Газета "Наш Мир" Газета «Наш
Мир»
2050 году Франция будет, наконец, умиротворена, поскольку полностью примет ислам
Во Франции подходит к своему завершению общенациональная дискуссия о
национальной идентичности. Дебаты продолжались два месяца на всех
доступных общественных форумах: в мэриях и офисах политических партий,
в средствах массовой информации, в Интернете. Тему дебатов обозначили
президент республики Николя Саркози и министр иммиграции Эрик Бессон.
Она сводится к двум вопросам. Первый: «Что значит для вас быть
французом?» Второй: «Как лучше передать ценности нашей национальной
идентичности выходцам из других стран, которые приезжают к нам и
остаются на нашей национальной территории, а потом станут частью нашего
национального сообщества?»
Дискуссия выявила, что и у Саркози, и у Бессона в стране полно не то
что недоброжелателей, а просто откровенных ненавистников. Официально
должность Эрика Бессона называется «министр национальной идентичности и
иммиграции», что вызывает множество ироничных комментариев. В Интернете
Бессона постоянно ошибочно называют то министром национального
единства, то министром национального свинства. Добрая половина
отозвавшихся на событие блоггеров написали, что дискуссия эта
«позорная», что она раскалывает общество и служит только интересам
Национального Фронта господина Ле Пена. Но равнодушных к теме не было.
Дело в том, что во Франции слово «нация» и, соответственно, слово
«национализм» имеют несколько другой оттенок значения, чем в России.
Нация у французов ассоциируется с демократией, а также с правами
человека и гражданина, поскольку само слово «нация» стало
общеупотребительным после Великой французской революции 1789 года и
использовалось первоначально в борьбе против деспотии - своей и
иностранной. Слово «насьоналите» во французском языке обозначает не
этническое происхождение (как «национальность» в СССР), а гражданство.
Слово «француз» в графе «насьоналите» пишут и арабы, и евреи, и
русские, если у них есть французское гражданство. Но сегодня во Франции
появилось так много граждан, которые никак не ассоциируют себя ни со
страной, ни с "французским духом", что зазор между понятиями
«гражданство» и «национальность» дает себя знать каждый день, и молчать
об этом уже нельзя.
Дискуссия была повернута в сторону обсуждения проблем с проживающей во
Франции пятимиллионной мусульманской общиной. Очевидно, в этом и был
расчет Саркози и Бессона: они не скрывали, что на мысль о дискуссии их
натолкнул референдум о строительстве минаретов в соседней Швейцарии.
Как известно, население там проголосовало за запрещение строительства
новых мусульманских культовых сооружений. У французов это вызвало
реакцию на генетическом уровне: в средние века, во времена войн
испанцев и французов с быстро растущим Халифатом, минареты
воспринимались как символ исламской экспансии. Если стоит минарет -
значит, уже издали видно, что в этой местности победили мусульмане.
В итоге после швейцарского референдума опрос центра изучения
общественного мнения Ifop выявил, что 46 процентов французов выступают
против строительства минаретов, 40 процентов - за, а 14 отказались
отвечать на этот вопрос. Саркози посчитал, что во Франции, как и в
большинстве стран Европы, «молчаливое большинство» настроено намного
более консервативно по отношению к приезжим, чем публичные фигуры. А во
Франции как раз приближаются местные выборы. Президент быстренько
смекнул, как улучшить электоральные перспективы своей партии -
правоцентристского Союза за народное движение (UMP).
«Вместо того, чтобы осуждать швейцарский народ, попытаемся понять, что
же он хотел выразить своим голосованием и что чувствуют народы Европы,
включая французский народ»,- задал тон дебатам Саркози, имеющий сам
греко-венгеро-еврейское происхождение. При этом французский президент
отметил, что он не покушается на свободу совести, так как мусульманам и
в Швейцарии, и во Франции есть где молиться. Во Франции есть 2368
мусульманских мест молитв, хотя основная часть из них молельни
(по-арабски – мусалля), 54 малых мечети и всего лишь 7 «соборных»
мечетей с высокими минаретами.
Естественно, в ходе дискуссии выявились и радикалы, призывающие то к
полному слиянию с мусульманами, то к беспощадной борьбе, то просто к
принятию исламизации как свершившегося факта. «В 2050 году Франция
будет, наконец, умиротворена, поскольку полностью примет ислам, вобрав
его в свои культурные и законодательные институты,- написал блоггер по
имени Мунир эль-Хадж. - Французские политики понимают превосходство
принципов ислама, иначе они не позволяли бы нам размещать места для
молитвы повсюду, включая деревни».
Предложение же министра Бессона, чтобы молодые граждане, получая в
восемнадцать лет свою карточку избирателя, подписывали контракт на
верность Франции, вызвало вал ироничных комментариев. Раздавались
голоса за то, чтобы такой же контракт на верность своим партиям
подписывали политики.
|
