Газета «Наш
Мир» "Аватар” - это удар по европоцентричному масскульту. По высокомерию и мессианству западной цивилизации. По представлениям о том, что ради наживы силой и деньгами можно решить любую проблему. Фильм делает это удивительно красиво, изящно и увлекательно.
"Аватар” - как реквием по европоцентризму
Последний фильм Джеймса Камерона «Аватар» до сих пор у всех на слуху. При этом можно услышать, как восторженные отклики, так и полное неприятие фильма – как детской сказки про сладкие пандорианские грезы. Никто не отрицает кино-технологической революционности фильма, но не это главное. Если присмотреться внимательнее, то можно заметить, что фильм не столько про покорение землянами далекой планеты, как это может показаться на первый взгляд, а про наши земные проблемы. Только эти проблемы не напрямую, а в виде символов и обобщений проступают сквозь фантастические картинки.
Так же, как многие фантастические повести Стругацких на самом деле были не о космосе и инопланетянах, а о жизни в реальном тоталитарном обществе, «Аватар» - не про сладкие пандорианские грезы. Это фильм-раскаяние за все войны европейских колонизаторов против аборигенов. Это раскаяние «белого человека» перед всеми уничтоженными (или униженными) им «черными, красными, желтыми» народами, культурами и языками. Выполняя эту функцию, фильм забивает еще один гвоздь в крышку гроба концепции европоцентризма.
На память приходят испанские конкистадоры, войны с индейцами англосаксов, завоевание Египта Наполеоном, покорение народов Северной Азии и Австралии, колонизация Российской империей кочевников Кипчакских степей и многие другие эпизоды Новой истории, вплоть до вторжения американцев в Ирак и Афганистан.
К концу XX века самые «одиозные» положения европоцентризма были опровергнуты наукой. Им на смену пришла идеология культурного постмодернизма, как осознание уникальной ценности всех народов планеты, их языков и культур. Особенно эти настроения были сильны в научной и творческой среде Америки, и там начали усиленно изучать этнографию индейцев, классифицировать их языки, финансировать исследования по проблеме заселения Америки предками индейцев. Вот в такой атмосфере ощущения вины за великие завоевания белого человека в конце 90-х годов прошлого века и родился замысел «Аватара». Но тогда он не мог быть воплощен на экране в полном объеме. Камерону пришлось ждать более десяти лет для достижения уровня кинотехнологий до уровня сценария.
Разумеется, понимание и раскаяние пришло к наиболее образованной (как говорили в советское время – прогрессивной) интеллигенции Запада. В фильме - это группа биологов, руководимая доктором Грейс. Но, несмотря на научные достижения, основная масса людей воспитана в «старых и добрых традициях». В фильме - это молчаливое большинство землян («род солдафонов»). А «предательство» Джейка Салли – это осознание бесперспективности зла, насилия и уничтожения Природы, это переход представителей «рода солдафонов» в новую постмодернистскую «веру». Джейк предпочел новым солдафонским ногам – новое экологическое сознание.
Так вот, «Аватар» - это удар по европоцентричному масскульту. По высокомерию и мессианству западной цивилизации. По представлениям о том, что ради наживы силой и деньгами можно решить любую проблему. Фильм делает это удивительно красиво, изящно и увлекательно. После стандартного показа базы землян и нагнетания страха перед ужасной природой Пандоры ожидаешь справедливой борьбы землян с мерзостями местной флоры и фауны. Но сюжет вдруг поворачивается на 180º и мерзкими оказываются попытки самих землян ради наживы подвергнуть уничтожению местный народ нави. При этом достигнута потрясающая степень обобщения.
Хотя Камерон – американец, и большинство аналогий навеяно войнами с индейцами, контекст фильма гораздо шире отношений белых и краснокожих. В многоуровневой и многоплановой структуре эпизодов каждый зритель может найти свое, доступное в меру желания, образованности и региона проживания. Полковник Котвич – глава подразделения безопасности олицетворяет всех генералов-диктаторов от Кортеса до Сталина, а может быть и Буша. А для казахов – это еще и Голощекин. Его фраза: «На террор мы ответим террором» - вполне большевистский тезис времен Гражданской войны. А эпизод атаки вертолетов на дерево-дом пандорианцев – это сжигание напалмом деревень во Вьетнаме американцами, или афганских деревень советскими, или «зачистки» ногайских аулов на Кубани фельдмаршалом Суворовым. Следующий эпизод атаки пандорианцев на шестиногих конях с луками и саблями наперевес – чем не битва обреченных: индейцев с белыми американцами, или хана Кенесары с русскими войсками?
А самая замечательная находка режиссера – эпизоды единения народа Пандоры и присоединение к ним животных. Эпизоды единения напоминают тенгрианские камлания перед мировым деревом, корни которого в земле, ствол в среднем мире, а ветви в небесной сфере. Присоединение животных означает, что даже сама Природа восстает против уничтожения своих детей. Логично было бы продолжить аналогию и показать присоединение к сопротивлению растений и гор. Пусть бы пандорианские лианы оплетали стреляющих морпехов, а висячие скалы падали на их вертолеты. Не удивлюсь, если окажется, что такие эпизоды планировались, но в силу каких-то причин не вошли в прокатный вариант. И наконец, последний эпизод фильма – бесславный уход молчаливого большинства землян – это и есть крах концепции европоцентризма.
Конечно, при всей оригинальности замысла и его воплощения, фильм не лишен голливудских клише. Это и стандартная «любовь-морковь», и happy end. Но ведь это неизбежная дань режиссера продюсерам за достойное финансирование. Затраченные рекордные триста миллионов долларов – не та сумма, которую можно было бы списать на изыски автора. Ее нужно «отбивать». Ну, Камерон и подстраховался. Его можно понять. И он оказался прав. Фильм бьет рекорды по посещаемости и прибыльности. При этом большинство зрителей не «растекаются мыслию по древу» контекста. Они просто погружаются в шикарную 3D картинку и сочувствуют Любви и Единению с природой народа другой планеты, и, как говорится, «праву наций на самоопределение», а не насилию и произволу своих землян. Понимание сложных и абстрактных вещей, о которых говорилось выше приходит через простые чувства и зрительные ощущения. Вот в этом «волшебная сила искусства», и главный результат фильма.
|
