| Газета "Наш Мир"  Газета «Наш Мир»
Православная психология возможна и очень плодотворна, но только в
виде практики конкретного психолога – православного христианина.
Тема
соотношения православия и психологии очень трудна. И это прежде всего
потому, что православие и психология имеют важную одинаковую
особенность.Практическое их воплощение достаточно далеко отстоит от
теоретических оснований. А в свою очередь, теоретические основания
православия и психологии несопоставимы: православие – религия,
психология – научное знание, легшее в основу важной помогающей
профессии. Отсюда проистекает очень сильный субъективизм в восприятии
темы «православие и психология». На практике мы видим достаточно
рассуждений на эту тему, в том числе попыток построения некоего синтеза
под общим названием «православная психология», но все они, имея
ограниченное число сторонников, так и остаются частными субъективными
попытками. Попробую раскрыть эту тему подробнее.
О православии как «помогающей профессии»
Основной
смысл любой религии – связь человека и Бога. Основа православного
знания, норма веры и норма нравственности – это откровение Божие,
зафиксированное в Священном Писании или Библии.
Христианство
предлагает людям особую, ни на что не похожую антропологию (учение о
человеке) (см. статью «О православной педагогике») и следующее из него
свое учение о духовной жизни
– как пути богообщения и спасения от греха и вечной смерти.
Христианство в своем восприятии человека не пересекается с тем
пониманием, что дает нам современная наука, в том числе психология,
поскольку основное его учение формировалось во времена поздней
античности и раннего средневековья, когда о психологии и не помышляли.
Первые столетия христианства ушли на поиск, апробацию, понимание,
разработку и фиксацию того практического пути христианской жизни,
который мог бы стать основой для жизни любого человека, привести его к
богообщению. Понятно, что мировосприятие и научное понимание человека
древними авторами (и даже церковными писателями 19 века) было отнюдь не
научным в нашем понимании.
Напомним, что человек для христиан –
это не только богоподобная личность, но личность, поврежденная грехом,
подверженная греховности. Мир людей – это мир, где часто торжествует
зло. Отсюда и православное учение о внутренней духовной жизни.
Стремиться подражать Христу, различать в себе злое и доброе,
противиться злу, понуждать себя к добру – вот основное направление
жизни христиан. Для христианина внутренняя жизнь его души – это место
противостояния греха и добродетели. В этой области и был накоплен и
опыт, и знание.
Надо понимать, что даже еще в середине прошлого
века психологическое и педагогическое знание о человеке не были столь
определяющими для общественной жизни. Особое, даже всепоглощающее
внимание к личности человека, к его всестороннему развитию, к его
«проблемам», к его правам – это особенности последнего столетия. Если
раньше жизнь общества во многом определяло христианское мировосприятие
и понимание человека, то теперь христианство воспринимается как один из
общественных институтов, более того, институтов, обслуживающих
различные потребности людей. Грубо говоря, православие, вопреки своей
природе и своему учению, воспринимается обществом как одна из
обслуживающих профессий, призванных решать «проблемы» человека и
общества.
Однако из сказанного выше очевидно, что христианство
не ставит и не может ставить перед собой задач «решения проблем», будь
то проблемы социальные, медицинские, психологические. Более того, Иисус
Христос недвусмысленно сказал Своим ученикам: «ваша жизнь будет
скорбна». Начиная жить религиозно, человек не уменьшает число
«проблем», а скорее даже увеличивает. Одна из задач христианства как
веры – поставить человека над «проблемами», обратить трудности жизни в
путь, способствующий развитию отношений с Богом. Что это значит? Поясню
на примере. Понятно, что в семье жить проблемнее, чем одному. Одни
хлопоты и переживания о детях чего стоят. Мы видим, что любовь супругов
не решает «проблем»: сами по себе не прибавляются деньги в кошельке, не
выздоравливают дети, не решаются конфликты. Но любовь – та сила, что
ставит супругов и детей над этими «проблемами», обращая «трудности» в
те жизненные задачи, что должны решить сами супруги.
О психологии
Психология
– это помогающая профессия, в основе которой лежит психология как
раздел научного знания. Психология-наука – это уникальный синтез
философии и важного ее раздела – антропологии, некоторых знаний о
человеке, о его психике, о его сознании, памяти, реакциях, мотивациях,
инстинктах, влечениях и т.д. Психология родилась в той логике развития
европейской культуры, где главное место занимает сам человек. Каковы
причины этого, насколько это плохо или хорошо – не наша тема. Важно
понимать, что в настоящее время психология как наука и как помогающая
профессия очень глубоко вплетена в общественную жизнь и даже во многом
определяет ее. Когда я говорю о психологии, то речь идет не только об
индивидуальных консультациях и долгих разговорах о «личных проблемах».
Психология обширна, ей есть что сказать и о человеке как личности, и об
особенностях мужчин и женщин, и о том, как строятся отношения между
супругами, и кто такой ребенок и каковы особенности его развития, есть
что сказать и о групповом взаимодействии, о коллективной работе, о
людях как «толпе» и т.д. Очень важны для современного общества
психологические исследования о человеческой любви, о тревоге, о
сексуальной жизни, о различного рода зависимостях и «фобиях» и т.д.
Оставим
в стороне академические определения и посмотрим на психологию с
практической точки зрения. Откуда она черпает свои знания, на что
опирается? Как бы то ни было, психология идет вслед за поставленными
перед ней задачами, она не определена заранее ни видением человека, ни
формами и методами. Психологам приходится иметь дело непосредственно с
человеком, который страдает, борется, переживает различные конфликты.
Личное общение и есть то пространство, где ставятся задачи и идет поиск
ответов. Психологам приходится быть подлинно реалистичными и
практичными в том смысле, что они имеют дело с пациентами, чьи тревоги,
страдания, страхи, надежды не могут быть излечены теориями, какими бы
блестящими они ни были, или какими бы то ни было всеобъемлющими
абстрактными законами.
Хирург, например, в состоянии вылечить
больную ногу без личного участия пациента. В отличие от медицины,
которая во многих случаях может позволить себе действовать
механистически на основании теорий, психология живет в основном в
пространстве личной встречи психолога и пациента. Психологические
знания о человеке можно черпать из исторических свидетельств, из
культуры, но самое достоверные из них те, что обретены в личном
общении. Важно знать исторические факты и то, как человек выражает себя
в слове, рисунке, музыке. Но все это мелко по сравнению с диалогом
лицом к лицу. Тут именно личный аспект является определяющим.
Сказанным
выше я хочу показать, что психология достаточно необъективно
воспринимает человека и достаточно произвольно соотносит его с неким
«идеалом» и с некоей «нормой». Тут очень многое зависит от личности
психолога и от его мировоззрения. Более того, психологическая терапия
опирается и на тайну личной свободы и неповторимый «набор» тех влияний,
что человек испытывает в своей жизни. Но, и это очень важно, именно эта
«необъективность» и делает психологию эффективной и плодотворной.
Единственным ресурсом и методом для психологии, в конечном итоге,
является сопереживание, диалог, встреча двух (нескольких) личностей,
встреча не территориальная, а личная и доверительная. Если психологию
объективизировать, превратить ее в своего рода «биологию», то она
перестанет существовать. Откликнуться на тайну личности можно только
уникально и лично.
О соотношении православия и психологии
Первое,
что хотелось бы отметить – психология исходит из наличной реальности и
не задумывается, почему она такова. Религия воспринимает эту реальность
как часть более широкой действительности. Христианство говорит, что наш
мир уклонился в «тупиковый путь». С точки зрения православного
христианства психология работает в этом «падшем» мире, где царствует
зло, где люди имеют как бы «тягу ко злу». За время своего существования
эта наука достаточно глубоко и серьезно изучила человека, и вполне
эффективно выполняет практические задачи этого «падшего» мира – решает
«проблемы».
Из сказанного следует важное замечание. Поскольку
психология как наука не допускает существования того, чему религиозный
человек посвящает себя, то в конечном итоге психологические оценки
религиозной жизни могут иметь ту или иную степень приближенности, но не
более.
Второе, что нужно отметить – отсутствие у психологии
единого понимания – кто есть человек, и единого понимания «нормы»
человеческого существования. Для научного знания это вполне нормально и
вполне плодотворно. Однако для соотнесения психологии с христианством,
которое имеет достаточно четкое учение о человеке и ясное понимание
того, к чему призван человек в этом «падшем» мире, – это «многоголосье»
является непреодолимой трудностью. Достаточно неглубокими и
неубедительными выглядят как попытки построить православную психологию
на соотнесении психологического знания с творениями святых отцов
Церкви, так и попытки православного опровержения различных
психологических «учений». До сих пор нет ни одного серьезного
исследования о соотнесении христианского и психолого-педагогического
понимания человека как личности, которое могло бы лечь в основу диалога
христианства и психологии.
Третье, что хочется отметить:
психология в христианском восприятии – не более чем «инструмент»,
который может быть обращен как на добро, так и на зло. На данный момент
разве что маргиналы и религиозные экстремисты отвергают значение
психологии и ее возможности в принципе. Любая «психология» может быть
приемлема христианами и христианством, и даже использована в рамках
христианских образовательных или реабилитационных программ, если она не
способствует злу и не решает «проблемы» одних людей за счет других.
Я
уверен, что православная психология возможна и очень плодотворна, но
только в виде практики конкретного психолога – православного
христианина. Если человек, имеющий психологическое образование, верит
во Христа, если он знаком с православной антропологией, если он по
заповеди Христа борется со своими грехами и понуждает себя на добро,
если он знаком с православным учением о духовной жизни, то неизбежно
его практика, его философское мировосприятие будет представлять собой
уникальный синтез веры и науки. И в данном случае неважно, к какой
«школе» этот психолог принадлежит, поскольку его совесть, его вера
переплавят знания и опыт, очистив их от негодных примесей.
|
