Газета «Наш
Мир» В последние десятилетия экономисты изо всех сил пытались использовать понятие человеческого капитала, часто определяемого как способности, навыки, знания и склонность к определенной деятельности, которые определяют экономический успех. Все же те, кто использует этот термин часто, предполагают, что осмысление явления ‑ первый шаг для управления им. И действительно, политика «человек-капитал» теперь очень в моде. Но что если многие из рассматриваемых способностей и склонностей – на самом деле продукт истории, вполне понятный и объяснимый, но с трудом поддающийся воспроизведению?
Саймон Казнетс, один из великих экономистов двадцатого века, был пионером теории «человек-капитал». Незадолго до своей смерти Казнетс рекомендовал молодому коллеге изучить роль евреев в экономической жизни.
Вообще говоря, экономисты и другие социологи пренебрегли историей евреев и капитализма по понятным, хотя и неубедительным причинам, Для большинства экономистов степень, до которой современный капитализм был сформирован более ранней культурной предрасположенностью, является источником замешательства, в лучшем случае, если не просто отвергаемым фактором.
Такие связанные с культурой соображения просто не вписываются в категории, которыми думают зацикленные на уравнениях экономисты. Когда экономисты исследуют «человеческий капитал», они предпочитают измеримые критерии, такие как годы обучения. Поскольку человеческий капитал использует черты характера и варианты "ноу-хау", которые даются в пределах семьи и сообщества, а не систематическим образованием, становится и методологически труднодостижимым, и сложным манипулировать этим в целях управления с использованием государственной политики.
Изучение истории евреев показывает, что, в то время как большинство евреев прозябало в бедности в начале двадцатого века, спустя определенное время они имели тенденцию в обществах, которые позволяли им конкурировать на равной основе, достигать значительного успеха непропорционально их численности. Это имело место сначала в центральной и западной Европе, а затем в Соединенных Штатах.
Особенно они преуспевали в торговле. В поисках экономических ниш, еще не занятых другими, евреи часто создавали рынки для новых продуктов и услуг. Они были основоположниками новых учреждений розничной торговли от универмагов до магазинов складского типа.
Наиболее быстро растущие сектора экономики, начиная с конца девятнадцатого века, свободно классифицировались как «индустрия обслуживания», часто включая распространение информации и развлечения – деятельность, в которой евреи особенно выделялись, от издательской деятельности до водевилей и от кинофильмов до коммерческих спортивных состязаний. Они также имели тенденцию непропорционально хорошо преуспевать в таких профессиях, как медицина, юриспруденция и бухгалтерское дело ‑ которые являются основными в современном капиталистическом обществе.
Тот факт, что евреи долго были меньшинством, подвергающимся дискриминации, иногда представляется как причина их тенденции посвятить себя торговле, финансам, а также богословию, праву, медицине. Все же не все меньшинства, длительно подвергаемые дискриминации, обязательно преуспевают в условиях рыночной конкуренции.
Есть много способов объяснения непропорционально значительных достижений евреев. С одной стороны, у евреев было больше опыта в торговле, чем у большинства других групп, а также неписаные знания в области покупок, продаж и вычисления прибыли, которые давались в семьях, связанных с бизнесом, и это помогает объяснить, почему евреи преуспели в этой деятельности.
Кроме того, в большей части Европы евреи длительное время исключались из той части экономики, которая занималась землевладением, и из многих других областей, которые были зарезервированы для христиан. Таким образом, они учились изыскивать новые возможности на рынках с низким уровнем обслуживания, работая как коробейники, например, или создавая новые продукты или новые формы маркетинга.
Социальные сети также играли важную роль. Евреи разбросаны по многим странам, но до некоторой степени имеют общий язык и ощущение общей судьбы. Благодаря этому они имели больше информации о возможностях для ведения бизнеса и больше международных контактов, и были непропорционально активными в международной торговле.
Кроме того, у евреев была религиозная культура, которая продвигала всеобщую грамотность ‑ по крайней мере, для мужчин ‑ и культуру, которая уважала книжные знания. Эти отношения и склонности переносились из религиозных текстов в светские формы образования. В результате, евреи были ориентированы на образование и были согласны отложить получение сиюминутных удовольствий и доходов, чтобы потом получить их больше.
Такие факторы показывают, почему внимание к истории евреев при капитализме помогает нам понять капитализм более широко. Это напоминает нам, что большая часть успеха в капиталистическом обществе основана на культурных и исторических факторах, которые порождают такие качества, как инновационность, готовность к риску и готовность отложить удовольствия, чтобы получить их после накопления сбережений и приобретения образования.
Эти характерные черты сложно выразить в цифрах, поэтому экономисты испытывают дискомфорт, имея с ними дело. Они часто передаются в пределах семей и поэтому не подпадают под действие социальной политики, которая основана на идее, что равенство возможностей создается действиями правительства.
Исследование экономической истории евреев также напоминает нам, что группы, которые непропорционально успешны, встречают различные политические реакции. Общества с давних пор ориентированные на экономический динамизм, имеют тенденцию приветствовать экономически преуспевающих людей, рассматривая их как источник взаимной прибыли.
Но культуры, которые имеют обыкновение выражать негодование в отношении экономически преуспевающих людей – или же потому, что их существование якобы является оскорблением идеи всеобщего равенства, или же исходя из неявного предположения, что экономическая прибыль отдельных людей достигается за счет других ‑ имеют тенденцию относиться враждебно к евреям и объяснять их экономический успех теориями заговора. Большинство обществ находится между этими двумя полюсами.
Некоторые социологи опасаются привлекать внимание к существованию еврейского экономического успеха, непропорционального их численности, из страха пробудить этим антисемитизм или чтобы не внести свой вклад в теории заговора о еврейском экономическом господстве. Без сомнения люди, склонные к теориям заговора, будут всегда находить материал для своих навязчивых идей. Но тот факт, что история евреев и капитализма ставит под сомнение существующие в данный момент научные и социологические знания и методы исследований, вызывает еще больше причин для изучения данной темы. |
