Ислам пришел в Юго-Восточную Азию в XIII веке, до появления «современных» веяний — западной концепции государства и других глобальных тенденций, — обесценивающих все, что казалось священным. Центром образовавшегося около 1400 года мусульманского сообщества стала Малакка, после чего Ислам распространился и на другие регионы, включая острова на территории современной Малайзии, Индонезии, Южного Таиланда и Южных Филиппин (Минданао).

Век спустя, к приходу западных держав в Юго-Восточную Азию, там уже образовались социальные институты, основанные на Исламе, — в сферах политики, экономики и семьи. Вероятно, наиболее осязаемым проявлением Ислама стал султанат. Однако западное влияние и глобализация разрушили этот институт, последним бастионом которого в Европе до определенного момента оставался Османский халифат. В Юго-Восточной Азии также существует султанат Бруней — единственный остаток этого института в современном мире, — охваченный противоречиями между сторонниками светского и исламского путей развития.

Что касается Филиппин, то сообщается, что исламские проповедники, или махдумин, достигли южной оконечности Минданао (Тави-Тави) в 1380 году. К 1450 году исламская форма правления (султанат) была установлена в Сулу и в Магуинданао. Два султаната вместе управляли значительной частью Минданао, свободно бороздили прибрежные моря и правили на суше. Однако к середине следующего века на Филиппины пришла Испания, и колонизация прервала процессы, инициированные распространением Ислама.

В погоне за пряностями и торговыми прибылями Испания пришла на Филиппины в 1565 году. В 1578-м в Сулу и на севере Борнео была впервые предпринята попытка искоренить Ислам на Минданао. Войны ознаменовали и последующую эпоху испанского правления (1579–1898), до тех пор, пока Филиппинские острова не оказались в лапах другого колонизатора, Соединенных Штатов, которые установили еще более жесткий колониальный режим, продержавшийся более тридцати лет (1899–1935). Все это время правители воспринимали Минданао как окраину своих колониальных империй, оттесняя Ислам на задний план. Мусульмане становились «посторонними».

Так началось противостояние, в основе которого лежит этнический вопрос, связанный с формированием наций. В наши дни многие моро не воспринимают себя как филиппинцев, думая, что вовсе не принадлежат к этой нации. (Лозунг «Исламского фронта освобождения моро» гласит: «Мы — моро, а не филиппинцы».) Они заявляют о том, что еще до прихода колониальных держав представляли собой отдельный народ, впоследствии ошибочно включенный в состав государства, в строительстве которого они не принимали ни малейшего участия. Попытки восстановить «потерянную идентичность» начались в 1968 году с образованием «Движения за независимость Минданао» в области Котабато. Несколькими годами позже группа молодых специалистов основала «Фронт национального освобождения моро» (ФНОМ).

Концепция нации с единой территорией пришла на Филиппины в начале прошлого века, в период американского колониального правления. До 1898 году Минданао был рубежом, который предстояло завоевать. Земля, которую Испания уступила Америке по Парижскому договору 1898 года, была спорной территорией, которая частично подверглась испанской колонизации, а по большей части находилась под контролем моро. С этого момента на флаге Филиппин появились три звезды, символизирующие главные острова архипелага: Лусон, Висаи и Минданао.

Одним из неоспоримых последствий колонизации Минданао стало формирование трех народов: моро, лумадов и филиппинцев-католиков. В значительной степени конфликт разворачивается именно между ними, в особенности между моро и католиками, поскольку последние ассоциируются с филиппинским правительством (то есть католическим государством).

Возмущение моро можно понять, если мы осознаем, что колонизация угрожала самой их идентичности. Из правителей они превратились в обособленную группу, сконцентрированную на небольшом участке Минданао и архипелага Сулу. Борьба моро за идентичность — это также попытка возродить свое отечество, Бангсаморо, которую «Национальный фронт освобождения моро» предпринял в начале 1970-х гг.

Главной целью филиппинского государства является распространение единой национальной идентичности среди всех граждан. По этой причине легко понять, почему моро отказываются перенимать филиппинскую идентичность. Со времени испанского колониального режима и до настоящего дня филиппинское государство проводит политику национального строительства на основе принципа интеграции. Иными словами, единство государства зиждется на принципе «одна нация, одна идея» («исанг банса, исанг дива»). Однако моро считают, что такая политика направлена на ассимиляцию и превращение их культуры в подобие культуры католического большинства.

В области образования на Филиппинах проводят политику по интеграции мусульман в основные общественные институты, что прежде всего подразумевает изучение филиппинского языка на всех уровнях. В высших учебных заведениях преподается и английский. Вместе с тем в рамках национальной образовательной системы действуют мусульманские школы, что, несомненно, способствует налаживанию стабильности в регионе.

А вот в экономике включение Минданао в состав филиппинского государства ознаменовало появление множества программ по «развитию южного рубежа», которые, однако, многими жителями были восприняты негативно. Последние посчитали, что правительство вступило в сговор с ТНК, чтобы выкачивать из Минданао прибыль, оставляя людям, в особенности коренному населению (моро и лумадам), жалкие гроши.

С момента получения Филиппинами независимости в 1946 году ситуация на юге вызывала тревогу из-за мятежа моро. Наиболее известным событием стало восстание в Камплоне на Сулу, произошедшее в 1950-х гг. Начиная с 1970-х гг. волнения переросли в полномасштабный конфликт, проблема которого не решена и по сей день. «Фронт национального освобождения моро» объявил правительству войну, продлившуюся три десятилетия. Согласно мирному соглашению 1996 года, была создана Мусульманская автономия, однако ее существование не принесло ожидаемых плодов, и лидер ФНОМ объявил о нечестности намерений правительства, не соблюдающего условия соглашения. После подавления мятежа, вспыхнувшего в 2001 году на Сулу, он попытался скрыться, но был пойман полицией и доставлен на Филиппины.

Другие организации моро на Минданао продолжали свою деятельность, причем некоторые из них переходили все границы дозволенного. Так, например, печально известная организация «Абу Сайяф» совершала преступления, убивая и похищая христиан, иностранцев и туристов, прикрываясь религиозной риторикой и служением во имя веры. Другая подобная организация — группировка «Пентагон», занимающаяся похищениями и бандитизмом. (Отметим, что, как и во многих других случаях, например в Алжире, существует весьма обоснованное мнение о тесных связях подобных группировок со спецслужбами, причем как своего, так и зарубежных государств. — Прим. ред.)

Конфликт идентичностей в Минданао не прекращается: кажется, нет света в конце туннеля. «Исламский фронт освобождения моро» ведет мирные переговоры с филиппинским правительством при посредничестве Малайзии. Экстремистские группировки сеют ужас терактами, однако они значительно ослаблены действиями правительственных сил. Умеренные же мусульмане, составляющие большинство мусульманской общины Филиппин, хранят молчание, осуждая при этом зверства экстремистов, которых они считают «немусульманами».

Любые попытки искоренить причины конфликта достойны похвалы, особенно если они предпринимаются с достаточной дипломатичностью. Однако необходимо отличать терроризм от законных требований, позволяя справедливости совершиться. Также важно поощрять диалог как основу для действий по урегулированию насилия и нестабильности, сопряженных с этническими конфликтами. Религиозные организации наподобие Форума епископов и улемов, а также инициативы населения по созданию «мирных зон» (демилитаризованных областей на Минданао) — показатель того, что мир по-прежнему дорог людям больше, чем война.

Но самое важное — это правительственные реформы, которые должны облегчить страдание нуждающихся мусульман в тех странах, где последние составляют меньшинство. Это в особенности относится к Филиппинам и Таиланду в связи с их упрощенным воинственным подходом к решению конфессионального вопроса. Неудачи в этом направлении огорчают умму и дают повод для «джихадистских» настроений, увеличивая шансы на конфликт в ущерб миру.