В Соединенных Штатах дома у людей живет около 70 миллионов собак. Это на 10 миллионов больше, чем детей в возрасте до 15 лет. В других западных странах ситуация схожая. Примерно 40% домашних собак позволено спать на кроватях их владельцев.

Как собаки смогли занять такое интимное место в нашей жизни? Согласно одной теории, на протяжении тысяч лет, которые собаки прожили с людьми, они приспособились к образу мышления человека. Несомненно, собаки поразительно чувствуют поведение человека.

Собаки могут следовать жестам, которые показывает человек, чтобы найти спрятанную пищу, и они могут успешно указать владельцам своими собственными действиями, где расположена спрятанная игрушка. При определенных обстоятельствах, собаки понимают, что человек, который не может их видеть (потому что, например, он с завязанными глазами) с меньшей вероятностью отреагирует чем-то вкусным на их выпрашивание подаяния, чем человек, чье зрение нормально. Собаки с большей вероятностью выполнят команду оставить в покое что-то желаемое, в случае когда хозяин остается в комнате, а не когда он выйдет из нее.

Однако попытки рассматривать собачий интеллект как интеллект, сделанный из того же теста, что и человеческий, превратно истолковывают многие детали того, как собаки и человек действуют. Эволюция никогда не создает одну и ту же форму разума дважды – даже если похожие проблемы могут привести к похожим способам решения.

Как знают многие владельцы щенков, нужно затратить много времени и усилий, чтобы собака научилась понимать привычки человека. Когда мы злимся, волосы у нас не становятся дыбом в прямом смысле слова, а когда заводим себе новых друзей, мы не обнюхиваем друг друга сзади. А собаки не жестикулируют с помощью передних лап и не используют грамматически правильный язык, когда пытаются что-либо объяснить.

В наших исследованиях мы обнаружили, что люди остаются для собак чем-то мистическим в течение первых пяти месяцев жизни, а собаки в местном приюте намного отстают в развитии от домашних собак, когда дело касается понимания людей.

В недавнем исследовании Александры Хоровитц в Бернардском колледже в Нью-Йорке был сделан акцент на «мимолетном разговоре», который происходит иногда между людьми и собаками. Хоровитц попросила хозяев, чтобы они запретили своим собакам брать печенье и быстро покинули комнату. Когда спустя некоторое время хозяева вернулись, некоторым из них сказали, что их собаки были непослушны и съели запрещенную пищу. Другим сказали, что собаки хорошо себя вели и не стали есть печенье. Если собака съела печенье, хозяину давали некоторое время поругать свое животное за ослушание. Затем у хозяев спросили, выглядела ли собака виноватой.

Трюк заключался в том, что правильно проинформировали только половину владельцев. Почти всякий раз Хоровитц говорила владельцу собаки, которая в действительности не трогала печенье, что его собака съела угощение. И почти всякий раз владельцу непослушной собаки говорили, что его собака вела себя хорошо.

Смысл этого обмана заключался в том, чтобы, когда Хоровитц спрашивала каждого хозяина, выглядела ли его собака виноватой, она могла бы видеть, связан ли в действительности отчет хозяина о «виноватой внешности» с сутью эксперимента – взяла ли собака запрещенное угощение – или эксперимент не отражал ничего, кроме того, что хозяин поругал свою собаку. Результаты ясно показали, что у собаки появлялась «виноватая внешность», только когда ее ругали: ее вид не имел ничего общего с тем, действительно ли собака совершила проступок.

Это не означает, что мы не должны наказывать наших собак (или хвалить их). Не означает это также, что мы не должны любить наших собак – или иногда разочаровываться в них. Все это означает, что если мы хотим жить в гармонии с другими видами в домашней обстановке, мы должны признать, что иногда предпочитаемые нами методы убеждения не понятны им. Мы должны попытаться понять собак, учитывая их особенности, и помочь им понять нас.

Клив Д. Л. Винн – адъюнкт-профессор психологии в Университете Флориды.