Газета "Наш Мир"
Газета «Наш
Мир»
Статья
профессора Университета Тенесси Джона Р. Гарретта "Монетарная политика и
ожидания: техники контролирования рынка и Банк Англии, 1925-1931гг"
("Monetary Policy and Expectations: Market-Control Techniques and the
Bank of England, 1925-1931" ), в которой в изящных деталях
рассказывается о методах махинаций с золотом, предпринятых Банком Англии
в межвоенный период, чтобы воздействовать на процентные ставки в
благоприятном направлении при полном преступном соучастии Федерального
резервного банка Нью-Йорка, может означать, что параноидальным "золотым
жукам" грозит вскоре навсегда освободиться от статуса носящих "стальные
каски" (которые на самом деле золотые). Эти и другие данные, а также
манипуляции основного центрального банка сейчас, вне всяких сомнений,
доказаны. Выводы, касающиеся вероятности лживых и предательских действий
современных центральных банкиров, ошеломляют.
Банк Англии истощил свой портфель фондового рынка тайными
стерилизационными поступлениями большого количества золота.
Впоследствии на процентные ставки было оказано влияние путем манипулирования
представляемыми отчетами о движении золота. Манипуляции
с движением золота были на 2/3 эффективнее операций на фондовом рынке.
Фальсификация
критичных данных по золоту сработала на Британию 70 лет назад. Работает
ли она до сих пор? Одинок ли Банк Англии, или же Бернанке подхватил его
опыт? Несомненно, мир был совсем другим при Золотом Стандарте,
материковой плиты монетарной политики. Может ли между той ситуацией и
нынешней оказаться больше сходства чем различий? На фоне теневой
экономики, выставляемой как зависимость от желания сообщества инвесторов
действовать с преобладающей ложью "оценок стоимости" (причина, по
которой теневой экономике понадобится много лет, чтобы исчезнуть, если
когда-либо это вообще произойдет), основной актив есть и всегда будет
золотом.
И всё же
главным продолжает оставаться вопрос: почему Банк Англии так открыто и
вопиюще манипулировал важными данными? Почему банк, который предназначен
обслуживать граждан своей страны, вместо этого вводит их в заблуждение?
И если это уже произошло в прошлом, не происходит ли то же самое и
сейчас? Не по этой ли причине Федеральный резерв так сопротивляется
публичным расследованиям и аудиту, не желая собственного разоблачения? И
если Банк Англии принимал участие в откровенном обмане в период
1925-1931 гг, почему сегодня что-то должно измениться?
Странно,
но отчет Гарретта, опубликованный в сентябрьском выпуске 1995 года
"Монетарной политики и ожиданиях", и который просто способен ввести в
ступор, не привлек большого публичного внимания, так же как не был
удостоен ни единого упоминания в блогосфере или в мэйнстримовых СМИ. Это
очень необычно, так как разоблачения Гаррета могли бы "придать"
безграничную доверительность не столько стенаниям "золотых жуков" о
вопиющих манипуляциях с данными по золоту, сколько тому факту, что
центральные банки регулярно вовлекаются в прямые мошенничества,
способные привести к достижению желаемых результатов в монетарной
политике. А именно:
Монтегю Норман, глава Банка Англии … был вовлечен в
крупномасштабное мошенничество, которое значительно завышало размер
эффективного портфеля фондового рынка, занижало размер золотого запаса и
указывало неправильные размер и даже направление движения золота.
Кроме
того, Гарретт проводит прямую связь между тайными операциями на рынке
золота Банка Англии и накоплениями Американского Казначейства:
критическая концепция не только для межвоенной Британии, но прямо
сейчас, когда сталкивающийся с потребностью финансировать триллионы
бюджетного дефицита рынок сбалансирован снижением более чем на 25 % ...
Да-да, угадайте, кто был вовлечён в жульничество Банка Англии и
использовался британским центробанком в качестве торгового канала?
Федеральный Резервный Банк Нью-Йорка, в котором Тим Гайтнер был
президентом с 2003 по 2009.
Норман продал номинированные в фунтах ценные бумаги для
стерилизации дополнительных банковских резервов, созданных поступлениями
золота. Одновременно он продавал золото за доллары, понижая заявленный
золотой запас Банка (Англии) и покупал на выручку казначейские
обязательства США. Он так же проводил все транзакции на
Нью-Йоркском рынке через Нью-Йоркский Федеральный Резервный Банк с тем,
чтобы невозможно было отследить их связь с Банком Англии (см рис 1).
Казначейские обязательства США были перемешаны с номинированными в
фунтах "иными ценными бумагами" в опубликованном Банком (Англии)
портфеле фондового рынка и воспринимались рынками как номинированные в
фунтах ценные бумаги. Одним движением были скрыты поступления золота и
снижение объема портфеля фондового рынка. Учётная ставка, обуславливая
очень плохое состояние экономики, сохранялась на очень высоком уровне,
гораздо выше уровня, преобладавшего в момент ответных действий Банка
Англии в предвоенный период.
Повод: традиционное искажение
инфляционных/дефляционных сил для общественности.
Если бы это знание стало достоянием общественности весной 1928
года, [знание,] что дефляционная политика была в три раза серьезнее, чем
сообщалось, и одновременно, что золотые притоки и золотой запас были на
рекордных уровнях, Норман бы вылетел.
И если
кто-то думает, что склонность ФРС к тайнам – нечто новое, просто
взгляните на то, что происходило в темных коридорах Банка Англии в те
тёмные дни после Первой мировой.
Документы Сэйера, гласящие, что повседневный руководящий орган
Банка Англии Комитет Казначейства оставался в тени, как и сам Банк
де-юре, так и, прежде всего, политика Нормана де-факто. Сэйер выражает
удивление той секретностью, которой в кулуарах Банка были окружены
операции на фондовом рынке. Дошло до того, что любые письменные
протоколы политики решений, обосновывающих транзакции, хранились в
секретных архивах Банка. Тем не менее, эта предельная секретность была
свойственна для политической модели Нормана.
Но и это
еще не все: то, что делал Норман, было фактически эквивалентно измене.
Таким образом, нельзя не задаться вопросом, что же делает за закрытыми
дверями Бен Бернанке.
Обман Нормана был смел, поскольку он влек за собой отмену права
Парламента чеканить монету Королевства и подрывал древнюю хартию (устав)
Банка Англии. Эти основные прерогативы государства, тем не менее, стали
бюрократическими мелочами в сравнении с ежедневной задачей Нормана по
убеждению финансовых рынков в том, что он сохраняет контроль, хотя на
сама деле это уже было не так. Для сохранения контроля через стандартные
операции на фондовом рынке был необходим эффективный портфель фондового
рынка более чем на 50 миллионов фунтов. С конца 1926 и до падения
золотого стандарта Норман никогда не держал этот минимальный портфель, и
обычно мог собрать только четверть или даже меньше требуемого.
И хотя мы
можем быть точно уверены, что Федеральный резерв позволяет себе
подобных незаконных и предательских деяний (иначе по распоряжению
[прокурора] Алана Грэйсона Генеральный Советник Федерального Резерва
Скотт Альварес уже сидел бы в тюрьме за лжесвидетельство), оглядываясь
назад, можно увидеть некоторые другие идеи о том, как ФРС могла бы быть
вовлечена в иные подобные незаконные монетарные деяния.
Монтегю Норман поддерживал свое слабое влияние на рынок, не только
используя традиционные политические инструменты, но и путем создания
новых каналов ожиданий для монетарной политики. Были использованы четыре
метода: операции на фондовом рынке; специальные депозиты;
координация общественных финансов; фальшивые отчеты о движениях золота. Количественно
наименее значимый метод контролирования рынка заключался в
использовании секретных специальных срочных депозитов от индивидуальных
финансовых институтов для выведения резервов с рынков. Специальные
депозиты должны были быть существенными и тайными, поскольку Банк
заявлял в своих опубликованных цифрах то, что у него нет причин
пересортировывать специальные депозиты для изъятия резервов. Таким
образом, специальные депозиты было трудно использовать как постоянный
политический инструмент (см. Табл 1). Тем не менее специальные депозиты
были использованы три раза, каждый раз в течении периода сложностей
контролирования рынка (см рис 2)
Всё же
реакция монетарной политики была чрезвычайно ограничена:
Хотя к 1928 году портфель фондового рынка был опустошен, нельзя
было поддерживать направленную на сокращение валютную политику иначе.
Тем не менее, существовали пределы такой поддержки, поскольку поддержка
баланса Казначейства требовала выпуска количества Казначейских
обязательств бОльшего, чем это необходимо (это оплачивали
налогоплательщики) и это определённо вызывало неудобные вопросы со
стороны министра финансов.
Вот тут
мы и входим в сумеречную зону:
Норман публиковал вводящие в заблуждение отчеты о балансе
Банка Англии, в которых были подделаны отчеты о золотых потоках.
До конца 1926 года поступления золота были сообразно занижены, а
направление изменения в опубликованных золотых вкладах честно следовали
реальным. Сэйерс утверждает, что намерение Нормана скрыть золото
было просто направлено на аккумулирование резервного "зонтика" на
дождливый день, и не рассматривает утаенное золото как инструмент
контролирования рынка, но допускает, что тайные резервы поддерживали
более твердую монетарную политику. Позиция Сэйерса, которая
соответствует структуре с июля 1925 по октябряь1926 года, может отражать
истинные намерения Нормана. Тем не менее, с конца 1927 года, просто
потому что его портфель фондового рынка опустился ниже порога
контролирования рынка, Норман не только не занижал золотые поступления,
но и начал занижать, завышать и подделывать отчеты о золотых потоках
настолько, насколько это удовлетворяло его потребностям в контроле над
рынком. Были задействованы все возможные типы подделки отчетности.
Если после прочтения этого
исторического доказательства измены центрального банка сенаторы не
смогут провести [в Сенате] Закон Рона Пола об прозрачности ФРС, придется
приступить к открытым общественным действиям для очистки Сената от всех
тех, кто утверждает, что действия ФРС чисты и правдивы, этих
коррумпированных подельников, с потрохами скупленных группировками
Федерального Резерва и Уолл-Стрит. К тому же мы призываем читателей
последовать по сноске 34 отчета Гаррета "например, Вулли, монетарный
политик; и Нойман, "предварительное ассигнование средств". Заметьте, что
Вулли так же нашел доказательства для канала влияния правительства США,
действующего в "обратном направлении" от центрального банка к
администрации". Нам очень любопытно только, какое существует
"свидетельство", помимо косвенного, что правительство — лишь марионетка
Председателя ФРС.
Действия Банка Англии, явные и вопиющие мошенничество и обман,
простираются далеко за пределы манипуляций с золотом. Легко найти
параллели между доктриной "Взаимного Гарантированого Уничтожения",
использовавшейся Норманом, и подобными ей проповедями о "конце мира"
Полсона, Бернанке, Гайтнера, Бланкфейна и всех тех, кто думает, что их
скопленные богатства исчезнут в случае полного аудита Федерального
Резерва.
Предложенный Норманом сценарий призывал поднимать ставку
рефинансирования, поддерживаемую операциями на фондовом рынке. Для
восстановления резервов лондонские клиринговые банки должны были изымать
из обращения свои суточные ссуды — главный источник финансов для
вексельного портфеля внутреннего денежного рынка Британии.
Чтобы оплатить свои займы ссуд до востребования, эти вексельные
конторы были вынуждены "войти в Банк", насильно дисконтировать свои
портфели к учетной ставке, на целых 2 процента выше ставки по ссудам до
востребования . Таким образом Норман угрожал вынудить вексельные конторы
(дискаунтеры) ликвидировать портфели с большим левереджем при ставках
на 3 процента выше ожидаемых при покупке портфелей (2-хпроцентный зазор
между деньгами по требованию и учетной ставкой банка плюс 1-процентное
повышение учетной ставки банка). Учитывая небольшую маржу и низкие
капитальные уровни в дисконтном бизнесе, это привело бы к серьезным
потерям.
Несмотря на еженедельные встречи Нормана с руководством вексельных
контор, он ждал до сезонной осенней слабости фунта, чтобы выставить свой
ультиматум, когда рынок был уже озабочен ростом учетной ставки банка,
спустя пять месяцев после того, как начались проблемы с контролем на
рынке. Почему Норман просто не выбрал достаточную ликвидность с рынка во
время этого инцидента, вероятно, осталось загадкой для вексельных
контор, но страшные последствия угрозы Норманна сделали маловероятным,
чтобы кто-либо назвал это блефом, даже если этот кто-то и заподозрил,
что Норман блефовал. Что, фактически, он и сделал. Его портфель был
пуст.
Находки Гарретта окончательно обеспечивают
критическое основание, чтобы переоценить всю современную экономическую
систему, базирующуюся на "доверии".
Результаты можно суммировать следующим образом. Рынки не
могут сказать, когда центральные банки лгут. У них есть
возможность либо принять всю исходящую от центрального банка прогнозую
информацию, либо ее всю отвергнуть. При таких обстоятельствах
доверительная модель утверждает, что частные финансовые рынки отклоняют
всю информацию центрального банка. Это возможно потому, что частная
информация финансовых рынков, как предполагается, почти полная. Однако
результаты, представленные здесь, противоречат этому предположению и
говорят в пользу противоположного: частная информация рынков настолько
неполна, что они не могут обойтись без источников центрального банка.
Последствия для доверительной модели разрушительны, потому что
распространяющееся невежество и неуверенность позволяют центральному
банку поддерживать свое положение в качестве распространителя прогнозной
информации, даже если центральный банк повинен в чрезвычайной
непорядочности, как при Нормане. В таких обстоятельствах монетарная
политика будет эффективным инструментом, чтобы стабилизировать экономику
и против требования денег и против реальных шоков, что противоречит
основному результату, найденному в обширной и влиятельной литературе о
доверительных моделях.
И будьте уверены, с этими находками смерть
монетаризма и кейнсианства становится на один шаг ближе:
Недавно возросла поддержка гипотезы Киндлбергера о
"международничестве" и в особенности роли, играемой интернационально
общими особенностями макроэкономической политической системы. Тремя
наиболее важными чертами макроэкономической политической системы стали:
ограничения фискальной политики сбалансированными правилами и законами
бюджетной политики; независимый центральный банк как необсуждаемая
политическая власть; и золотой стандарт как системный принудительный
орган. Послевоенный международный финансовый порядок управлялся
центральными банкирами, которые отнюдь не были стабилизаторами ни в
монетаристском (стабилизируя денежную массу), в кейнсианском
(стабилизируя уровень производства) смысле. Политическая модель Монтегю
Нормана и его политические вкусы ясно поддерживали новую трактовку. В
большом количестве ранней литературы явно или неявно предполагается,
что межвоенные банкиры были стабилизаторами. Выводы, обусловленные этим
заключением должны быть переосмыслены.
Вывод Гаррета ошеломляет. Если
обман такого рода будет найден в эпицентре монетаризма, т.е. в
Федеральном Резерве, опровержение всей науки в экономике, известной как
"подбор параметра" ("goal seek" science), не заставит себя
ждать.
Как показывается, поведение британских финансовых рынков
противоречит микрооснованиям новой классической модели – ожидания
двигались не только при политике укрепления, но и при политике
отрицательного направления, тем не менее эти ожидания стали надежным,
систематическим инструментом политики. Одна из надежд Томаса Сарджента
сбылась – экономическая история оказывается плодородной почвой для
проверки точности сложных макроэкономических теорий, несмотря на то, что
итог вероятно не таков, который он ожидал.
Мы
призываем читателей прочитать книгу Гаррета и послать её своим
[народным] представителям и сенаторам с надеждой, что однажды станет
полностью очевидно, что прежде уважаемые центральные банки открыто,
неоднократно и при вопиющем нарушении положений собственных
учредительных документов (хартий) вовлекались в откровенные манипуляции
рынком и подделку данных, что Федеральный резерв должен наконец пройти
аудит или быть упразднённым, что с учетом всех намерений и целей, будет
обозначать одно и тоже.
Мы
уверены, что где-то ухмыляется Марк Питтман, всё очень узнаваемо.
|
