Азербайджане была свобода вероисповедания".

В шести часах езды от Баку, в Гяндже, Видади Абасов говорит, что не знает, когда вновь откроется его мечеть.

В розовых лучах предзакатного солнца он молится в своем саду.

Он чувствует, что с ним обошлись несправедливо. Он и такие, как он, полагают, что безопасность страны не может быть достигнута за счет ущемления терпимости.