Газета «Наш Мир»

В феврале в Москве состоялась презентация двухтомного труда «ЖИЗНЬ ПРО­РОКА МУХАММАДА». Как говорится в аннотации от издательства «Ладомир», осу­ществившего выпуск книги, это – не имеющая аналогов в мировой науке ком­плексная реконструкция биографии основоположника Ислама; плод 15-летних изысканий выдающихся отечественных ученых — Тауфика Ибрагима, предсе­дателя Российского общества исламоведов, профессора Института востоковеде­ния РАН, и Натальи Ефремовой, старшего научного сотрудника Института фи­лософии РАН.

Стоит отметить также, что труд представляет собой образец исключительно высокой издательской культуры. Двухтомник общим объемом более 1500 стра­ниц с 250 цветными фотографиями выполнен в альбомном формате с прекрас­ной полиграфией и помещен в футляр. Сюда же прилагается и диск с 30 роскош­ными панорамными видами. О том, в чем ценность и новизна этого труда мы по­беседовали с одним из авторов – Тауфиком Ибрагимом.

– Уважаемый доктор Тауфик, начнем беседу с того, какой методологией вы пользовались при ра­боте над трудом? В предисловии вы даете ей опреде­ление как «имманентная». В чем суть этого подхода?

– В этой книге мы предлагаем традиционное мусуль­манское видение Сиры – жизни Пророка. Мы не предла­гаем научно-академическое исследование, потому что главная задача – показать, как сами мусульмане класси­ческой эпохи видят жизненный путь Пророка. Мы не ка­сались развернувшейся в современной мусульманской литературе дискуссий относительно степени аутентич­ности тех или иных преданий. Не стали мы четко следо­вать и светской, научно-академической методологии со свойственным ей критическим подходом к источникам.

Иначе надо было бы очень много вещей оформить соответствующим образом, это совсем другой мир. На­пример, мы пишем – Пророк направил послания визан­тийскому, персидскому и другим правителям соседних стран. Если ты пишешь соответственно научной пара­дигме, ты обязан был бы указать: что говорят историче­ские источники тех стран об этих посланиях, однако та­кого рода «сличения» в наши задачи не входило.

Или пишем: Пророк был перенесен в Иерусалим, во главе других пророков молился в Иерусалимском хра­ме. Но из истории известно, что Иерусалимский храм тогда уже был разрушен. Мы склоняемся к версии, ко­торой придерживалась, в частности, супруга Проро­ка – Айша и согласно которой что это было пророче­ское видение/сон. Господствующая же исламская тра­диция говорит о реальном, телесно-физическом путе­шествии. И в основном тексте воспроизведена именно такая точка зрения.

Поэтому мы специально оговариваем, что это имма­нентная методология: книга отражает то, как сами му­сульмане традиционно видят Сиру. Здесь четко эта ме­тодология соблюдена. Чуть ли не единственное место, где мы позволили себе ремарку, касается сюжета нака­зания курайзитов за измену во время Битвы у Рва на пя­том году хиджры, когда Медина была окружена язычни­ками и жизнь мусульманской общины висела на воло­ске. Предатели были сурово наказаны, однако, на наш взгляд, те данные, которые приводятся в мусульманских преданиях, многократно преувеличены – сообщается о 700 казненных мужчин. И в сносках мы указали: иссле­дователи считают, что всего в Медине проживало около восьми тысяч жителей, а если принять во внимание, что иудеев было меньшинство, т.е. максимум две тысячи че­ловек и они составляли три племени, из которых курай­зиты были далеко не самое крупное племя, то их чис­ленность могла составить всего несколько сотен чело­век. А если еще учесть, что Пророк пощадил всех жен­щин, детей и стариков, то логично предположить, что казненных было максимум 70 человек.

Сложность при работе над книгой была в другом: у мусульман сложись две основные традиции изложения сведений о Пророке Мухаммаде – хадисоведческая (в основном представленная шестью каноническими сво­дами хадисов) и другая – нарративная/повествователь­ная традиция (собственно Сира, представленная тру­дами Ибн-Исхака/Ибн-Хишама, аль-Вакыди, Ибн-Сада, ат-Табари и др.). Эти две парадигмы между собой тоже не всегда стыкуются. Мы в одном тексте свели вместе обе линии, постарались всеохватывающе учитывать оба подхода.

Насколько мне известно, работа по интеграции двух этих парадигм, во всяком случае, на европейских языках, была сделана впервые. Даны целиком обе традиции – мы брали основной сюжет у Ибн-Хишама, поскольку это са­мый авторитетный из классических сир, ее систематизи­ровали, освободив от привязки к передатчикам, а также привели в более четкий – в хронологическом плане – по­рядок. А затем каждое предание Ибн-Хишама сверялось по 9 сводам хадисов – к 6 каноническим мы добавляли своды Малика, ад-Дарими и Ибн-Ханбаля.

По каждому эпизоду мы давали весь спектр сведе­ний – как из сборников хадисов, так и любое более или менее значимых исторических трудов, комментариев к Корану и сводам Сунны, вплоть до 16 века – после это­го периода в источниках новые факты больше не встре­чаются. Мы старались, чтобы это была своего рода эн­циклопедия Сиры. Кроме того, по любой детали, более или менее значимой с точки зрения практического бо­гословия/фикха, мы воспроизводим интерпретации всех пяти мазхабов.

– Какие вы могли бы назвать наиболее яркие эпи­зоды, когда сведения сильно разнятся?

– Вот пример, в мусульманской традиции принято воспринимать Исра и Мирадж (Небошествие – введен­ный нами термин) как одно событие. Считается, что Про­рок Мухаммад поехал в Иерусалим, а оттуда вознесся на небо. Тогда как по Ибн-Хишаму и некоторым другим исто­риографам – это разные события, произошедшие в раз­ные времена, а Мирадж состоялся прямо из Мекки. Буха­ри также разделяет эти два события по разным главам.

Или ниспослание Корана, Лайлят-аль-Кадр, считает­ся, что это ночь на 27 Рамадана. Что мы имеем в клас­сических источниках? Ночь на 27 – наименее распро­страненная дата. Всего мы привели около 50 версий, а у самого Ибн-Хишама единственная датировка – ночь на 17 Рамадана.

Даже год рождения Пророка – мы говорим, что он родился около 570 года и даем десятки других версий.

Другое наблюдение – скудность представленных в канонической Сунне сведений касательно многих эпи­зодов из жизни Пророка и ряда аспектов исламской ре­лигии. Наглядный пример – в шести канонических сво­дах нет ни одного предания о хиджре Пророка – цен­тральном событии мусульманской истории (единствен­ный хадис на сей счет передает Бухари, но и этот хадис не возведен здесь прямо к кому-либо из сахабитов!). В этих сводах не приводится ни одна из пятничных про­поведей Пророка – а их-то должно быть более пяти сот!

Обращают на себя внимание и такого рода факты: в канонической традиции хадис о первом откровении Про­рока передан от имени Айши, которая, согласно самой этой традиции, родится только через три года после этого события. А про Исра и Мирадж имеется десятки преда­ний – мы все их даем, но, заметьте, среди передатчиков нет ни одного видного сахабита-мекканца, хотя это со­бытие относится к мекканскому периоду жизни Пророка.

– Любое жизнеописание кроме представления собственно истории еще и создает портрет своего героя. Каковы качества пророка Мухаммада в изло­жении в вашей книге?

- Помимо самого повествования о жизни Пророка, мы специально добавили в книгу целый раздел о его лично­сти – то, что в мусульманской традиции называется ша­маиль, т.е. физический и моральный портрет.

Мухаммад – это Пророк, во-первых, толерантный, Пророк, жизнь и деятельность которого подтверждают слова Корана о нем как о милости Божьей людям.

Классические источники сообщают не только о его военных походах, но и о многочисленных рейдах, кото­рые он организовал, однако в них лично не участвовал. Если подходить научно-критически, то число этих рейдов – более ста – окажется сильно преувеличенным: приме­чательно, что предания о большинстве их не подтверж­даются канонической Сунной. Мы все эти предания при­водим. Вместе с тем, в свете всех таких сообщений, мы четко видим – никогда Пророк не воевал с людьми за не­верие, за распространение Ислама. Никогда он не гово­рил: «Вот какое-то племя языческое, они не хотят прини­мать ислам, идите на них войной». Он всегда вел толь­ко оборонительные битвы. Пророк не организовал ни­каких наступательных/агрессивных военных мероприя­тий, не был инициатором таких. Да, в целях защиты он порой нанес превентивные удары. Но он никогда не был агрессором. Это очень важный момент.

О его толерантности и великодушии ярче всего сви­детельствует известный факт из истории о взятии Мек­ки на восьмом году хиджры. Мекканцы – вчерашние го­нители мусульман, которые убивали его сторонников и после переселения в Медину не оставили его в покое, ор­ганизовали покушение на Пророка и походы на Медину. Он вступает победителем в Мекку и объявляет всем вче­рашним врагам: идите с миром, вы свободны!

Пророк не любил крайностей, проповедовал сере­динность в религии. Вот пример: в один день он совер­шил ночное бдение в мечети, люди заметили и некото­рые присоединились к нему, на следующую ночь – еще больше, на третью – еще больше людей собиралось на ночные бдения в мечеть, на четвертую ночь сам Про­рок не пришел. У него спросили, в чем дело, он сказал: я опасался, как бы это не вменялось вам в обязанность.

Айша вспоминала, как Пророк не один раз отказы­вался от каких-то культовых вещей, дабы его последо­ватели не думали, что это обязательно. Он заповедо­вал своим наместникам: облегчайте, а не отягощайте. Характерны пример из истории прощального паломни­чества: многие к Пророку приходили и признавались, что совершили заключительные обряды (выхода из их­рама) не в том порядке, как он, но он никому не говорил «ты не прав».

У Пророка было чувство юмора. Он был обходителен со своими женами. Он был чутким к детям. Многочис­ленные иллюстрации к этому приводятся в нашей книге.

Таким был наш Пророк. Человеком обаятельным, ис­полненным милости к людям.

– Спасибо вам, доктор Тауфик за беседу и ваш колоссальный труд.