На Земле только 5% видов млекопитающих ведут моногамный образ жизни. У людей встречаются как те, кто предпочитает, подобно прерийным мышам-полёвкам, жить с одной избранницей, так и те, кто, словно другой вид луговых полёвок, не могут остановить свой выбор на единственной возлюбленной. Однако эксперименты на мышах показали, как химическим путём модно повысить верность у многих млекопитающих, в том числе и у людей.

«И что за таинственные отношения между мужчиной и женщиной? Мы, физиологи, знаем, какие это отношения. Ты проштудируй-ка анатомию глаза: откуда тут взяться загадочному взгляду? Это всё романтизм, чепуха, гниль, художество. Пойдём лучше смотреть жука». Так тургеневский герой Евгений Базаров сформулировал передовое научное представление об отношениях полов середины XIX века. Позже, на рубеже веков, бурное развитие психологии, а затем возникновение этологии — науки о поведении — несколько приглушили торжество циничных физиологов. И вот теперь, совершив виток длиною более века, учёные вновь повнимательнее приглядываются к «жукам», чтобы разобраться, как с любовными отношениями обстоит дело у людей.

А причиной этому во многом явились достижения молекулярной генетики. Одно из её открытий заключалось в том, что миллионы лет у животных и людей существуют химические механизмы, регулирующие социальное поведение. К ним, например, относится действие двух гормонов — окситоцина и вазопрессина.

Их вырабатывают нервные клетки (нейроны) одной из центральных частей нашего мозга — гипоталамуса. Именно этот крошечный орган весом всего в пять граммов и следует рисовать пронзённым стрелой на открытках и валентинках.

Надо уточнить, что действуют эти два гормона на разные организмы по-разному. Например, традиционно считается, что вазопрессин больше влияет на поведение самцов, а окситоцин — самок. Но в определённых случаях всё наоборот. Немецкие нейрофизиологи из Регенсбурга заметили, что крысы-самцы после спаривания становятся спокойнее и смелее именно благодаря окситоцину, который выделяется во время оргазма. Опыты на людях показали аналогичную картину. Поэтому с тем же гормоном учёные связывают и расслабленное, спокойное состояние, наступающее после секса у мужчин.

Но в целом окситоцин — это гормон, наиболее важный именно для женщин. Он влияет на возбуждение партнёрши, на её материнскую привязанность к детям. Он активно применяется в гинекологии: во время родов окситоцином стимулируют схватки, а затем появление молока. Из-за того, что этот гормон так сильно действует именно на женский организм, эксперименты с ним на дамах почти не проводят. Зато на крысах опытным путём показано: если девственной бездетной самке, которая всегда была равнодушна к малышам, ввести в мозг окситоцин, то она на глазах становится сумасшедше влюблённой в чужих детёнышей мачехой. И наоборот, если у крысы-матери подавить выработку окситоцина, то она теряет интерес к своему потомству.

Вазопрессин влияет на эрекцию у многих млекопитающих. В этом отношении самцы крыс, кроликов и мужчины устроены одинаково. Вазопрессин также во многом отвечает за взаимоотношения с жёнами. Потрясающий результат получили шведские нейробиологи, которые на мышах-полёвках показали, как неисправимых ветреников превратить в верных супругов. Для этого учёные сравнили моногамный вид степных полёвок Microtus ochrogaster с полигамными луговыми Microtus pennsylvanicus.

Оказалось, если полигамному виду повысить экспрессию вазопрессиновых рецепторов до уровня моногамного вида, то самец, который прежде, как и все его сородичи, вёл беспорядочную половую жизнь, становится привязанным к одной самке, с которой вступил в связь. А остальные прекрасные представительницы грызунов вызывают у него агрессию и неприязнь.

Работает ли этот метод так же надёжно у людей, сказать трудно. Понятно, что провести аналогичный эксперимент — ввести нейропептиды человеку в мозг — не разрешается. Даже если комиссии по биоэтике согласились бы на подобные эксперименты, вряд ли среди мужчин нашлись бы добровольцы (это сексистское утверждение, думаю, можно оставить на совести автора статьи.— Прим. ред.). Даже под давлением настрадавшихся жён.

Подчеркнём, если в точности повторить подобный эксперимент нельзя, то получить косвенное подтверждение его оснований можно. Например, в 2006 году в Швеции учёные изучали генетические особенности у мужчин и их влияние на семейную жизнь. И выяснили, что любовные отношения с мужчинами, у которых понижена экспрессия вазопрессиновых рецепторов, в два раза реже заканчиваются свадьбой. А браки с такими мужчинами в два раза чаще заканчиваются разводами.

Тем не менее говорить о практической стороне гормональной терапии надо с большой аккуратностью. Трудно представить, кто сегодня решится безапелляционно ответить на вопрос о целесообразности такого рода операциях на мозге человека. А вводить внутривенно эти препараты бессмысленно. В этом случае вазопрессин и окситоцин могут действовать совсем не так, как если бы они вырабатывались в организме естественным путём.

Правда, в опытах было установлено, что их безболезненно можно закапывать в нос. Эффекты получаются самые неожиданные. От окситоциновых капель у мужчин улучшается настроение, резко повышается доверчивость, вплоть до того что они в бизнесе продолжают доверять партнёру, который их неоднократно обманывал на глазах. А от вазопрессиновых капель, наоборот, мужчины теряют дружелюбность и становятся более агрессивными. Такими нехитрыми аптечными средствами можно сорвать или, наоборот, «закрепить» любые деловые переговоры.

То же самое касается и «любовной гормональной терапии». Врачи уже обсуждают, как укреплять семейные узы с помощью химических препаратов. Значит, теоретически «приворотное зелье» на основе вазопрессина и окситоцина сделать можно. Остаётся только решить: нужно ли нам это? Мы же помним, как кончил свою жизнь Базаров. Стало бы ему легче, если бы он точно знал, как меняется его гормональный фон при приближении Одинцовой? Вряд ли. А вот если бы она ответила взаимностью без всяких молекулярных вмешательств, то, возможно, это чудо укрепило бы иммунную систему героя и он, глядишь, остался бы жив…