На рубеже 1950—1960-х годов глава Французский Республики Шарль де Голль предоставил независимость всем своим африканским колониям. Отныне они получили национальный суверенитет и возможность независимо от Парижа проводить свою внутреннюю и внешнюю политику. Вместе с тем окончательно терять на континенте заработанный десятилетиями авторитет в интересы Франции совершенно не входило. Поэтому Елисейским дворцом была создана система неформальной опеки над бывшими колониями. Она проводилась путём укрепления с ними экономических, политических, военных и культурных связей. Франция предложила руководителям молодых государств целый комплекс договоров, который был выгоден обеим сторонам.

Париж смог по низким ценам приобретать любое сырьё, которым богат регион: нефть, уран, бокситы и другие полезные ископаемые, полностью гарантирующие его энергетическую безопасность. Французская промышленность получила льготные условия для проникновения на местные рынки. При участии Парижа был введён имевший хождение в 14 государствах Центральной и Экваториальной Африки франк, привязанный к французской валюте. В целом, имея сильное влияние на континенте, Франция долгое время могла позиционировать себя в качестве великой культурной державы. При этом вся созданная в 1960-е годы де Голлем и его командой система была построена на базе двусторонних, а не региональных отношений. Это ещё более подчёркивало роль Парижа в местных делах. Впоследствии такая политика получила название «Франсафрика».

Не были от неё в проигрыше и лидеры стран, получивших независимость. Они с большой заинтересованностью отнеслись к французскому предложению. Дело в том, что, помимо всего прочего, оно предусматривало военное вмешательство бывшей метрополии как в случае внешней агрессии, так и в случае внутриполитических конфликтов. Фактически французы легитимизировали находящихся в тот момент у власти правителей и гарантировали им безопасность.

При этом никакого внимания на соблюдение демократических норм в молодых африканских государствах Париж не обращал. Для него главным было сохранение дружественных ему режимов и их отказ от сотрудничества с СССР, Китаем и Кубой. В такой роли — неформального лидера стран Африки — Франция, играя на противоречиях США и Советского Союза, стремилась сохранить свой великодержавный статус, который поддерживал идею де Голля о величии Франции.

Подобная система взаимоотношений с бывшими колониями продержалась вплоть до конца холодной войны, когда военная и политическая обстановка в мире в целом и в Африке в частности кардинальным образом изменилась. Постепенно Франция, руководимая президентом-социалистом Франсуа Миттераном, стала отказывать в поддержке своим африканским союзникам. В 1990 году хозяин Елисейского дворца заявил, что отныне помощь будет оказываться только при выполнении получателями определённых политических условий. В первую очередь, они касались следования демократическим нормам.

Это существенно задевало интересы местных авторитарных правителей, однако рвать отношения с Парижем они всё же не стали. Сама Франция тоже ни о каком разводе речи не вела. Хотя помимо уменьшения ассигнований африканским странам она также провела девальвацию местного франка, открепив его от своей национальной валюты.

Впрочем, несмотря на желание не прерывать отношений с Чёрным континентом, в те же годы в кругах французской политической элиты возникли серьёзные сомнения относительно того, оправдывает ли себя сотрудничество с сомнительными африканскими режимами. И не лучше ли было бы усилить контакты со странами ЕС, чем продолжать играть роль ведущей мировой державы, которая становилась Парижу уже не по карману?

Между тем французское руководство продолжало следовать избранным курсом. В конечном счёте это лишь усугубило обстановку и вызвало недовольство действиями Парижа во многих африканских странах. В результате ряда внешнеполитических промахов французская дипломатия в регионе потерпела серьёзное поражение. Поддержка в Руанде представителей народа хуту, устроивших весной 1994 года резню народа тутси, а спустя два года во время кризиса в Заире помощь одиозному диктатору Мобуту Сесе Секо существенно поколебали позиции Франции. Её авторитет был подорван.

В результате уже при следующем главе французской администрации Жаке Шираке была выработана новая линия поведения, учитывающая изменившиеся реалии. От двусторонних контактов было решено постепенно отказываться. Впрочем, принцип «Франсафрики» во многом всё же был сохранён, хотя большинство французских военных баз на континенте решили закрыть. Если в 1960 году их была тысяча, то сегодня всего пять: в Джибути, где размещены 2800 человек, Габоне (800), Сенегале (1110), Кот-д'Ивуаре (1000) и Чаде (1000). Всего — менее 7 тыс. человек. Играть какую-либо существенную роль в проведении широкомасштабных операций они уже не могут.

Служить же символом присутствия Парижа на Чёрном континенте — вполне. Таким образом, от вмешательства во внутриполитические конфликты было решено отказаться окончательно.

Нынешняя французская власть в лице Николя Саркози, заявившего о своём намерении окончательно демонтировать режим «Франсафрики», стремится создать более выгодный имидж своей страны в Африке. При этом, как и в 90-е, во главу угла были поставлены вопросы демократии и соблюдения прав человека. Без приверженности им, по мнению многих экспертов, у африканских стран нет будущего.

Отныне взамен сокращаемым военным контингентам Париж предложил дружественным странам новую систему, включающую подготовку кадров, в том числе и на территории бывшей метрополии, и создание инфраструктуры на месте. Таким образом, от бывшей, во многом негативной и погрязшей в коррупции и насилии практики двусторонних контактов не остаётся и следа. На смену ей приходит цивилизованное сотрудничество с африканскими странами, которое пока позволяет Франции сохранять свои основные интересы в регионе.

Однако сокращение французского военного присутствия и отказ от прежней системы взаимоотношений вызывает негодование у ряда африканских правителей, которые видят угрозу своим режимам. В последнее время они усиленно ищут нового покровителя, менее щепетильного в вопросах демократии и прав человека.

В некоторых странах после ухода Франции к власти уже пришли националисты, считающие её своим врагом. В ряде других государств бывшей французской Африки место Парижа стремительно занимает Пекин. Его инвестиции в экономику континента уже превышают десятки миллиардов долларов. Китайских военных объектов в Африке до сих пор нет. Тем не менее это компенсируется наличием в регионе военных советников из Поднебесной и поставками оружия. Военное сотрудничество между Пекином и рядом африканских режимов было налажено ещё в 1970-е.

На этом фоне Париж тем не менее отказываться от экономического сотрудничества со своими бывшими колониями отнюдь не собирается. Более того, он активно расширяет сферу своих интересов, включив в них бывшие португальские владения: Мозамбик, богатую нефтью Анголу, Острова Зелёного Мыса и другие. Выступая недавно в парламенте ЮАР, Саркози заявил, что его стране необходимо развивать отношения с государствами, лежащими за пределами зоны бывших французских владений: ЮАР, Замбией, Танзанией, Эфиопией и т.д.

Вместе с тем, несмотря на диверсификацию источников сырья, именно бывшая французская Африка по-прежнему остаётся важным поставщиком нефти и металлов для Парижа. Ныне, как и ранее, его интерес сосредоточен в районе Гвинейского залива, где, по оценкам геологов, находятся гигантские запасы нефти, сопоставимые лишь с недрами Персидского залива. В их будущей разработке Франция намерена принять самое активное участие. При этом действовать в решении этой задачи она намерена самостоятельно, зачастую в противовес своим основным конкурентам — США и Китаю.

Впрочем, ввиду узости возможностей Парижа противостоять им серьёзно он не сможет. Скорее всего, французы будет довольствоваться лишь локальными успехами. Вашингтон и Пекин, стремительно занявшие после ухода из региона СССР освободившиеся ниши, не позволят Франции сделать что-либо существенное. Они уже не стесняются своего активного проникновения в зону традиционных французских интересов. Изменить ситуацию в свою пользу Парижу совершенно не под силу. Будучи стратегическим союзником Штатов, он тем не менее постоянно ведёт отдельную от него игру. Такое поведение объясняется традиционным стремлением Франции играть одну из ведущих ролей в мире. В первую очередь в Европе и НАТО. Однако к ощутимым внешнеполитическим успехам эта политика до сих пор не привела.

Таким образом, в перспективе Франция, вероятно, будет терять свои позиции на Чёрном континенте. Связано это будет не с только год от года возрастающей деятельностью конкурентов, но и с отсутствием желания у самого французского общества вмешиваться в его дела. По убеждению французов, экономическое сотрудничество с большинством стран региона не оправдывает тех рисков, с которыми они могут столкнуться в Африке (исключение составляют лишь страны Магриба).

При этом многие видные парижские эксперты отмечают, что ресурсы, затраченные на регион, лучше было бы инвестировать в страны Азии и Южной Америки, где Францию в будущем ждут заманчивые экономические перспективы. По сути, сохраняющаяся ныне привязанность метрополии к своим бывшим колониям объясняется во многом следованием голлистскому курсу, который в нынешних условиях уже не работает. Сохранить для Франции Африку невозможно. Она уже не ведущая мировая держава, которой являлась в начале ХХ века. Тем более что и сами страны Чёрного континента предпочитают дистанцироваться от Парижа и искать себе новых покровителей и партнёров. Прежде всего в лице США и Китая — ведущих мировых держав XXI столетия. По-видимому, недалёк тот день, когда французскому руководству придётся сказать: «Прощай, Африка!»