Министр финансов США Тимоти Гайтнер заявил в интервью германскому еженедельнику Die Zeit: «Всем следует чётко уяснить, что мы в Соединённых Штатах собираемся больше сберегать». Таким образом он дал понять, что американские власти намерены в долгосрочном плане исправлять дисбаланс путем сдерживания потребления и стимулирования сбережения и накопления в стране.

При этом Гайтнер отдаёт себе отчёт в том, что применение такой стратегии «полностью изменит экономическую реальность во всем мире». Он высоко оценил усилия Китая переориентировать производство на удовлетворение внутреннего спроса. Но отметил, что аналогичные шаги необходимо предпринять также Европе и Японии — они должны будут адаптироваться к новой экономической реальности. По словам Гайтнера, это «единственная жизнеспособная стратегия, которая может гарантировать продолжительный рост».

Что же будет означать применение подобной стратегии на практике? Во-первых, из слов Гайтнера, хоть и в неявном виде, но совершенно закономерно следует, что экономической модели США, основанной на сверхпотреблении, приходит конец и американцам придется потуже затянуть пояса. Тут следует отдать должное смелости Гайтнера — хотя, возможно, он просто не вполне осознает масштаб и степень болезненности грядущих изменений.

Во-вторых, призыв не только к Китаю, но и к Европе с Японией переориентировать производство на внутренний рынок (дескать, не рассчитывайте больше на США как на генератор мирового спроса) неизбежно приведёт к снижению темпов — а то и абсолютных объёмов — мировой торговли, в результате чего тенденция к глобализации сменится замыканием экономики в рамках крупных стран и макрорегиональных образований.

В течение последних 15—20 лет именно США были своеобразным локомотивом мировой экономики, встроившись в международное разделение труда в качестве своего рода глобального желудка, который с каждым годом всё больше потреблял то, что производили другие. В обмен же (видимо, в качестве результата пищеварительного процесса) США выдавали на-гора до поры до времени пользовавшийся спросом известный всем продукт зелёного цвета. И называлось все это глобализацией. Да вот случилось несварение — мировой кризис. И теперь, когда многие по инерции ждут, что выход из кризиса произойдёт путем возобновления работы желудка, Гайтнер говорит: «Зря ждёте».

Это вынужденное признание невозможности сохранения старой парадигмы. Курс взят на управляемую девальвацию доллара (иначе она грозит оказаться неуправляемой и обвальной — со всеми вытекающими катастрофическими последствиями). Такая управляемая девальвация даёт пусть и не гарантированный, но все же хоть какой-то шанс оздоровить американскую экономику: смягчить долговую проблему (девальвация валюты означает снижение реального долгового бремени), устранить или хотя бы уменьшить колоссальный внешнеторговый дисбаланс за счёт роста экспорта и — главное — сокращения импорта с надеждой восстановить в перспективе хотя бы часть выведенных из США за рубеж производственных функций.

Вопрос лишь в том, сумеют ли США удержать девальвацию в коридоре управляемого процесса. Предшествующий опыт свидетельствует, что этого почти никогда добиться не удавалось. Исход из доллара уже очень быстро начинает набирать обороты. И самое важное, что в этот процесс включились центробанки. В предыдущие годы, когда частные инвесторы убегали из долларовых активов, центробанки всегда выступали своего рода компенсаторным механизмом падающего спроса на американскую валюту. Но сейчас сами же центральные банки задают направление движения — бежать прочь от доллара.

Так, доля доллара в новых покупках валюты для резервов мировых центробанков упала во II квартале до 37% (самое низкое значение за всё время наблюдений), на долю иены пришлось 12%, а доля евро превысила 50%. Помимо этого некоторые развивающиеся страны продали из уже имевшихся резервов около 30 млрд долларовых активов в обмен на другие валюты. В результате по сравнению с 1999 годом удельный вес доллара в резервах мировых ЦБ снизилась с 71,1% до 62,8% на конец II квартала 2009 года, а доля евро увеличилась с 18,1% до 27,5%. За апрель — сентябрь взвешенный по корзине валют курс доллара потерял уже почти 11% — это самое быстрое падение за 20 лет.

То ли ещё будет на пути к новой реальности…