Газета «Наш Мир»

Умер Егор Гайдар. Смерть любого человека мгновенно высветляет его значение в жизни общества, если таковое имелось. У Егора Тимуровича оно, несомненно, было. Но какое? Народ запомнит его прежде всего как отца шоковой терапии и ваучерной приватизации. А вот по мнению его сторонников и соратников, значение Гайдара - исключительно положительное.

Вот что только что сказал, например, Евгений Ясин: «Самое главное дело в своей жизни и исключительно важное для нашей страны он совершил. Это один из самых великих граждан России в нашем веке».

«Очень обидно, что такие яркие люди, как Гайдар, уходят, и мы не сможем ни послушать его, ни прочитать его новых работ. Он еще многое мог бы сделать»,- считает экономист Михаил Задорнов.

Анатолий Чубайс, друг и соратник Гайдара, написал сегодня в своем блоге: «Егор Гайдар - великий ученый, великий государственный деятель. В начале 90-х годов этот великий человек спас Россию от голода, гражданской войны и распада. Мало кто в истории России и в мировой истории может сравниться с ним по силе интеллекта, ясности понимания прошлого, настоящего и будущего, готовности принимать тяжелейшие, но необходимые решения. Огромной удачей для России стало то, что в один из самых тяжелых моментов в ее истории у нее был Егор Гайдар».

Цитаты можно продолжать, поскольку их довольно много, но и этого достаточно, чтобы понять, что «либералы» хотят опять поднять Гайдара на щит и сделать из этого, чего греха таить, не слишком популярного деятеля свою икону с налетом жертвенности, своего рода борца за народное счастье методами наоборот.

Его слава и значимость ушли вместе с эпохой бурных девяностых. В последние годы он жил тихо и незаметно. Настолько незаметно, что, казалось, умер он уже давно. Возглавлял какой-то странный институт, изредка выступал на либеральных радиостанциях, не уставая повторять, что тогда, в его звездные годы, он поступил абсолютно правильно и у него просто не было иного выхода.

Напирал на отсутствие денег в бюджете, упоминал какие-то корабли с пшеницей, которые плыли к нам, но могли по пути остановиться, если бы не его усилия. (Как это зафрахтованное судно может остановиться, если уж оно вышло из порта? Бросить якорь прямо в океане? Чудеса, да и только.)

Особенно любил Егор Тимурович в таких передачах ругать КПСС и поминать пустые полки в магазинах как раз накануне шоковой терапии. Эти полки, казалось, были его навязчивой идеей, средоточием всех зол в его сознании. Он словно сам перед собой оправдывался за содеянное, а полки призывал в свидетели. «Ведь не мог же я поступить иначе,- как бы слышалось за его словами,- вот и полки подтвердят».

Ведущие поддакивали. В воздухе разливалась скука, похожая на запах нафталина от вытащенного из сундука старого платья, которое уже никто никогда носить не будет, а в музей его не возьмут за неимением художественной или исторической ценности. Вообще, рассуждения Егора Тимуровича на экономические темы всегда носили довольно сумбурный характер с оттенком дилетантизма, а иногда даже казалось, что он не очень хорошо представляет себе, о чем говорит.

Вряд ли он представлял себе до конца, к чему приведет шоковая терапия. Хочется на это надеяться. Потому что если нет, то тогда нужно говорить о его крайнем цинизме и безжалостности к собственному народу. Тогда выходит, что он знал, что в мгновение ока сгорят сотни миллиардов рублей трудовых сбережений на счетах в Сбербанке (еще тех рублей, настоящих), а миллионы соотечественников впадут в тяжелую нищету и многим из них будет не суждено ее пережить. И эту катастрофу он создал своими руками на ровном месте.

Теперь его изображают великим экономистом, но для того чтобы додуматься до шоковой терапии, не нужно быть экономистом - достаточно иметь три класса образования. А может, и этого не надо. Шоковая терапия напоминает решения недалекого домовладельца для борьбы с мышами и тараканами спалить свое жилище.

А вскоре последовала и ваучерная приватизация. Ее идею проталкивал Анатолий Чубайс, но Егор Тимурович мог ей помешать. Однако не стал, более того, с ней согласился. Она и стала их совместным детищем. Впоследствии Егор Тимурович старался всячески от нее откреститься, говорил, что он был против такой схемы и согласился только по необходимости. Говорить теперь можно что угодно, а факт остается фактом - согласился и провел.

Последствия приватизации мы расхлебываем до сих пор. Эффективные собственники, которых так жаждал Егор Тимурович, оказались вовсе не эффективными, и нынешний кризис это показал - они не могут жить без поддержки государства. Ради чего же было все затевать?

Долги же по советским вкладам населения в Сбербанке государство не может выплатить и по сию пору, хотя прошло уже без малого двадцать лет. Надо полагать, и еще будет выплачивать не один десяток лет.

Вот и весь итог деятельности Егора Тимуровича. Говорят, что значение некоторых государственных и политических деятелей можно оценить только по прошествии времени. Но здесь совсем не тот случай - значение видно уже и притом предельно ясно.