 Газета
«Наш
Мир»
Главным «героем» 2009 года в Казахстане, как, впрочем, и во всем мире стал экономический и финансовый кризис. Вернее, то, как республика преодолевала его и выходившие при этом различные «побочные» эффекты. Забегая вперед, то есть в 2010 год, можно сказать, что Казахстан прошел это испытание достаточно достойно, не допустив ни экономического, ни финансового коллапса. Что и стало основной темой 2010 года.
Если вспомнить новогоднее обращение Нурсултана Назарбаева на стыке 2008 и 2009 годов, то основной мыслью Главы государства было сохранение стабильности и уверенности развития страны в самый разгар мировых экономических и финансовых страстей. «Успехи страны были бы невозможны без вашего кропотливого труда, мои дорогие соотечественники, за что я вас искренне благодарю», - сказал он, обращаясь к казахстанцам. Признавая, что следующий год будет непростым для страны, Назарбаев выразил уверенность – накопленных в Нацфонде средств хватит для того, чтобы не дать остыть экономике.
В конце года эту уверенность подтвердили макроэкономические показатели развития Казахстана. В первой половине года экономика вошла в стадию рецессии, снизившись в первой половине года до 2,3 процента, в декабре министр экономики и бюджетного планирования Бахыт Султанов констатировал, что по итогам года ВВП республики будет положительным, причем превысит правительственный прогноз в 0,1 % прироста. Правда, все это происходило на фоне непризнания правительством факта рецессии в начале года - тот же Султанов в течение года неоднократно поправлял журналистов, рекомендуя не употреблять этот термин в своих статьях, пока премьер-министр Карим Масимов глубокой осенью не заявил, что экономика наконец-то вышла из рецессии, которой, если следовать рекомендациям минэкономики, в Казахстане никогда не было.
Такая терминологическая путаница в показаниях членов правительства вполне извинительна, если учитывать, что основная задача любого министра экономики (как и финансов) созвучна роли капитана на корабле – даже если на судне бушует пожар, капитан обязан до последнего сохранять спокойствие, заражая оным пассажиров. Поскольку любая паника сродни самому пожару. Другой вопрос, что когда пожар становится очевидным, лучше просто просить сохранять спокойствие, а не внушать гражданам, что языки пламени есть не что иное, как праздничная иллюминация.
Подобное внушение министры экономики и финансов республики пытались сделать журналистам в разгар 2008 года, когда кризис в стране только набирал обороты, а Бахыт Султанов и Болат Жамишев рекомендовали относиться к нему всего лишь как к отзвукам явлений мировой экономики, а не самостоятельно назревающей злокачественной опухоли. Но стоило Президенту сказать – да, граждане, кризис разразился и у нас, как весь экономический блок правительства чуть ли не зааплодировал в ладоши, восприняв кризис как главное доказательство вовлеченности республики в мировую экономику. Что, может быть, и соответствовало понятиям о субординации, но выставляло финансово-экономический блок правительства не в самом лучшем свете с точки зрения самостоятельности и зрелости суждений.
Девальвация как способ узнать много нового, интересного
Осведомленность некоторых членов правительства из финансового блока о процессах, происходящих в стране, особенно наглядно проявилась в феврале, когда Национальный банк провел одномоментную девальвацию тенге. Сообщение о том, что тенге с утра стоит не 130, а 150 тенге застало некоторых из них настолько врасплох, что они советовали гражданам «не поддаваться провокациям, не скупать доллары и держать сбережения в тенге». В итоге святое неведение вице-министра финансов Руслана Даленова, давшего в феврале именно такой совет казахстанцам, оказалось пророческим, поскольку тенге по сей день за 150 без особых интервенций Нацбанка не зашкаливает. А потому предан забвению и прогноз Бахыта Султанова накануне девальвации о том, что тенге если и будет ослабевать по отношению к доллару, то лишь на 10 % в течение длительного времени (на деле получилось 20 % и одномоментно).
Здесь негодовать, впрочем, особо не стоит, поскольку ставший к тому моменту главой Нацбанка Григорий Марченко называл одной из целей одномоментной девальвации полную ее секретность. И прогнозы финансово-экономического блока, невпопад молившегося в феврале на тенге, косвенно подтверждают сохранение этой секретности. Сам Григорий Александрович, правда, тоже весьма невпопад пожалился на одном из заседаний правительства на то, что в день проведения девальвации по раскалившемуся своему телефону узнал о своей многоуважаемой персоне «много нового, интересного». Жалоба его была неуместной, поскольку любой властьимущий, проводящий непопулярную реформу, должен быть готов к новым знаниям о себе, любимом, множащим врагов и скорби, а потому в день оной реформы он свой телефон просто отключает.
То, что в день девальвации телефон Григория Александровича работал, делает честь его храбрости и открытости мнениям граждан, не успевшим прикупить дефектал по случаю, но жаловаться на существование таких мнений – это все равно, что сетовать на то, что дождь мокрый. В конечном же итоге остается спеть песню безумству храбрых – и экспортеров поддержали, и тенге в заданном коридоре придержали, и аппетиты обменников укоротили одними обещаниями применить силу без применения этой самой силы. Так что февральская девальвация, что бы благодарный народ о Марченко не думал, это тот самый случай, когда победителей не судят.
Преференций без обязанностей не бывает
Вместе с Марченко «благодарности» за девальвацию от простых смертных посыпались и на предприятия-экспортеры, поскольку именно они значились основными благоприобретателями от снижения стоимости тенге. Между тем, помимо того, что эти предприятия исправно наполняют казну, многие из этих простых смертных на них и работают. Поэтому неудивительно, что в начале года на них как из рога изобилия посыпались привилегии от государства – помимо упомянутой девальвации, правительство пошло на снижение ставок налога на добычу полезных ископаемых для предприятий горнорудной промышленности в обмен на обещания не сокращать рабочих. Несмотря на то, что наполнение бюджета во многом зависит именно от этого сектора.
Такой торг именно с горнорудниками был не случаен – бывший на начало года министром труда и социальной защиты населения Бердибек Сапарбаев считал, что работники горнодобывающей и обрабатывающей промышленности наиболее подвержены риску высвобождения, а общая численность занятых в этих отраслях составляет 774 тысячи человек. Между тем, премьер-министр Карим Масимов еще в январе заявил, что главной задачей правительства в уходящем году является недопущение увеличения безработицы, при этом прогнозы ставились достаточно мрачные – вплоть до увеличения количества безработных до 8 % от экономически активного населения. В итоге уже к середине года стало ясно, что безработица за существующие 6 с лишним процентов не перешагнет, а к концу года новый министр труда и соцзащиты Гульшара Абдыкаликова начала строить планы на 2020 год, к которому в Казахстане безработица должна снизиться до 5 % от числа граждан трудоспособного возраста.
К концу же года торг с преференциями продолжился, только на этот раз в роли требующей стороны оказалось государство. В декабре на заседании Совета иностранных инвесторов Нурсултан Назарбаев недвусмысленно дал понять, что ожидает от того же горнорудного сектора реинвестирования заработанного в Казахстане в диверсификацию собственных производственных мощностей и организацию новых производств. И подчеркнул, что республика намерена работать только с такими инвесторами, остальным же на расширение производств (и на извлечение новой прибыли) в Казахстане рассчитывать не приходится. Таким образом, подтвердив, что прав и преференций без обязанностей не бывает.
Стоит отметить, что цена вопроса оказалась вполне адекватной – по свидетельству председателя Налогового комитета Даулета Ергожина, казна наполнилась на сто процентов и с послаблениями в отношении горнорудников. А взамен Казахстан получил возможность требовать финансирования большой части программы форсированного индустриального развития в ближайшие пять лет – по предварительным оценкам, она требует вложений порядка 10 миллиардов тенге. Вкупе с «Дорожной картой», которую правительство реализовывает с 2009 года, это приблизит республику к снижению числа безработных до пяти процентов, продекларированных Абдыкаликовой.
Экономика стала экономной
Кризис, естественно, не мог не привести к сокращению бюджетных расходов, но при этом не были сокращены расходы социальные – пенсии, пособия и зарплаты бюджетников остались прежними. Единственным сокращением в этой сфере стало сокращение «авансом» - правительство решило повысить зарплату бюджетникам на 25 % не с 1 января следующего года, как было продекларировано, а со второго полугодия. При этом премьер-министр Карим Масимов в конце года после неоднократных обращений по этому вопросу депутатов и членов партии «Нур Отан», пообещал рассмотреть возможность повышения зарплаты на четверть в первом квартале 2010 года – если поступления в бюджет позволят.
Экономить же государство решило на административных и управленческих расходах. Началось все с январского распоряжения Президента «О мерах по сокращению административных расходов центральных и местных государственных органов», которым госорганам было запрещено в 2009 году тратить бюджетные средства на приобретение новых транспортных средств, дорогой офисной мебели и на зарубежные командировки. Следом глава фонда национального благосостояния «Самрук-Казына» Кайрат Келимбетов заявил, что топ-менеджмент его ведомства в ближайшие два года не будет получать бонусы и премиальные. Келимбетов считает отказ топ-менеджмента от получения бонусов «ответственной политикой» и предложил подхватить эту инициативу и частному сектору.
Из предприятий частного сектора эту инициативу подхватил топ-менеджмент АО «Алюминий Казахстана», который добровольно отказался от получения бонусов и вдвое снизил себе заработную плату из-за мирового финансового кризиса. Были и промежуточные «кризисные» личные сокращения отдельных министров – вроде обещания Владимира Школьника выйдя на пенсию купить себе «Запорожец» вместо причитающегося ему по министерскому чину опостылевшего «Мерседеса». Между тем, в конце года экономия по группе компаний «Самрук-Казына», по сведениям Кайрата Келимбетова, превысила 220 миллиардов тенге. При этом глава фонда заявил, что считает необходимым вернуться в следующем году к вопросу об увеличении заработной платы «по определенным категориям работникам (нацкомпаний и институтов развития)», поскольку «они работают в очень высоко конкурентных секторах экономики». Разумеется, без положительных предпосылок в экономике речи о таком увеличении никто заводить бы не стал.
Кредиторы перестарались
Уходящий год станет также годом существенного снижения внешних долгов коммерческих банков республики – не вследствие акселирированных выплат, как того требовал ряд кредиторов, а по причине их реструктуризации. Предварительные итоги ее таковы: БТА банк заплатит своим кредиторам лишь 4,5 миллиарда долларов вместо 11,5 миллиарда, Альянс Банк – миллиард вместо 4,5 миллиарда долларов. Предварительные – потому что акционерам БТА еще предстоит рассматривать соответствующие предложения комитета кредиторов и менеджмента банка в конце марта. Альянс же входит в новый год с уже утвержденным механизмом реструктуризации.
Еще по одному банку – «Темирбанку» - решение о реструктуризации может быть утверждено в течение января месяца. Таким образом, к марту доверие населения к банковской системе Казахстана, на котором, собственно, и работают коммерческие организации республики в течение последнего года, получит к марту дополнительный стимул. Собственно, сама система его и не теряла – по свидетельству Кайрата Келимбетова, даже когда в феврале – марте население и юрлица «вытаскивали» из БТА и Альянса свои сбережения, они их перекачивали не в матрасы, а в другие банки. А начиная с мая в комбанках страны вновь начался рост депозитов.
Так что если кто-то и хотел извлечь политические или экономические дивиденды из краха либо отдельно взятого банка, либо всей финансовой системы в целом, эти намерения были сорваны. Причем не только правительством и монетарными властями, но и населением. Зарубежным же кредиторам по меньшей мере БТА остается только кусать локти – банк достаточно успешно с начала года гасил свои обязательства и по старому механизму погашения, но после того, как некоторые кредиторы решили воспользоваться ковентантами (особо оговоренными условиями) договоров о предъявлении прав на досрочное погашение долгов, снизить требования к банку пришлось всем его заимодавцам. Поскольку порядка 10 миллиардов долларов (именно такую сумму БТА пришлось бы выложить одномоментно, пойди он на исполнение соответствующих пунктов договоров), не может собрать и отдать безболезненно для себя ни один банк мира.
Новый виток интеграции
Наконец, отдельно следует выделить создание Таможенного союза с Россией и Белоруссией. Преимущества рынка в 170 миллионов человек неоднократно озвучивались, недавно прозвучало и подтверждение того, что этот рынок интересен инвесторам. Министр индустрии и торговли Асет Исекешев заявил, что известный американский производитель сельхозтехники «Джон Дир» хочет открыть собственное сборочное производство в Казахстане, имея в виду именно это безтаможенное для произведенных внутри Союза товаров пространство.
В новом интеграционном пространстве есть, впрочем, и свои подводные течения – придется подтягивать цены на все, включая бензин и электроэнергию, до уровня российских. Но в целом Казахстан от этого вступления гораздо больше выиграет, чем проиграет – скажем, внутри ТС легче будет договариваться об экспорте зерна через черноморские порты (а вопрос продажи зерна за рубеж в этом году был одним из самых болезненных для республики). Или о продаже казахстанского мяса в российских магазинах (до сих пор Россия приемлет мясо лишь из четырех наших областей). Или договариваться по затуманившемуся было будущему использованию космодрома «Байконур».
Что до прогнозов об окончании кризиса, то они разнятся, причем одни и те же источники каких-либо мнений зачастую опровергают сами себя. Так, в январе Карим Масимов заявил, что мировой кризис затянется как минимум на два года, в то время как раньше в правительстве ожидали прохождение дна кризиса весной или осенью 2009 года. Но в каждом негативном явлении есть свои положительные стороны – так, кризис дает возможность провести диверсификацию экономики в Казахстане. При этом аграрный сектор уже доказал, что ему кризис нипочем – такого рекордного прироста объема произведенной продукции (порядка 10 %) в сельском хозяйстве еще не было никогда. Так что горнорудникам, металлургам и нефтяникам, если они хотят сохранить звание локомотивов экономики, уже задан, как любят говорить финансисты, бэнч-марк для дальнейшего роста и выхода из затяжного кризиса.
|
