Страсти вокруг иранской ядерной программы так и кипят: информационные вбросы, разоблачения, "встречные взрывы". МАГАТЭ вынуждено маневрировать под давлением все более агрессивно настроенного иранского руководства, с одной стороны, и "политического заказа" не допустить создания Тегераном ядерного оружия – с другой. Продуктом этого маневрирования стал обнародованный в октябре план обогащения иранского урана в России и Франции. Тегеран с возмущением отверг этот "убогий" план и потребовал больших гарантий в отношении будущего своей ядерной программы.

Следующим эпизодом затянувшегося спектакля стало обнаружение второго завода по обогащению урана, строящегося вблизи г. Кум. Тегеран отреагировал на это "открытие" рассуждениями о возрастающих потребностях в ядерном топливе для АЭС. Совет управляющих МАГАТЭ подготовил традиционную резолюцию, содержащую призывы отказаться от эксплуатации завода, подтвердить, что на территории страны нет других тайных ядерных объектов, и впредь неукоснительно выполнять резолюции СБ ООН.

В ответ иранская сторона начала агрессивную игру на повышение. Постоянный представитель Ирана при МАГАТЭ Али Асгар Солтани пообещал, что "принятие данной резолюции повлечет за собой определенные последствия", и уже на следующий день началось предъявление этих "последствий". Президент страны Махмуд Ахмадинежад заявил, что для удовлетворения своих нужд Иран должен производить по 250 – 300 т ядерного топлива в год и для этого уже в ближайшее время начнет строительство сразу десяти новых заводов по обогащению урана. В тот же день мировые СМИ сообщили, что Иран может выйти из Договора о нераспространении ядерного оружия.

Двадцать девятого ноября иранский парламент призвал Ахмадинежада сократить сотрудничество с МАГАТЭ в связи с тем, что последнее "постоянно выходит за рамки своей юрисдикции, принимает безответственные решения и проводит в отношении Ирана политику кнута и пряника". На следующий день, выступая на церемонии представления нового министра образования, Ахмадинежад обрушился на "гегемонистские силы", дискриминирующие иранский народ "посредством бесовской пропаганды".

Скорее всего, столь яростная реакция Тегерана на довольно безобидную резолюцию МАГАТЭ не случайно совпала с презентацией в Нью-Йорке доклада "Принимая вызов: время уходит", содержащего призыв "остановить Иран военными средствами". В докладе прямо сказано, что "разработка Ираном ядерного оружия – это вопрос нескольких месяцев", что "дипломатические усилия президента Обамы не принесли результатов", что "экономического давления будет недостаточно" и "нужно готовиться к военным действиям". По мнению авторов доклада, американская нерешительность ведет к тому, что "удар по ядерным объектам Ирана нанесет Израиль", но и в этом случае "США все равно придется поддержать действия Израиля".

Доклад подготовлен малоизвестным "Межпартийным центром политических разработок". Авторитет его авторов – бывшего сенатора Дэниела Коутса (республиканец), Чарлза Робба (демократ) и генерала ВВС в отставке, бывшего командующего Вооруженными силами США в Европе Чарльза Уолда – значительно ниже, чем авторитет Збигнева Бжезинского, который выступает против военных действий против Ирана. Но в данном случае это не главное. Главное – что доклад выражает настроения части американского и израильского истеблишмента. Эта публика заинтересована в военной атаке на Иран, потому что реализация этого сценария нанесет удар по авторитету Обамы, положит конец его попыткам наладить отношения с исламским миром и позволит Израилю снова рассчитывать на безоговорочную поддержку США.

Стоит ли удивляться тому, что, имея перед глазами опыт Ирака и Северной Кореи, Тегеран предпочитает не оправдываться и демонстрировать мирные намерения, а вести себя агрессивно и блефовать. В течение нескольких лет Иран готовится к отражению возможной агрессии и одновременно шантажирует импортеров нефти угрозой блокады Ормузского пролива, через который проходит до 80% всей добываемой в регионе нефти. О такой возможности командующий иранскими ВМС адмирал Хабиболла Сайяри говорил год назад, в связи с открытием осенью 2008 г. военно-морской базы в портовом г. Джаск.

За последний год Тегеран предпринял серию мер, нацеленных на укрепление военной мощи именно в этом приморском регионе. Во избежание предательства и подкупа высших офицеров – тут тоже стоит вспомнить об иракском опыте – командование ВМФ передали Корпусу стражей исламской революции (КСИР). На берегу Ормузского пролива созданы пункты базирования ракетных установок, а сам флот усилен за счет небольших, но быстрых и маневренных кораблей, имеющих на борту противокорабельные ракеты, торпеды и средства ПВО. Среди поставщиков новых военных технологий, по сведениям американских СМИ, замечены Китай, Северная Корея и Италия.

Все эти приготовления имеют не только оборонное, но и политическое значение. Фактически Тегеран предупреждает своих потенциальных противников и особенно Америку, что война, если она будет развязана, обернется большим кровопролитием и серьезными экономическими потерями.

Но грохот политической канонады никак не сказался на работе Постоянной ирано-российской комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству. По итогам заседаний, проходивших в Тегеране 29 и 30 ноября, были достигнуты соглашения о сотрудничестве между Министерством нефти Ирана и Министерством энергетики РФ, подписаны два документа о сотрудничестве в области связи и урегулированы спорные моменты, связанные с участием России в строительстве АЭС в Бушере.

По завершении переговоров министр энергетики России Сергей Шматко сделал дежурное заявление о расширении и углублении сотрудничества. В свою очередь, министр иностранных дел Ирана Манучехр Моттаки сообщил, что в перспективе речь идет об участии "Газпрома" в освоении иранских месторождений, о создании Организации стран-экспортеров газа и совместной работе по обеспечению безопасности в Каспийском регионе, а также о прокладке через территорию Ирана двух транспортных коридоров: "Север – Юг" и "Юго-Восточная Азия – Россия".

Примечательно, что интенсивное развитие двусторонних связей происходит на фоне публичного скандала, связанного с замораживанием Россией поставок в Иран комплексов ПВО Су-300 и несмотря на то что Россия в качестве члена "шестерки" по иранскому урегулированию участвовала в подготовке вызвавшей столько шума резолюции.

В общем, получается, что дело не в резолюции, а в том, кто и как использует сам факт ее появления. Для США это попытка оказать давление на Тегеран, а для Ирана – повод продемонстрировать серьезность своих амбиций, объявить конкурс на участие в своих ядерных проектах, усилив и без того немалую конкуренцию среди обладающих соответствующими технологиями стран Европы и Азии. В этом контексте успешные переговоры в рамках ирано-российской комиссии и сопутствующие заявления о "газовой ОПЕК" и зоне безопасности на Каспии – заявка на мирную экспансию и региональное лидерство.