Она существует за счёт того, что каждая следующая генерация участников своими вступительными взносами обеспечивает возможность выплачивать доходы по акциям предыдущим генерациям участников. В результате акции данной пирамиды остаются доходными, и именно поэтому, собственно, в пирамиду и приходят новые генерации участников, воспроизводя цикл её существования, причём в идеале прогрессия имеет геометрический характер, то есть каждая следующая генерация увеличивается в разы относительно предыдущей. Понятно, что в наибольшем выигрыше остаются при этом организаторы пирамиды, но и её участники (особенно пришедшие первыми) могут на самом деле в этом своеобразном казино много выиграть, поскольку по мере развития пирамиды они не только получают дивиденды, но и цена купленных ими акций непрерывно растёт. Главное – успеть вовремя выйти из игры, то есть продать подорожавшие акции до того, как пирамида рухнет. В проигрыше же остаётся, прежде всего, последняя генерация участников, то есть те, кто вложились в пирамиду последними накануне её краха (хотя и из более старых участников те, кто вовремя не вышел из игры могут проиграть, если не успели окупить дивидендами первоначальные вложения). Таким образом, в пирамиде есть две составляющие: собственно дивиденды, выплачиваемые из вступительных взносов следующей генерации участников и рост рыночной стоимости акций, связанный с тем, что на них растёт спрос в связи с ожиданиями их доходности. В классическом случае (например, в случае акций МММ) эти два компонента взаимосвязаны: именно выплата высоких дивидендов по акциям и является причиной роста спроса на них и вызывает рост их рыночной стоимости. Соответственно, вся сложность организации состоит только в том, чтобы запустить первоначальный старт и раскрутку пирамиды, обеспечив выплаты по акциям на тот стартовый период, пока пирамида ещё не обеспечивает сама свой собственный рост.

Но возможна и более продвинутая модель пирамиды, в которой дивидендов вообще нет! В этом случае на старте имеется лишь так или иначе сформированная надежда на то, что акции будут приносить доход в будущем или же хотя бы просто являются надёжным средством сохранить средства от инфляции. Если исходно в связи с теми или иными ожиданиями субъектов рынка на акции возник спрос, они начинают расти в цене. Но, раз они растут в цене, то вложение в них уже становится выгодным уже не на уровне ожиданий, а объективно и фактически. А раз вложение в них становится объективно выгодно, то на них ещё более растёт спрос (даже если при этом по ним не выплачивается никаких дивидендов). А раз на них продолжает расти спрос – они продолжают расти в цене. Возникает цикл положительной обратной связи, воспроизводящей сам себя: чем больше растёт спрос – тем больше растёт цена, чем больше растёт цена – тем больше растёт инвестиционная привлекательность, чем больше растёт инвестиционная привлекательность – тем больше растёт спрос и так далее по циклу. По этому же принципу, кстати, могут расти не только акции финансовой пирамиды.

По тому же принципу, к примеру, накануне последнего кризиса надувался спекулятивный пузырь рыночных цен на недвижимость в Москве и в ряде городов Западной Европы, которые накануне краха в несколько раз превышали реальную объективную трудовую стоимость этой недвижимости. Недвижимость росла в цене единственно потому, что непрерывно рос спрос на неё, а спрос на неё рос единственно потому, что она непрерывно росла в цене, а потому оказывалась выгодным способом вложения средств. Пузырь лопнул тогда, когда в силу описанных выше игр глобальных мировых спекулянтов кредиты резко подорожали, а циркулирующая денежная масса в силу этого резко сократилась. Соответственно, доминантой для рядовых инвесторов стало не вложение средств, а получение их назад. Как только количество инвесторов, выводящих свои средства из данного пузыря, достигло критического порога, тенденция цен сменилась на противоположную. То есть теперь чем большее количество людей продавало недвижимость, тем более предложение недвижимости превышало спрос, соответственно, падала рыночная цена недвижимости и её инвестиционная привлекательность, и тем большее количество людей стремилось от неё избавиться. Финансовый пузырь рушился по тому же механизму, по которому прежде надувался. То есть точно так же, как и в случае классической финансовой пирамиды типа МММ, условием надувания пузыря недвижимости является приход в неё всё новых инвесторов. Если новые инвесторы не приходят, и основание пирамиды перестаёт расширяться, то рост цен прекращается, вместе с ним падает инвестиционная привлекательность пирамиды и начинается её распад. Единственная разница между недвижимостью и акцией МММ здесь состоит в том, что акция МММ сама по себе имеет вообще нулевую стоимость и, соответственно, при падении пирамиды обесценивается до цены крашеной бумаги. Между тем, недвижимость имеет объективную трудовую стоимость, и, когда лопается пузырь, её цена падает до уровня этой стоимости или по инерции даже ниже, но всё-таки в обычных условиях не может упасть совсем до нуля (хотя теоретически возможно и такое).

Доллар в принципе по природе своей представляет собой аналог такой же акции МММ. Это бумага обеспечена тем и ТОЛЬКО ТЕМ, что достаточное количество людей верит в то, что он чего-то стоит, а потому готово обеспечивать её продуктами своего труда. Причём обеспечивают стоимость доллара совсем не те люди, которые его производят. Доллар не обеспечен ничем, кроме готовности людей отдавать за него реальные ценности. Только в силу этого он и циркулирует в качестве платёжного средства. Стоит хоть сколько-нибудь существенному по мировым масштабам субъекту даже малую долю напечатанной долларовой массы (а также иных американских ценных бумаг) предъявить к оплате той банковской системе, которая его производит (или даже США как государству), выяснится, что ни ФРС, ни США как государство обеспечить их не могут. Далее запустится стандартный описанный выше механизм сдувания финансового пузыря: как только доллар начнёт падать, его начнут продавать, и, тем самым, его падение будет само себя разгонять. В результате существующая мировая финансовая система рухнет. Почему же этого обрушения не происходит? Почему ни один мировой субъект (скажем, к примеру, Китай) не рискует предъявить доллары к оплате? На то есть как минимум три причины, но самая главная и простая из них состоит в том, что ни одному участнику финансовой пирамиды не выгодно падение этой пирамиды и обрушение её акций. Любому акционеру финансовой пирамиды выгодно, чтобы её акции продолжали расти. Вспомним, что когда гражданина Мавроди привлекли к ответственности, в его защиту митинговали им же обманутые и ограбленные акционеры МММ. Почему? Потому, что для них единственным шансом отыграть потерянные при падении пирамиды средства было возрождение пирамиды. Точно так же, Китаю как одному из стратегических кредиторов США, располагающему огромным объёмом долларов и американских ценных бумаг совершенно не выгодно, чтобы вся эта финансовая масса превратилась в прах. Да, Китай знает, что США и не хотят, и не могут обеспечивать эти бумажки реальными ценностями. Но зато их пока обеспечивает реальными товарами и услугами остальной мир! Так кто же будет ради удовлетворения политической амбиции объявить США банкротом экономически разорять себя и превращать в макулатуру те валютные накопления, на которые сегодня можно покупать всё, начиная от нефти и природного газа и заканчивая патентами, лицензиями и технологиями? Поэтому в стабильности и дальнейшем расширении долларовой пирамиды более всех оказываются заинтересованы те страны, которые более других в неё вложились и накопили наибольшие долларовые запасы и, тем самым, стали её заложниками. Вторая причина устойчивости долларовой пирамиды состоит в том, что она работает по хорошо знакомому России коррупционному принципу откатов. Определённая доля получаемых от финансовой долларовой афёры сверхприбылей постоянно идёт на подкуп чиновников и правительств национальных государств в форме премий, грантов, программ экономического консультирования и иных вознаграждений. Правительства соглашаются проводить «экономические реформы», разорительные и гибельные для национальных экономик своих стран по той простой причине, что создавшая долларовую финансовую пирамиду мировая олигархия попросту берёт их в долю. Соответственно, правительства превращаются из элит суверенных наций в локальные администрации единой общемировой капиталократической системы.

Долларовая пирамида становится источником их сверхдоходов. Свои личные накопления они также хранят в долларах как мировой валюте. Соответственно, в сохранении, укреплении и расширении долларовой пирамиды они также кровно заинтересованы. А, поскольку мировая капиталократия имеет на сегодня не сопоставимые ни с кем возможности как вознаграждения, так и наказания, для любого представителя местной государственности интеграция в капиталократическую систему, безусловно, является выгодным и прагматически оправданным решением, а отказ от этой интеграции может привести только к негативным последствиям как с точки зрения личного благосостояния, так и с точки зрения политического веса и влияния. Наконец, третья причина устойчивости долларовой системы состоит в тех качествах, которые отличают её от банальной пирамиды типа МММ. Для того чтобы понять суть этих отличий, нужно представить себе ситуацию, в которой акции МММ были бы признаны единственным законным платёжным средством, то есть получили бы статус денег сначала внутри страны, а потом и за её пределами. Нужно представить себе ситуацию, в которой всё, начиная от хлеба и китайского ширпотреба, и заканчивая стратегическим сырьём и технологиями, продавалось бы только за акции МММ. Только в этом случае мы приблизимся к пониманию того, насколько организаторы мировой долларовой пирамиды смогли сделать всё население Земли заложниками своей системы и её стабильности. Но и это ещё не всё. Для того, чтобы построить полноценную модель долларовой системы, нужно ещё представить, что после того, как финансовая пирамида типа МММ придала своим акциям статус единственного законного средства расчётов, она приватизировала армию, полицию, суды, систему образования, прессу и т.д. – то есть всю полноту государственных институтов. Нужно представить себе ситуацию, в которой роль правительства и судов стала выполнять администрация этой частной коммерческой пирамиды, а полиция и армия были бы замещены её корпоративными охранными структурами. На самом деле крупнейшая мировая супердержава – США – уже давно не является буржуазно-демократическим национальным государством. Как уже было отмечено выше, уже в ходе «рузвельтовских реформ» государственная машина США попрала базовые для буржуазной демократии экономические права граждан, а уж после провокации 9/11 гражданские и личные права американцев и вовсе были ликвидированы. Современные США как государственный аппарат превратились в аппарат прямой диктатуры узкого круга финансовой олигархии, фактически – в «шкурку» треста частных банков – ФРС. Соответственно, активная агрессивно-экспансионистская внешняя политика США ничего общего не имеет с обеспечением внешнеполитических, геополитических и экономических интересов американского народа. Это не национальная экспансия янки и даже не старая геополитическая талассократия. Агрессивная мировая экспансия США является исключительно орудием в руках индифферентной к интересам национальных и геополитических субъектов мировой транснациональной капиталократии. Самим США в рамках этой системы предписана всего лишь роль инструмента, который, кстати, может быть вполне заменяем. Итак, мы установили два важнейших для понимания структуры и логики функционирования капиталократии как мировой системы момента. Во-первых, современный рынок в отличие от классического («традиционного») рынка выступает уже отнюдь не способом обмена в рамках системы разделения труда равных по объёму материализованного в них необходимого на данном уровне развития производственной технологии человеческого труда, но разных по своим физическим и потребительским качествам продуктов. Современный рынок выступает как спекулятивно-аферистский (но при этом поддерживаемый и прямыми силовыми средствами принуждения, то есть методом открытого грабежа) механизм присвоения всей совокупности создаваемых человеческим трудом материальных и нематериальных ценностей, а также природных богатств группой лиц, установивших и утвердивших (обманом и насилием) монополию на выпуск условных виртуальных единиц, навязанных всему обществу в качестве универсального эквивалента стоимости. Во-вторых, борьба на самом деле идёт не за сами по себе материальные ценности, а за характер существующих социальных отношений, за ценностные ориентиры и нормы, доминирующие в обществе, за характер правовых отношений, за контроль над сознанием и поведением людей. Это связано с тем, что только контроль над сознанием людей может гарантировать от пересмотра сохранение существующих отношений собственности. Но с другой стороны только сохранение существующих отношений собственности даёт реальные рычаги для поддержания и расширения контроля над сознанием людей (о чём подробнее будет сказано ниже). Иными словами, в отличие от классического капитализма и классической буржуазной демократии образца XIX века современная капиталократия основывается на том же принципе, что и восточные деспотии – на принципе неотделимости и единства категорий собственности и власти. Собственность понимается в ней как власть, а власть – как собственность. Исходя из этого, несложно понять, что основной целью и условием жизнеспособности и стабильности капиталократии как системы является максимальное расширение сферы действия рыночных отношений и, напротив, сокращение, а в пределе и полная ликвидация всех сфер, на которые рыночные отношения не распространяются. Логика предельно проста: если вы уже полностью контролируете финансовую систему, а хотите контролировать все сферы социальной жизни, вам необходимо сделать все сферы жизни регулируемыми и опосредуемыми финансовыми отношениями. И только! Это достигается как изменением правовой системы (то есть законодательства), так и навязыванием обществу «рыночных» ценностных ориентиров и моделей поведения. Возьмём в качестве простейшего примера для рассмотрения различных ценностных систем такой простой материальный объект как фотография вашей бабушки. Вы можете рассматривать её как семейную реликвию, связывающую вас с историей вашего рода, то есть с совокупностью заведомо нерыночных, а потому неконтролируемых через манипуляцию финансовыми знаками ценностей. В этом случае данная фотография оказывается для вас уникальным в своей единственности и потому бесценным предметом, который вы в принципе никогда и ни при каких обстоятельствах не только не делаете, но и не рассматриваете в качестве рыночного товара. Совершенно другая ситуация, если ту же самую фотографию вы рассматриваете как простой предмет антиквариата, который имеет конкретную рыночную цену и потому равноценен любому другому товару той же цены. Предмет собственности – один и тот же, различается только отношение к нему, определяющееся ценностными представлениями в вашем сознании. Но в первом случае вы оказываетесь владельцем и хранителем уникальной и единственной в мире вещественной ценности, к которой вдобавок «привязан» целый пласт ваших индивидуальных нематериальных ценностей (воспоминаний, переживаний, ассоциаций, семейных и иных социальных связей, культурных кодов, исторической сопричастности, национально-этнической самоидентификации, духовных и нравственных ориентиров и т.д.). Вся совокупность этих нематериальных ценностей составляет ваше внутреннее неотчуждаемое богатство и является составляющим элементом вашей индивидуальности и, возможно, в определённом смысле даже вашей личности, а уникальный материальный предмет выступает сакральным объектом, актуализирующим и символизирующим связь вашего материального бытия с этими нематериальными ценностями. Во втором случае вы являетесь владельцем лишь эквивалента некоторого количества виртуальных финансовых единиц, поскольку саму реальную вещь у вас с вашего же согласия нетрудно изъять. То же самое различие к определению ценности можно приложить к любому другому объекту, например к дому. Дом может рассматриваться как абсолютно уникальный (и потому бесценный) объект, являющийся продолжением вашего существа и центром, относительно которого упорядочен внешний мир. А может рассматриваться исключительно как набор утилитарных удобств, каждое из которых имеет конкретную рыночную цену. В конечном счёте, в случае первого мировоззрения весь мир (начиная от каждого камешка и заканчивая человеческими отношениями) оказывается для вас живой взаимосвязью объектов, каждый из которых уникален, неповторим и бесценен в своём качественном бытии, одухотворён и наполнен множеством культурных кодов и смыслов. Иными словами, окружающий мир воспринимается как совокупность сакральных символов и смыслов. Во втором случае весь мир сводится к чистой отчуждённой и обезличенной количественности, в которой всё равноценно всему в той или иной количественной мере, причём эта мера определяется не вами, а фактически диктуется вам рынком. То есть категория ценности, будучи внешне навязываемой, становится универсальным и безотказным способом управлять вашим поведением и определять цели ваших устремлений. Понятно, что капиталократия, жизненно заинтересованная в сохранении и расширении контроля, всеми силами будет стремиться навязать человечеству второй вариант ценностной системы, то есть включить все без остатка категории материального и духовного мира в сферу рыночных отношений, а то, что принципиально не поддаётся такому включению – уничтожить как ограничение и препятствие универсальности своего контроля. Соответственно, человеку с раннего детства всеми силами, включая дошкольное и школьное воспитание, телевидение и другие СМИ, рекламу, моду, инспирируемые социальными технологами «молодёжные субкультуры» и т.д. будет целенаправленно внушаться и навязываться выгодная капиталократии система ценностей. А именно, будет внушаться обезличенно-утилитарное, рыночное отношение к миру, к вещам, к знанию, к человеческим отношениям, к искусству, к религиозным практикам и т.д. (одним словом – ко всему). В рамках этой системы ценностей будет внушаться, что тот, кто отказывается от выгодной рыночной сделки из-за «сентиментальной привязанности» к тем или иным вещам, из-за исповедуемых религиозных, эстетических, моральных и иных «предрассудков» – тот «непрактичный», «дурак», «ретроград», «лузер», «неудачник» и т.д. (И при этом будет тщательно скрываться то, что категории «выгодности» или «невыгодности» сделки определяются внешним управлением посредством регуляции рыночных цен и спекулятивных операций с виртуальными денежными знаками). Тот, кто не захочет бесконечно гнаться за прибылью, а сохранит время своей жизни для размышления, созерцания, некоммерческого творчества, духовной практики или человеческих отношений – тот, опять-таки «неудачник». Иными словами капиталократии важно внушить человечеству престижность только такого образа жизни, только таких ценностей и устремлений, которые делают человека максимально контролируемым и управляемым. Принявшего такую систему ценностей человека несложно заставить вести себя, говорить, писать, и – в конце концов – думать и чувствовать не так как он хочет и считает сообразным своей природе, а так, как того требует «конъюнктура рынка». А, поскольку «конъюнктура рынка» на самом деле нисколько не стихийна, а полностью управляема через выпуск виртуализованных денежных знаков, это значит, что человек будет сам (без насильственного принуждения!) стремиться вести себя, поступать, говорить, писать, творить и думать так, как это выгодно капиталократической системе и её субъекту – транснациональной финансовой (банковской) олигархии. Смыслом его существования будет не творческое свободное самовыражение, самоактуализация и самореализация, а приведение себя и всей своей деятельности (включая «творчество») в соответствие с требованиями платёжеспособного спроса, за которыми на самом деле стоят интересы и требования всё той же монополизировавшей права на выпуск «эквивалентов стоимости» финансовой банковской олигархии.

Со времени падения двуполярной мировой системы, основанной на военно-стратегическом паритете США и СССР, и установления монополярной мировой власти финансовой олигархии, международная политика утратила правовые формы и приобрела черты открытого военно-криминального диктата. То, чего финансовая долларовая пирамида не может достичь мошенничеством, восполняется прямым силовым давлением военных сил США и НАТО, ведущих себя в последнее время как силовая структура захватившей мир корпорации частных банков. К примеру, ежегодно внешний долг США продолжает расти. Сегодня государственный долг США уже составляет 11,9 триллионов американских долларов, то есть 84,1% ВВП США, причём даже эта астрономическая сумма включает только долги федерального правительства и не включает долги правительств штатов, корпораций и т.д. Всем и каждому очевидно, что США и не могут, и не имеют ни малейшего намерения этот долг возвращать. Почему же целый ряд стран продолжают выделять кредиты и давать свои ресурсы «в долг» американскому монстру? Ответ очевиден: потому, что под благопристойным наименованием выделения кредитов давно осуществляется банальный мировой рэкет. Целый ряд стран, выделяя «кредиты» США, прекрасно отдаёт себе отчёт в том, что данные «в долг» деньги они никогда и ни при каких условиях не получат назад. Это банальная дань, которую они выплачивают мировой олигархии под угрозой «миротворческого» террора армии США и её подельников по НАТОвскому блоку. Другой пример: продажа нефти за доллары. Как уже было показано выше, нынешняя система построена так, что выпускающая доллары частная корпорация в результате «мировой торговли» присваивает невосполнимые природные ресурсы, в том числе нефть, по себестоимости выпуска бумажных долларовых банкнот или даже и вовсе по нулевой цене, если используются «электронные деньги». Схема проста. ФРС печатает доллары в потребном для себя количестве и даёт их в долг под процент (!!) американскому правительству, которое на эти бумажки приобретает нефть. Соответственно, экспортёру нефти остаётся либо складировать эту бумагу на своих счетах, либо искать третье лицо, признающее доллары в качестве средства платежа и готовое в обмен на них поставлять какие-либо реальные товары. Разумеется, экспортёры нефти не могут не понимать суть этой несложной мошеннической схемы. Они понимают, что отдают стратегическое невосполнимое сырьё Америке даром. Почему же они это делают? В большинстве случаев (как, например, в России) это происходит потому, что правительства сами находятся в доле и отождествляют свои интересы не с интересами страны, а с интересами мировой капиталократии, региональными филиалами которой они, собственно, и являются. В тех же случаях, когда правительства стран-экспортёров нефти сохраняют национальный характер и отождествляют свои интересы с интересами своих народов, мировая капиталократия принуждает их отдавать нефть в обмен на крашеную бумагу прямой угрозой военной агрессии. Например, одна только угроза со стороны Ирана создать биржу, продающую нефть за евро, а не за доллары, в 2007 году едва не привела к развязыванию США мировой войны. В результате прямой угрозы вторжения Иран был вынужден отказаться от этих планов и продолжить продавать нефть за доллары. Как видим, монополия доллара в качестве валюты на мировом сырьевом рынке, являющаяся способом безвозмездной экспроприации мировых запасов сырья мировой капиталократией, поддерживается далеко не только экономическими средствами, но и прямой военной угрозой, то есть путём открытого силового грабежа. целесообразно остановиться на вопросе о том, что такое собственность. На первый взгляд, вопрос этот не вызывает затруднений. Собственность интуитивно воспринимается как обладание некой вещью и возможность ею распоряжаться по своему усмотрению. То есть как отношение между объектом собственности (вещью, материальным предметом) и субъектом этой собственности (владельцем этой вещи). На самом деле такое представление о собственности глубоко иллюзорно. То, что человек явочным порядком установил между собой и неким предметом материального мира такого рода отношения, то есть стал распоряжаться им по своему желанию и произволу, вовсе не делает его собственником этого предмета. К примеру, если некий человек поселился на некой земле, стал вести на ней хозяйство и её использовать для своих нужд, отнюдь не делает его собственником этой земли. Собственность на самом деле оказывается категорией правовой, юридической. Отношения собственности существуют не между собственником и предметом его собственности, а между собственником и другими людьми, признающими за ним особые эксклюзивные права распоряжаться неким предметом (предметом собственности). При этом права собственности не есть категория абсолютная. Например, гражданин, устроивший в принадлежащей ему и являющейся его собственностью квартире в многоквартирном доме мини-свиноферму, скорее всего по заявлению соседей будет принуждён отказаться от такого способа использования своей собственности, а, возможно, и будет привлечён к административной ответственности. Аналогично, человек приобретший в частную собственность участок земли отнюдь не получает права на этой земле устроить захоронение радиоактивных отходов. Более того, во многих странах покупка земли даже не всегда предусматривает право строить на ней здания по своему усмотрению: предполагается обязанность согласовать планируемые постройки и получить разрешение на их строительства. В ряде стран покупка участка земли с лесом предполагает целый ряд обязанностей, связанных с экологически-приемлемым использованием этого леса, к тому же не даёт права ограничивать доступ в этот лес других граждан. Все эти примеры показывают, что права собственности далеко не всегда абсолютны, то есть далеко не всегда владелец имеет право делать с предметом своей собственности всё, что ему заблагорассудится. В ряде случаев права собственности предполагают чёткие ограничения в отношении того, каким образом и в каких пределах владелец может распоряжаться предметом своей собственности. Это лишний раз наглядно иллюстрирует, что отношения собственности имеют социальный характер и по существу являются общественным признанием приоритетных прав конкретного человека или группы лиц определённым образом распоряжаться конкретным материальным или нематериальным объектом. При этом, как и любые иные общественные отношения, права собственности историчны и динамичны, они могут изменяться и пересматриваться. К примеру, ещё в XIX веке в ряде стран, включая развитые, существовало рабовладение, то есть человек мог быть общественно признан собственностью другого человека. Отмена рабства была ничем иным как изменением признаваемых обществом прав. То есть прежние отношения собственности стали незаконными относительно новых установленных отношений. При этом, разумеется, установление новых отношений с точки зрения прежде действовавших норм было беззаконием, нарушением прав собственности.

Одной из важных заслуг марксизма, кстати, было то, что в его рамках было наглядно показано, что правовая категория частной собственности не является чем-то абсолютным, вневременным, вечным и священным, а возникает на определённом уровне развития общества, существенно трансформируется в ходе исторического процесса и по мере дальнейшего развития может измениться до неузнаваемости или даже вовсе исчезнуть. Для нас в данном случае важно подчеркнуть, что общественная борьба за собственность есть борьба в первую очередь не за материальные предметы, а определённые социальные нормы и отношения. Исходя из этого, вернёмся к рассмотрению капиталократии как системы, построенной на виртуализации финансов. Как уже отмечалось выше, суть капиталократии в своей основе предельно проста. Частная компания (трест частных банков) по своему усмотрению выпускает практически ничего ей не стоящие условные знаки, которые всё остальное человечество согласилось признавать в качестве универсальной меры стоимости практически всех материальных и многих нематериальных вещей. Но, поскольку владельцы долларовой пирамиды могут без ограничений и существенных затрат напечатать любой номинал долларов, это означает, что они получают возможность таким образом присвоить любой материальный или нематериальный объект, который его владелец принципиально готов оценить в долларах (совершенно не важно в какую цену – ведь владельцы долларового станка в количестве приписываемых на банкноте нулей ничем не ограничены!) и выставить на рынок. Это ключевой момент для понимания всей системы капиталократии, поэтому повторим его и подчеркнём. Всё, что вы в принципе готовы выставить на рынок и оценить в долларах (остальные валюты, впрочем, в доллары конвертируются), вы автоматически позволяете на «законном» основании безвозмездно (!) присвоить олигархии, владеющей монополией выпуска виртуальной, не привязанной к золоту и ничем не лимитированной в своей эмиссии валюты. Это значит, что как только вы нечто – сырьевые ресурсы, землю с природными ландшафтами, собственный труд и его продукты, уникальные исторические, культурные и художественные ценности и т.д. – в принципе соглашаетесь выставить на рынок, это значит, что капиталократическая олигархия заберёт у вас это нечто, какую бы цену вы ни назвали. Потому что в отличие от золота и других предметов, ограниченных либо их принципиальным их количеством в природе, либо необходимым для их создания вложением человеческого труда, любая сумма в долларах вообще ничего не стоит тем, кто имеет монопольное право его печатать.

То есть, как уже было отмечено выше, признав доллар универсальным эквивалентом стоимости любого товара и услуги, человечество, тем самым, отдало всю материальную (и не только материальную) Вселенную в собственность капиталократической олигархии, поскольку она может вообще без всяких затрат напечатать любую сумму долларов, в какую бы ни был оценен тот или иной материальный объект.