Газета "Наш Мир" Газета «Наш
Мир»
Великий американский пузыренадуватель
Некто
Mаtt Таibbi написал длинный и внятный обзор того, как работают
американские банкстеры на примере одного из банков, Голдман Сакс.
Статью опубликовал журнал Rolling Stone - иногда там публикуются вещи,
невозможные в других массовых СМИ США. Например, когда Буша подтасовкой
«переизбрали» на президентство в 2004, Интернет бурлил точными
свидетельствами подтасовок - и в конце концов Роллинг Стоун,
единственное из известных мне изданий, опубликовал весь набор, правда
за подписью одного из членов клана Кеннеди.
Первое, что вы должны знать о
Голдман Сакс - это то, что он вездесущ. Самый мощный инвестбанк мира
как огромный кровососущий кальмар впивается в лицо человечества,
высасывая из артерий нечто, пахнущее как деньги. По факту, история
последнего экономического кризиса выглядит практически как список
бывших сотрудников этого инвестбанка.
Главные действующие лица
всем нам знакомы. Последний бушевский министр финансов, бывший директор
Голдман Сакс - Генри Полсон - придумал Бэйлаут - отличный план
выкачивания триллионов ваших долларов в руки его друзей с Уолл Стрит.
Роберт Рубин, бывший министр финансов при Клинтоне, 26 лет проработал в
Голдман, перед тем, как возглавить Ситигруп, получившую от Полсона 300
миллиардов. Джон Тэйн, мудаковатый шеф Меррил Линч, купивший ковер в
офис за $87000 в аккурат когда компания лопалась; бывший голдманец Тэйн
выхватил от Полсона многомиллиардную подачку, помощь для Бэнк оф
Америка, чтобы поддержать эту горе-компанию - за счёт
налогоплательщиков, естественно. Роберт Стил, бывший голдмановец, глава
Вачовиа, выдавший себе и коллегам 225 миллионов «золотого парашюта»,
когда банк самораспадался. Джошуа Болтон, Марк Паттерсон, Эд Лидди -
все они занимают ведущие посты и работали в Голдман Сакс. Бывшие
сотрудники компании возглавляют нацбанки Италии и Канады, Всемирный
Банк, Нью-Йоркскую биржу, и последние два срока - Федеральный резервный
Банк Нью-Йорка...
Двумя словами, попытка перечислить голдманитов
на влиятельных позициях так же бессмысленна, как попытка создать Полный
Список Всего. Чтоб было понятно - если Америку сливают, то Голдман - и
есть этот слив, куда она устремляется, дырка в системе западного
демократического капитализма, никогда не предполагавшего, что в
обществе, пассивно управляемом свободными рынками и свободными
выборами, организованная жадность всегда победит неорганизованную
демократию.
Беспрецедентное могущество банка превратило Америку
в гигантскую мошенническую пирамиду. Многолетние манипуляции секторами
экономики, ставки на крах того или иного рынка приводили к издержкам
всего общества в виде высоких цен на топливо, повышающихся кредитных
ставок, массовых увольнений, обеднения пенсионных фондов. Деньги,
теряемые вами, кто-то находил - в прямом и переносном смысле. Голдман
стал огромным сложным механизмом по превращению полезного и общественно
ценного богатства в самую ненужную, ядовитую и вредную гадость на Земле
- в чистую прибыль для горстки богатых.
Это делалось вновь и
вновь по одной и той же схеме. Голдман удобно располагался в центре
очередного спекулятивного пузыря, продавая активы, по сути являвшиеся
мусором. В процессе из нижних и средних слоёв общества извлекались
огромные суммы при поддержке коррумпированного государства, за копейки
позволявшего банкирам переписывать правила игры по их желанию. Потом,
когда схема сыпалась, оставляя миллионы граждан в нищете, процесс
начинался по новой, уже как спасение нас бывшими нашими же деньгами но
под проценты. С 20-х годов регулярно повторяется одна и та же схема,
угрожая снова закончиться невиданных масштабов пузырем.
Если вы
хотите понять, как мы попали в этот кризис, сначала нужно разобраться,
куда делись деньги - и чтобы понять это, мы должны увидеть, что Голдман
утащил до того. Эта история насчитывает уже пять пузырей, включая
прошлогодний загадочный пик нефтяных цен. В каждом из пяти пузырей
хватало неудачников, но Голдмана среди них не было.
Пузырь 1: Великая депрессия
Голдман
не всегда был «Слишком-большим-чтобы упасть» финансовым динозавром,
безжалостным стероидным монстром капитализма образца «убивай-или-умри».
Не всегда. но почти всегда. Банк был основан в 1869 эмигрантом из
Германии Маркусом голдманом, и его зятем Сэмюэлом Саксом. Они стали
пионерами в области коммерческих бумаг, что в переводе на человеческий
означает, что они кредитовали на короткий срок торговцев в центре
Манхеттена.
Основную идею первых 100 лет развития бизнеса
компании вы легко можете угадать - смелый эмигрантский инвестбанк,
действуя на пределе возможностей. достигает умопомрачительных
результатов и делает горы денег. В этой древней истории лишь один
эпизод в свете недавних событий заслуживает тщательного рассмотрения -
налёт Голдмана на Уолл-Стрит накануне краха 1920-х.
У великого
финансового Титаника было несколько знакомых нам деталей. Главным
финансовым инструментом в работе с инвесторами был «инвестиционный
траст». Трасты, похожие на нынешние взаимные фонды, брали деньги у
крупных и мелких ивесторов, и (по крайней мере в теории) инвестировали
их в ценные бумаги Стрит, при этом особо не распространяясь, в какие
именно. Обычный клиент мог вложить свою десятку или сотню долларов и
чувствовать себя при этом серьезным игроком. Так же, как в 1990-е годы
электронная торговля и дэйтрейдинг втащили на рынок легионы новых
лохов, инвестиционные трасты в свое время вовлекли целое поколение
простых людей в спекуляции.
Устанавливая схему, которая
впоследствии станет повторяться вновь и вновь, Голдман позднее других
влез в инвестиционно-трастовое дело, чтобы всех превзойти. Первым
проектом стала Голдман Сакс Трэйдинг Корпорэйшен, банк, выпустивший
миллион акций по 100 долларов за штуку, купивший за собственные
средства 90% из них и затем продавший жаждущей публике по $104. После
этого корпорация снова выкупала собственные акции, поднимая их курс
выше и выше. Позже компания продала часть своих активов и основала
новый траст, Шенанду Корпорэйшен, выпустив миллионы акций этого фонда,
которые снова использовала для создания нового фонда - Блю Ридж
Корпорэйшн. Каждый из фондов был фасадом бесконечной инвестиционной
пирамиды: Голдман прятался за Голдманом, скрывающимся за Голдманом. Из
7.250.000 миллионов акций Блю Ридж 6.250.000 принадлежали Шенанду,
который в свою очередь принадлежал Голдман Трейдинг.
В конце
концов (вам не кажется это знакомым?) получилась цепочка займов, в
которой каждый последующий зависел от предыдущего. Основная идея
проста. Вы берете доллар и занимаете еще девять, потом берете фонд с
этими десятью долларами и занимаете 90, потом к этим ста долларов
берете еще 900. Если фонды начинают терять в цене, вы быстро теряете
все деньги и больше не можете расплачиваться с инвесторами. Все пропало.
В
главе из книги «Великий крах 1929 года» под названием «Мы верим в
Голдман Сакс», известный экономист Джон Гелбрейт приводит в пример
Голдмановские трасты как классику заемного безумия. По его словам.
трасты стали главной причиной исторического краха, в сегодняшних
деньгах потери банков составили 475 миллиардов. "Трудно не удивляться
масштабу воображения, приведшему к этому титаническому безумию -
говорит Гэлбрейт".
Пузырь номер 2: Дот-ком бум
Перелистаем
на 65 лет вперед. Голдман не только успешно пережил кризис,
уничтоживший столь многих инвесторов, но и стал главным помощником в
финансировании богатейших и сильнейших корпораций страны. Благодаря
Сидни Вайнбергу, выросшему с уровня старшего помощника младшего
дворника до главы фирмы, Голдман Сакс стал пионером IPO, одного из
главных способов получения финансирования корпорациями. В 1970-80-х
Голдман хоть и не являлся тем мегавлиятельным политическим монстром,
которым он стал теперь, но имел репутацию фирмы, привлекающей самых
талантливых специалистов с Уолл Стрит.
Странно, но за фирмой
закрепился имидж относительно этичного и терпеливого игрока, не
гонящегося за быстрыми деньгами. Менеджеров обучали фирменному кредо
«Долгосрочная жадность». Один из бывших сотрудников, оставивший фирму в
90-х, вспоминает, как руководство отказалось от очень выгодной сделки
на том основании, что в долгосрочной перспективе возникли бы потери.
«Мы возвращаем убытки растущим корпоративным клиентам, которые потеряли
деньги, неудачно сработав с нами. Мы стараемся не портить свой рынок.»
Но
потом что-то случилось. Трудно сказать, что именно, но как раз тогда
один из руководителей Голдман, Роберт Рубин после восшествия на престол
Билла Клинтона, стал руководителем Национального Экономического Совета,
а позже - министром финансов. Когда американские масс-медиа умилялись
при виде попавших в Белый дом шестидесятников из поколения
бэби-бумеров, Рубина представляли как без малого самого умного человека
из ступавших на Землю, оставившего далеко позади Ньютона, Эйнштейна,
Канта и Моцарта.
Рубин был типичным голдманитом. Было похоже,
что он родился в костюме за $4000. На его лице перманентно застыло
выражение сожаления о том, что он чуточку умнее вас. «То, что придумает
Рубин - лучше всего для экономики» - это почти стало национальным
стереотипом к его зениту в 1999, когда Рубин появился на обложке Тайм
вместе с главой Федерального Резерва Гринспеном и замминистра Ларри
Сандерсом под заголовком «Комитет по спасению мира». И - что придумал
Рубин - так то, что финансовые рынки слишком зарегулированы
правительством и нуждаются в освобождении. За время его министерства
Белый дом сделал несколько резких движений, повлиявших на всю мировую
экономику. Попытки Рубина контролировать стремление его бывшей фирмы к
безумным краткосрочным прибылям потерпели фиаско.
Типичное
мошенничество интернет-эпохи было очень простым. Компании, бывшие не
более чем причудливыми марихуанными идеями, спешно накаляканными на
салфетках переросшими любителями бульбуляторов, становились публичными
через IPO, вызывали внимание СМИ и продавали акций на мегамиллионы. Это
примерно как если бы инвестбанки типа Голдмана брали бы арбуз,
оборачивали бы его красивой этикеткой, выбрасывали бы в окно своего
50-го этажа и успевали бы продать, пока он летит. В этой игре вы были
победителем только если успевали забрать свои вложения до того, как
арбуз коснется тротуара.
Пусть сейчас это звучит банально, но
тогда средний инвестор не знал, что банки поменяли правила игры,
показывая сделки лучшими, чем они были на самом деле. Реальная система
инвестиций была двухуровневой - один уровень для инсайдеров, знавших
реальные цифры, другой - для простых инвесторов, покупавших активы по
откровенно иррациональным ценам. Если позже главным ноу-хау Голдманов
станет превращение в деньги законодательных изменений, то главной
инновацией интернет-эры было полное забвение отраслевых стандартов
качества.
«Со времен Депрессии были жесткие стандарты, которых
должны были придерживаться при выходе компании на IPO» - говорит один
из менеджеров крупного хедж-фонда. - «Компания должна была работать не
менее пяти лет и быть прибыльной не менее трех лет. Но Уолл Стрит взял
эти стандарты и выкинул их в мусорку.» Голдман закончил тупой накачкой
никчемных акций: «Аналитики считают, что справедливая цена Лажа.ком -
100 долларов за акцию»
Проблема была в том, что инвесторам об
изменившихся правилах игры сообщить забыли. «В отрасли все были в теме»
- говорит менеджер. «Боб Рубин прекрасно знал о стандартах. Они
действовали с 1930-х».
Джей Риттер, профессор финансов в
Университете Флорида, специализирующийся на IPO, говорит, что Голдман и
компания прекрасно знали, что множество предлагаемых акций не принесут
и десяти центов прибыли. «В начале 80-х обычным было требование трех
лет прибыльности. Потом - стали требовать один год, потом - один
квартал. Во времена интернет-пузыря прибыли не требовали даже в
обозримом будущем».
Голдман отрицает, что в годы интернет-бума
его стандарты были снижены, но его собственная статистика опровергает
это. Так же, как в двадцатые, Голдман медленно запрягал, но быстро
ездил. После того, как малоизвестная и малоприбыльная компания Yahoo!
вышла на биржу в 1996, начав интернет-бум, Голдман стал королем IPO
среди доткомов - компаний, называвшихся так же, как их интернет-адрес.
Из 24 компаний, выведенных на торги в 1997, треть в момент IPO была
убыточной. В 1999, на пике, Голдман вывел на публику 47 компаний,
включая такие недоразумения, как Webvan и eToys. За 4 месяца следующего
года на биржу вышли 18 компаний, 14 из которых были убыточными. Как
лидер по размещению акций интернет-компаний, Голдман получал намного
более выдающиеся результаты, чем его конкуренты - в 1999 при проведении
через Голдман IPO цены в среднем зашкаливали за 281% от цены
предложения, в то время как средний для Стрит уровень был 181%.
Как
им удавалось достичь этого? С помощью практики под названием Laddering,
другими словами с помощью манипуляций ценами новых предложений. Вот как
это работает: вы - Голдман Сакс, и компания Лажа.ком пришла к вам и
просит помочь вывести ее на биржу. Вы определяете цену и количество
акций к продаже, в также организуете встречу директора Лажа.ком с
инвесторами, где у него есть возможность втирать им очки, за
вознаграждение - 6 или 7% от суммы размещения. Потом вы предлагаете
вашим лучшим клиентам возможность недорого купить акции новой компании,
скажем по стартовой для Лажа.ком цене в $15 в обмен на их обещание, что
позже на открытом рынке они купят еще этих акций. Знание всего этого
дает вам понимание ситуации и перспектив IPO, недоступное простому
дэйтрейдеру. Вы знаете, что клиенты, купившие Х акций по 15, купят
также У акций по 20 и 25, практически гарантируя, что цена дойдет до 25
долларов и возможно пойдет выше. То есть Голдман в состоянии
поддомкратить курс этих акций, не забыв про свои 6-7% (от 500
миллионов, например - очень даже немало).
За эту практику
Голдман периодически получал иски от акционеров. Эта практика также
привлекла внимание Николаса Майера, менеджера Крамер и Ко, хедж-фонда,
в то время возглавляемого широко известным ныне телепридурком Джимом
Крамером, также бывшим Голдмановцем. Майер сообщил SEC, что работая с
крамером с 1996 по 1998, он несколько раз вовлекался в практики
laddering при сделках с Голдманом.
«Из того, что я видел,
Голдман - худший perpetrator» - говорит майер. Они раздули этот пузырь.
И это было именно такое поведение. которое и вызвало крах рынка. Они
выстроили башню из этих акций на незаконном фундаменте, и в конце
концов пострадали маленькие люди, купившие это. В 2005 Голдман
согласился заплатить штраф в 40 миллионов за практику laddering -
смешная цифра по сравнению с полученной прибылью.
Еще одной
любимой Голдманом практикой стало «продвижение» - иными словами
взяточничество. Инвестбанк предлагал менеджерам новых компаний акции по
очень низкой цене в обмен на будущий бизнес по размещению их компаний
на бирже. Затем банк занижал цену начального предложения, давая
возможност ь инсайдерам войти по низкой цене и в первые же дни получить
прибыль. Вместо цены размещения акций Лажа.ком в 20 долларов, банк
предлагал директору компании миллион акций по 18 в обмен на будущее
сотрудничество, практически отнимая деньги у новых акционеров.
Так
однажды Голдман сделал многомиллионное предложение CEO eBay Мег Уитмен,
позднее вошедшей в совет директоров Голдман, в обмен на будущий бизнес.
Согласно отчета Парламентского Комитета по Финансовым услугам от 2002,
Голдман делал специальные предложения менеджерам 21 компаний, включая
основателя Yahoo! Джерри Янга и двух знаменитостей финансовых махинаций
- Денниса Козловски из Tyco и Кеннета Лэй из Enron. Голдман с этим
отчетом не согласился, объявив его «искажением фактов», незадолго до
того, как заплатить 110 миллионов по заведенному госрегуляторами штата
Нью-Йорк делу о «продвижении» и других манипуляциях. Как сказал тогда
знаменитый Элиотт Спитцер, ставший позже лицом. похожим на
генпрокурора, «Продвижение горячих акций - не безвредная корпоративная
практика, а часть мошеннической схемы в инвестиционном бизнесе».
Во
многом благодаря этим практикам Интернет-пузырь и превратился в один из
величайших финансовых катаклизмов в истории. 5 триллионов испарилось
только на бирже Nasdaq. Но реальная проблема была не в деньгах,
потерянных акционерами, а в деньгах, заработанных инвестбанкирами,
получавшими жирные бонусы. Вместо того, чтобы сделать вывод о
неизбежном сдувании любого пузыря, банкиры поняли, что в наше время
пузырь легче надуть чем когда бы то ни было. И чем больше и
иррациональнее мания, тем больше бонусы.
Для Голдмана это было
очень актуально. Между 1999 и 2002 компания выплатила 28,5 миллиардов
зарплат и премий - в среднем 350 000 в год на одного сотрудника. Эти
цифры важны, поскольку главным наследием интернет-бума стало понимание,
что экономикой движет стремление к большим бонусам, возможным благодаря
пузырям. Голдмановская мантра о «долговременной жадности» растаяла как
дым, не выстояв перед игрой в арбуз, брошенный с небоскреба.
Рынок
больше не был разумно управляемым местом для выращивания прибыльных и
контролируемых бизнесов. Он стал океаном Чужих Денег, в котором банкиры
активно превращали их в свои бонусы и выплаты. Допустим, вы провели 50
интернет-IPO, гавкнувшихся в течении года. Когда SEC назначит штраф в
$110 миллионов за махинации, то вашей яхте, купленной на бонусы от тех
IPO, уже исполнится 6 лет, а сами вы будете возглавлять Министерство
Финансов или штат Нью-Джерси - (один из по-настоящему смешных моментов
в истории американского кризиса был когда губернатор штата Нью-Джерси
Джон Корзин, возглавлявший Голдман с 1994 по 1999 и ушедший с акциями
на $320 миллионов, заявил в 2002, что даже никогда не слышал слова
laddering).
Для банка, выплачивающего 7 миллиардов в год
зарплат, штраф в 110 миллионов, выписанный половиной десятилетия спустя
- просто шутка. Когда интернет-пузырь лопнул, у Голдмана не было причин
переосмысливать прибыльную стратегию. Были причины лишь искать, где бы
надуть новый пузырь. И как оказалось, всё для этого было готово.
Пузырь номер три: Домобезумие
Роль
Голдмана в глобальном несчастье под названием «пузырь на рынке
недвижимости» нетрудно отследить. Здесь повторился уже известный трюк
со снижением стандартов, просто это были уже стандарты не IPO, а
ипотеки. Десятилетиями ипотечные дилеры требовали от клиентов минимум
10% предоплаты, хорошего кредитного рейтинга и стабильного дохода.
Затем, на закате тысячелетия, всю эту чушь выбросили в мусор, и
рассрочки стали давать по предъявлению пяти баксов и Сникерса.
Без
инвестбанков это не стало бы возможным. Именно Голдман и гопкомпания
придумали, как обертывать эти дерьмовенькие кредиты в красочные обертки
и продавать их страховым компаниям и пенсионным фондам. Никогда раньше
не было массового рынка токсичного долга - в старые добрые времена
банки не желали ставить на баланс выданные наркоманам рассрочки, зная,
что их возврата придется ждать долго и безуспешно. Другими словами, вы
никогда бы не выдали этот кредит, если б не продали его тому, кто не
знает истинного качества заемщика.
Чтобы спрятать содержание
продукта, который продавал Голдман, использовались два метода.
Во-первых сотни рассрочек группировались в инструменты под названием
CDO, сборные долговые обязательства. Они продавались инвесторам с
легендой. что даже если в пакете и попадаются некачественные кредиты,
то качественные их уравновесят и особого риска не будет. В целом CDO
вполне надежны. Итак, мусорные рассрочки превращены в инвестиции класса
ААА. Во-вторых, чтобы обезопасить собственные ставки, Голдман привлекал
компании типа AIG для страховки - с помощью свопов CDS. По сути, свопы
были как бы пари между Голдман и AIG - Голдман ставил на то, что
заемщики не заплатят, а AIG - на то, что все будет в порядке..
Здесь
была только одна, но большая проблема. Все эти хитрые выверты по сути
представляли из себя те самые опасные махинации, с которыми должны были
бороться регуляторы. Деривативы типа CDO и CDS уже вызывали финансовые
неприятности: Procter&Gamble и Gibson Greetings несли убытки, а
регион Orange County, California в 1994 дошел до дефолта. В этом году
государственная комиссия предложила зарегулировать эту отрасль, и в
1998 глава Комиссии по Фьючерсам, женщина по имени Бруксли Борн,
написала администрации Клинтона и бизнес-лидерам о необходимости для
банков раскрывать информацию о сделках с деривативами и держать резервы
на случай потерь.
Это было совсем не то, чего хотел Голдман.
«Банки разозлились - они хотели прекратить это» - говорит Майкл
Гринбергер, работавший с Борн. «Гринспен, Саммерс, Рубин и Левитт
хотели прекратить это»
Клинтоновская «Великолепная четверка»
пригласила Борн на собрание и стала давить. Борн отказалась включить
задний ход и продолжила настаивать на необходимости регулировать
деривативы. Тогда в 1998 Рубин выступил с опровержением ее инициатив,
требуя от конгресса лишить комиссию Борн регуляторных полномочий. В
2000, в последний день сессии, конгресс принял широко известный теперь
Commodity Futures Modernization Act, засунутый в середину
11000-страничного бюджета - в последнюю минуту и без обсуждений. Теперь
банки могли делать со свопами что угодно.
На этом история не
заканчивается. AIG, главный оператор на рынке CDS, обратился к
Департаменту страхования в 2000 с вопросом, должны ли CDS
регулироваться, как страховки. В это время офис возглавлял бывший
вице-президент Голдман Сакс Нил Левин, принявший решение не
регулировать свопы. Теперь у Голдмана были развязаны руки. На пике
ипотечного бума в 2006, Голдман продал на 76,5 миллиардов обеспеченных
ипотекой бумаг, треть из которых была качества ниже нормального,
институциональным инвесторам - пенсионным фондам и страховым компаниям.
И среди всей этой недвижимости были буквально болота дерьма.
Возьмем
например один выпуск на $494 миллиона, GSAMP TRUST 2006-S3. Множество
кредитов было взято заемщиками, уже имевшими на тот момент кредит, и
средняя доля их собственности в домах составляла 0,71%. Более того, 58%
займов не были документированы как положено - ни имен заемщиков, ни
адресов домов, только почтовые индексы. Тем не менее такие ведущие
рейтинговые агенства как Moody′s и S&P, присвоили 93% выпуска
инвестиционный рейтинг. Moody прогнозировал, что наступление дефолта
возможно по менее, чем 10% займов. В реальности уровень дефолтов достиг
18% в первые 18 месяцев!
Сам Голдман ничем не рисковал. Банк мог
брать все эти безбашенные займы от полубандитских контор типа
Кантривайд и перепродавал их муниципалитетам и пенсионерам, все это
время делая вид, что его продукт - не третьесортный лошадиный навоз.
При этом сами они держали короткие позиции, ставя против рынка ипотеки.
Хуже
того, Голдман публично хвастался этим. «Проблемы ипотечного сектора
продолжаются» - говорил Дэвид Виниар, финансовый директор банка в 2007.
«В результате мы несем убытки в наших длинных позициях, тем не менее
наша стратегия - шортить этот рынок, и она оправдывает себя». Другими
словами, ипотечные бумаги они продавали для лохов. Настоящие деньги
ставились против этого рынка.
«Смотри, какие наглые пидары» -
говорит менеджер хедж-фонда. «Они говорят, что другие банки - просто
тупые, потому что поверили в качество того, что продавал Голдман и
потеряли деньги.»
Я спросил у менеджера. как можно продавать клиентам то, против чего ты лично делаешь ставки?
«Да это просто мошенничество» - ответил он. «Самое натуральное.»
Со
временем раздраженных инвесторов прибавилось. Практически в повторение
постинтернетных событий, Голдман получил кучу исков, многие из которых
обвиняли банк в сознательной продаже инвесторам некачественных
ипотечных бумаг. И снова Голдман вышел сухим из воды, согласившись
заплатить $60 миллионов - сумму, которую отдел CDO во время бума
зарабатывал за полтора дня.
Итоги пузыря хорошо известны - это
привело к коллапсу Беар Стернс, Леман Бразерс и AIG, чьи значительные
портфели кредитных свопов были в значительной мере заполнены
страховками, которые Голдман и другие покупали против ипотечных
активов. По факту, минимум $13 миллиардов денег налогоплательщиков
выданных AIG в ходе бэйлаута, сразу ушли в Голдман. Банк выиграл в этой
ситуации дважды - первый раз поимев инвесторов, купивших гнилые активы,
а второй раз - налогоплательщиков, заплативших за всё.
И снова,
когда весь мир вокруг банка рушился, Голдман не оставил сотрудников в
обиде. В 2006 сумма зарплат на фирме подскочила до $16,5 миллиардов, в
среднем по $622.000 на лицо. Как объяснил штатный пиарщик компании «Мы
тут хорошо потрудились».
Но лучшее, конечно, впереди. В то
время, как другие финансисты ищут выходы или садятся в тюрьму, Голдман
удваивает ставки и почти единолично создает еще один пузырь, причем
так, что о причастности к нему фирмы почти никто не знает.
Пузырь номер 4: 4 доллара за галлон
В
начале 2008 финансистов слегка лихорадило. В последние двадцать пять
лет Уолл Стрит неустанно производила скандал за скандалом и постепенно
незапятнанных тем не осталось. Термины «мусорные облигации», «IPO»,
«сабпрайм» и другие когда-то горячие финансовые бренды прочно
ассоциировались у публики с мошенничеством, а слова «кредитные свопы» и
«CDO» были на подходе туда же. Кредитные рынки были в кризисе и мантра,
двигавшая экономику в бушевские годы: «недвижимость всегда дорожает»
оказалась полным блефом, заставив Стрит в поте лица искать новую
парадигму для вброса лохам.
Что делать? Учитывая непереносимость
публики ко всему. что ассоциировалось с бумажными инвестициями,
Стритовское казино потихоньку переключилось на товарные рынки, на то,
что можно потрогать - кукурузу, кофе, какао, пшеницу, и, прежде всего,
энергетические продукты, в особенности нефть. Сочетание снижения
доллара, кредитного коллапса и краха ипотеки вызвало всеобщее
«стремление к реальным товарам». Нефтяные фьючерсы выросли до небес,
цена барреля выскочила с $60 в середине 2007 до $147 к лету 2008.
Летом,
на разогреве президентской кампании, популярное объяснение бензина?
перешедшего цену в 4 доллара за галлон, звучало так, как будто в мире
есть проблемы с поставками нефти. Классическим примером того, как
демократы и республиканцы отвечают на кризис, обмениваясь идиотскими
сентенциями, стали заявления Маккейна о прекращении моратория на
шельфовую добычу нефти как «очень полезном в краткосрочной
перспективе», тогда как Обама в типичном либеральном стиле утверждал,
что выход в производстве гибридных авто.
И то и другое ложь.
Несмотря на то, что глобальные запасы нефти истощаются, в краткосрочном
периоде приток увеличивался. За полгода до пика цен мировой объем
поставок нефти вырос с 85.24 миллионов баррелей в день до 86.07
миллионов баррелей. При этом не только росли поставки, но и падал спрос.
Что
же вызвало рост цен? Угадайте! Конечно, у Голдмана были помощники -
другие игроки на рынке но корни проблемы крылись в поведении нескольких
сильных фигур, превративших рынок в спекулятивное казино. Голдман
сделал это, убедив пенсионные фонды и других институциональных
инвесторов инвестировать в нефтяные фьючерсы - контракты на покупку
нефти на определенную дату. Нефть превратилась из реального товара,
подчиняющегося законам спроса и предложения, в что-то, на что можно
делать ставки. С 2003 по 2008 объем спекулятивных денег на товарных
рынках вырос с $13 миллиардов до $317 миллиардов, или на 2300
процентов. В 2008 баррель нефти в среднем продавался 27 раз до того,
как он был реально доставлен и потреблен.
Стоит заметить, что в
годы Депрессии принимали законы специально, чтобы предотвратить
подобные вещи. В 1936 Конгресс принял решение, что на сырьевом рынке
количество спекулянтов не должно превышать количество реальных
производителей и потребителей. При таком условии цены должны были
подчиняться законам спроса и предложения, и ценовые манипуляции
минимизировались. Закон наделял Комиссию по торговле фьючерсами - ту
самую, которая позже безуспешно пыталась урегулировать торговлю свопами
- полномочиями устанавливать лимиты по спекулятивным сделкам на
товарных рынках. В результате деятельности комиссии на протяжении 50 с
лишним лет на рынках царили мир и покой.
Все поменялось в 1991,
когда голдмановская компания по товарному трейдингу J. Aron обратилась
к Комиссии с необычной аргументацией. По словам Голдман, фермеры с
большими запасами зерна, были не единственными, кто нуждался в
хеджировании риска от будущих ценопадов. Дилеры с Уолл Стрит, делавшие
большие ставки на цены нефти также хотели хеджировать риски, потому,
что - ну, они типа тоже несли большие потери.
Это было полной и
абсолютной чушью. Вспомним, закон 1936 года был создан специально,
чтобы отделить людей, продающих реальные осязаемые вещи от торговцев
виртуальностью. Потрясающе, но комиссия купилась на голдмановский
аргумент. Она выдала банку карт-бланш под названием «Bona fide hedging
exemption», позволяя Голдмановским трейдерам называть себя реальными
хеджерами и избегать практически всех лимитов, установленных для
спекулянтов. В следующие годы Комиссия втихую выдала еще 14 разрешений
другим компаниям.
Теперь Голдман и другие спокойно могли
приводить инвесторов на товарные рынки, позволяя спекулянтам делать
большие ставки. Это письмо 1991 года более или менее непосредственно
привело к нефтяному буму 2008, когда количество спекулянтов на рынке,
движимых страхом падения доллара и ипотечным крахом, окончательно
ошеломило реальных поставщиков и покупателей товара. В 2008 минимум три
четверти сделок на товарных рынках были спекулятивными - и это
консервативная оценка одного из сотрудников конгресса, изучавшего
ситуацию. В середине прошлого лета, несмотря на увеличивающийся объем
поставок и снизившийся спрос, мы платили по 4 доллара за галлон при
каждой заправке.
Еще замечательнее было то, что письмо Голдман
долгое время оставалось более-менее в тайне.»Я возглавлял отдел
трейдинга. А Бруксли Борн была главой комиссии, но ни она, ни я не
знали об этом письме» - говорит Гринбергер. Письмо попало на публику
только благодаря случайности. Сотрудник парламентского Комитета по
Энергии и коммерции оказался на брифинге, когда чиновники из Комиссии
ссылались на это письмо.
«Меня пригласили не брифинг по энергии»
- вспоминает сотрудник. «И в середеине беседы они упомянули эти письма.
′- Да? Вы дали такие разрешения? А можно посмотреть?′ Их реакция была
′Ну...′ Они долго мялись, но потом сказали - «Нам надо прояснить это с
Голдман Сакс». Я говорю - в каком смысле, прояснить это с Голдман
Сакс?» Классический пример того, как Голдман держит правительство,
проявился в том, что Комиссия ждала, пока не получила разрешение банка
на передачу письма.
Вооруженная полусекретным правительственным
разрешением, Голдман стала главным инженером огромного товарного
казино. Их Goldman Sachs Сommodities Index, отслеживающий цены 24
важнейших сырьевых позиций, стал местом, где пенсионные фонды,
страховые компании и другие инвесторы могли делать огромные
долгосрочные ставки на цены сырья. Все этобыло бы хорошо, если бы не
несколько «но». Одна из проблем заключалась в том, что индексные
спекулянты были в основном «долгосрочными» игроками, редко или никогда
не занимавшими короткие позиции, то есть ожидавшими только роста цен.
Такое поведение было хорошим для рынка акций, но ужасным для сырьевых
рынков, поскольку двигало цены только вверх. «Если спекулянты
используют и длинные и короткие позиции, цены движутся вверх и вниз» -
говорит Майкл Мастерс, менеджер хедж-фонда, который помог увидеть роль
инвестбанков в манипуляциях нефтью. «Но они двигали цены в одном
направлении - вверх».
Еще более усложнял ситуацию тот факт, что
Голдман сам выпрыгивал из штанов в стремлении повысить цены на нефть. В
начале 2008 аналитик компании Аржун Мурти, названный газетой Нью Йорк
Таймс «нефтяным оракулом», предсказал «супер пик» нефтяных цен - до 200
долларов за баррель. В это время Голдман активно инвестировал в нефть.
Несмотря на то, что баланс спроса и предложения сохранялся, Мурти
постоянно предупреждал о проблемах в мировых запасах нефти, дойдя даже
до сообщений о собственном владении двумя гибридными автомобилями. По
мнению банка, высокие цены были виной свинских американских
потребителей. В 2005 аналитики компании заявляли, что не знают, когда
цены начнут снижаться, «если американские покупатели не перестанут
покупать прожорливые джипы и не поищут энергоэффективные альтернативы.»
Но
цены вверх двигало не потребление реальной нефти, а торговля бумажной
нефтью. Летом 2008 спекулянты купили и хранили фьючерсов на 1.1
миллиард баррелей нефти, то есть количество бумажной нефти превзошло
количество реальной нефти во всех коммерческих хранилищах страны и в
Стратегическом резерве вместе взятых. Это было повторением и
доткомовского бума, и ипотечного безумия, когда Уолл Стрит зарабатывал
прибыль, продавая лохам ожидания будущего бесконечного роста.
Повторяя
знакомый нам шаблон, нефтяной арбуз разбился об тротуар летом 2008,
вызвав массовые потери; цена на нефть упала с 147до 33. Самыми большими
лузерами снова стали простые люди. Пенсионеров, чьи фонды инвестировали
в эту лажу? зарезали без ножа - CalPERS, Калифорнийская пенсионная
система, имела товарных позиций на $1.1 миллиарда. И проблема была не
только в нефти. Растущие благодаря нефтяному пузырю цены на
продовольствие привели к катастрофам по всей планете, поставив около
100 миллионов людей на грань голода и вызвав продовольственные бунты по
странам третьего мира.
Ссылка по теме:
Как американские банкиры "кинули" весь мир (часть 2)
|
