Итоги мартовских выборов в Ираке показали, что по мере ухода американцев он постепенно переходит под контроль Тегерана. Остановить этот процесс может лишь расчленение страны.

В начале марта в Ираке состоялись парламентские выборы — вторые после вторжения американцев в эту страну. Большого внимания западных СМИ и экспертов они не привлекли. Ирак — любимое детище ушедшей администрации Джорджа Буша, в которое было вложено около триллиона долларов, — стал нелюбимым пасынком нынешних хозяев Белого дома (если раньше Буш регулярно проводил прямые интернет-конференции с премьером Ирака, то сейчас в Багдаде политические лидеры жалуются, что не могут даже попасть на прием к послу США Кристоферу Хиллу). Похоже, Ирак становится проектом, от которого хотят побыстрее избавиться и забыть. Даже террористы видят потерю интереса западной общественности к событиям в Ираке, и поэтому они не стали организовывать в день выборов масштабные теракты — от взрывов погибло всего несколько десятков человек (в среднем в месяц от терактов в Ираке гибнет более 300 гражданских лиц).

Тем не менее исход нынешних выборов очень важен не только для Ирака, но и для будущего всего региона. Прежде всего, они определили будущий расклад сил в стране после ухода американцев. Вероятнее всего, к власти придет альянс двух шиитских блоков, тесно связанных с Ираном, что даст Тегерану возможность еще больше усилить влияние на иракские дела.

Кроме того, результат этих выборов может стать миной замедленного действия, грозящей разорвать Ирак на части. Возвращение в иракскую политическую власть суннитских партий и ослабление позиций курдов может побудить последних к созданию независимого государства, что приведет к серьезной дестабилизации всего Ближнего Востока.

Хаотическая независимость

Итоги выборов продемонстрировали всему миру, что разделение Ирака по этно-конфессиональному признаку продолжает нарастать. Несмотря на то что лидеры двух блоков — фаворитов предвыборной гонки Нури аль-Малики и бывший премьер-министр Айяд Аллави позиционировали себя в качестве общеиракских лидеров, результаты выборов заставляют их вновь вернуться к этно-конфессиональным противоречиям. В этих условиях создание дееспособной и эффективной общенациональной правящей коалиции выглядит маловероятным.

Айяд Аллави и его шиитско-суннитский блок «Аль-Иракия» шли на выборы как сторонники создания светского иракского государства, независимого от влияния Ирана. Однако «общенациональный» имидж партии был подпорчен тем, что благодаря последнему тезису основную поддержку блок получил среди суннитских избирателей. Если до этого сунниты отказывались участвовать в политической жизни страны, то сейчас их позиция изменилась (в суннитской провинции Анбар явка на выборах 2005 года составила 2%, а на этих — 61%). Суннитские голоса позволили «Аль-Иракии» стать одним из лидеров по числу завоеванных мандатов, однако она не получила большинства. Пытаясь расширить свою социальную базу и привлечь на свою сторону другие шиитские партии, лидеры «Аль-Иракии» стали делать упор на арабский национализм.

Другой фаворит — Нури аль-Малики, бывший шиитский террорист и нынешний премьер-министр страны, — шел на эти выборы под лозунгом создания в Ираке умеренного исламского государства, в котором будут равные возможности для всех иракцев. Поэтому он отказался входить в единый блок с другими шиитскими партиями и создал коалицию «Государство закона», в которую помимо его собственной Партии призыва («Аль-Дава») вошел ряд более мелких суннитских и курдских организаций. Перед выборами Нури аль-Малики пошел на целый ряд смелых шагов, чтобы привлечь на свою сторону суннитских избирателей. Так, 25 февраля он приказал восстановить в армии более 20 тыс. офицеров, которые, как члены хусейновской партии «Баас», в свое время были исключены из вооруженных сил — и это притом, что в свое время исключал большинство из них сам аль-Малики, возглавлявший комиссию по «дебаасификации» страны. Однако по итогам выборов премьер оказался в ситуации, когда получить власть он сможет лишь путем вступления в коалицию с радикальным шиитским блоком «Иракский национальный альянс», занявшим третье место.

В результате по итогам выборов оба фаворита фактически отказались от претензий на общенациональный статус. Упор «Аль-Иракии» на арабский национализм рассматривается одной из крупнейших этнических общин страны — курдами — как попытка отстранить их от власти. Один из лидеров «Аль-Иракии» вице-президент Ирака Тарик аль-Хашими уже заявил, что Ирак является арабской страной, и ее президентом должен быть араб. А нынешнему президенту-курду Джалялю Талабани аль-Хашими посоветовал «отправиться на пенсию и начать писать мемуары». С другой стороны, коалиция между Нури аль-Малики и «Иракским национальным альянсом» будет означать концентрацию всей власти в руках шиитских партий, что вызовет серьезный протест со стороны суннитского меньшинства страны.

Помимо невозможности сохранить общеиракский статус будущей коалиции ситуация с ее формированием осложняется взаимным недоверием иракских политиков. «Причина тому — прошлое нынешних иракских политиков. Все они когда-то были политическими изгнанниками, плетущими заговоры и преследуемыми агентами Саддама… Они никому не доверяют и создают систему даже не макиавеллистскую, а гоббсовскую (социальная атомизация, война всех против всех. — "Эксперт”)», — пишет британский The Economist.

Сдвиг к Ирану

Отсутствие дееспособной общенациональной власти в Ираке позволяет его восточному соседу Ирану планомерно усиливать свое присутствие в этой стране. Иран фактически создал в Ираке управляемый хаос и научился извлекать для себя выгоды из любой ситуации.

В течение долгого периода американской оккупации Тегеран осторожно укреплял свои позиции в среде иракских шиитов — скупал активы, обучал и вооружал шиитские ополчения, организовывал селективный отстрел антиирански настроенных лидеров и проводил разъяснительную работу со своими сторонниками. После фактического начала вывода американских войск Иран стал действовать более напористо и рассматривал нынешние выборы как возможность закрепить преобладание шиитов во властных структурах после ухода американцев. Поэтому Тегеран приложил серьезные усилия к тому, чтобы его сторонники получили на них максимум голосов. Так, незадолго до выборов иракская комиссия по законности и отчетности, которой руководят тесно аффилированные с Ираном люди, приняла решение отстранить от участия в выборах почти 500 кандидатов, большинство из которых являлись антиирански настроенными суннитами (несмотря на то что после давления со стороны США иракские власти вынуждены были допустить большинство этих кандидатов до участия в выборах, часть суннитских партий все равно отказалась участвовать в них). Кроме того, под давлением Тегерана большинство шиитских партий (среди них две крупнейшие шиитские организации — Высший исламский совет Ирака и Движение Муктады ас-Садра, еще недавно с удовольствием отстреливавшие друг друга) вошло в предвыборную коалицию под названием «Иракский национальный альянс». Таким образом, они должны были выступить единым фронтом и получить больше мест в парламенте.

При этом подобная коалиция рассматривается Ираном исключительно как временный союз: большинство аналитиков предсказывает, что «Иракский национальный альянс» распадется сразу же после окончания выборов и в парламенте будет представлен рядом мелких шиитских партий, контролируемых Ираном. Тегеран не заинтересован в создании единой шиитской силы. Ведь у лидеров этой силы, которая за счет своей мощи станет относительно независимой от Ирана, арабский национализм и традиционная неприязнь к персам может возобладать над шиитской солидарностью. Вместо этого Тегеран предпочитает сталкивать подконтрольные ему шиитские группировки между собой, ставя само их существование в зависимость от финансирования и поставок оружия из Ирана.

Аналитики предсказывают, что в дальнейшем влияние Ирана на иракские дела будет лишь усиливаться. В том числе благодаря иранским инвестициям, которые так нужны Багдаду для реализации его амбициозной программы увеличения добычи нефти с нынешних 2,5 млн баррелей в день до 10–12 млн за семь лет. За последние три месяца Ирак заключил десять крупных нефтяных сделок с иностранными компаниями, но этого недостаточно. «Учитывая состояние нефтяной инфраструктуры страны, с ржавыми трубопроводами и недостаточным объемом хранилищ, такого объема добычи достичь невозможно, — говорит председатель нефтегазового комитета парламента Али Хуссейн Балу. — Прежде чем говорить о таких объемах, Ирак должен потратить миллиарды долларов на модернизацию инфраструктуры, на строительство хранилищ и трубопроводов». Учитывая, что 70% бюджета тратится на зарплаты и пенсии, у иракского правительства нет денег на капитальные инвестиции, а западные компании обычно не склонны вкладывать сотни миллионов долларов в развитие инфраструктуры столь нестабильного государства. Иное дело Иран и его традиционный союзник по нефтегазовым делам — Китай.

Лучше развалить, чем отдать

За столь быстрым усилением влияния Ирана в Ираке с беспокойством следят из Вашингтона. В США уверены, что, укрепившись в Ираке, Иран пойдет дальше на запад и юго-запад, распространяя свое влияние на весь Ближний Восток. «Нетрудно представить, сколь ужасным было бы создание проиранской империи, протянувшейся от Афганистана через Ирак до берегов Средиземного моря», — пишет бывший высокопоставленный сотрудник госдепа Кристиан Уитон.

При этом в США понимают, что в свете ухода из Ирака их возможности противостоять иранской экспансии весьма ограничены. «Сосредоточенные в различных иракских городах крупные американские военные базы уже закрыты. Значительная часть техники и снаряжения оттуда выведена. Базы переданы иракским властям и станут опорными пунктами армии и полиции Ирака», — говорит один из командующих американскими силами в Ираке генерал-лейтенант Чарльз Джейкоби. К августу из 97 тыс. американских солдат, дислоцированных в Ираке, останется лишь 50 тыс., а из 290 баз — 10. В соответствии с соглашением, подписанным между Ираком и США в конце 2009 года, американские войска должны быть выведены из Ирака до 31 декабря 2011 года. Несмотря на связанные с уходом риски, задержаться они вряд ли смогут. «В настоящее время иракцы настроены националистически и не заинтересованы в продлении присутствия американцев, — говорит политолог из Университета Джорджа Вашингтона Марк Линч. — Сейчас, когда США вмешиваются в спорные вопросы, это превращается в политический динамит».

Попытка США воспрепятствовать распространению влияния Тегерана через поддержку на выборах антииранских сил в Ираке (прежде всего антииранского светского блока «Аль-Иракия») тоже не привела к успеху. «Поддерживая Аллави, отчасти из-за его намерений реинтегрировать баасистов в иракскую жизнь, они лишь играли на руку иранцам. Фактически это стало аргументом для Тегерана в пользу того, что иракским шиитам нужна его защита», — говорит сотрудник Американского института предпринимательства Майкл Рубин.

В этой ситуации возможностью сдержать Иран для США может оказаться расчленение Ирака. Первым шагом станет отделение Курдистана. Долгое время курдские лидеры рассматривали свои крепкие позиции в багдадских коридорах власти как гарантию того, что с их интересами будут считаться. Лидер Иракского Курдистана Масуд Барзани не раз подчеркивал, что его соплеменники рассматривают Ирак как государство, основанное курдами и арабами. Сейчас же позиции курдов резко ослабли: на этих выборах курдские партии шли отдельно и потеряли на этом много потенциальных мандатов. Курдские лидеры опасаются, что сунниты-баасисты займут их место во власти и смогут законодательно отнять у курдов единственный источник дохода — нефтяные поля Киркука (сейчас эта территория имеет спорный статус). Создание же независимого курдского государства на иракской территории может стать средством усиления сепаратизма и среди иранских курдов.

Вторым шагом станет дальнейший распад Ирака на суннитскую и шиитскую части. Созданному в южных провинциях Ирака независимому шиитско-арабскому государству, способному обеспечить собственное благополучие за счет разработки нефтяных полей в районе Басры, больше не нужна будет помощь Ирана. Более того, это государство станет центром притяжения для иранских арабов-шиитов, на чьих территориях находятся основные углеводородные запасы Ирана. В этой ситуации двойной угрозы территориальной целостности Ирана Тегерану будет не до внешней экспансии.

Кроме того, создание независимого Курдистана позволит США решить и ряд других задач. Прежде всего, сохранить свое военное присутствие в самом центре Ближнего Востока. Абсолютное большинство курдов поддерживает американцев и не против размещения американских военных баз на своей территории. Уже сейчас некоторые высокопоставленные военные призывают оставить одну бригаду в Киркуке — якобы для предотвращения возможных военных столкновений между суннитскими и курдскими подразделениями.