 Газета
«Наш
Мир»
Нынешние выборы в Великобритании в прессе за пределами страны иногда удостаивались эпитета чрезвычайно необычных и едва ли не сенсационных. Действительно, к некоторым событиям этой кампании можно отнести выражение «впервые за многие годы». Это и избрание первого с 1970-х годов «подвешенного парламента», где ни одна партия не имеет большинства. И назначение по итогам выборов первого после войны коалиционного правительства и самого молодого с 1812 года премьера страны. И первые в истории страны теледебаты лидеров партий. Однако, если присмотреться к итогам выборов внимательнее, станет ясно - не изменилось почти ничего. Если что и является сенсационным для внешнего наблюдателя - то это как раз не оправдавшиеся сенсационные прогнозы. Соединенное королевство в очередной раз подтвердило репутацию весьма консервативного места. Хотя - это не исключает постепенных перемен в будущем.
«Согласие» не помогло Нику
С итогами выборов все более-менее ясно. Победу консерваторам на этих выборах прочили уже много лет - еще при лейбористском премьере Тони Блэре. Его преемник Гордон Браун, хотя несколько раз ненадолго вытягивал рейтинг своей партии, в итоге изменить ничего не смог.
Гораздо большие надежды многие связывали с партией либерал-демократов. По итогам первых в истории страны теледебатов лидеров партий, состоявшихся в середине апреля, их лидер Ник Клегг получил наибольшие симпатии телезрителей.
Напомним, что в Британии предвыборные теледебаты между лидерами партий не приняты.Хотя, бывшему лидеру еще недавно правящей партии лейбористов Тони Блэру оппозиционные консерваторы неоднократно предлагали провести совместные теледебаты - но он отказывался. Как и в 1997 году, когда участие в теледебатах ему же (еще как лидеру оппозиции) предлагал на тот момент действующий премьер Джон Мейджор. Противники предвыборных теледебатов в Британии обычно говорят, что премьер и так каждую неделю выступает перед членами Палаты Общин, отвечая на вопросы депутатов, в том числе и лидера оппозиции, что подчас превращается в подобие дебатов. Поскольку общение премьера с парламентом транслируется по телевидению, наблюдать за ним могут все заинтересованные граждане.
Так вот, даже соперники по дебатам были вынуждены признать, что по многим вопросам «согласны с Ником». По различным версиям опросов он получил поддержку от 37 (Sky News/Fizzback) до 61% (Times/Populus) опрошенных, значительно опередив своих соперников. Особенно высокую поддержку он молодежи (впрочем, и среди других возрастных категорий симпатии к нему не опускались ниже 30%) и женщин. Среди регионов, где нашлось наибольшее число его сторонников, выделялись Лондон и Шотландия.
Рейтинг возглавляемой им партии также резко пошел вверх. Уже через день после дебатов опросы общественного мнения фиксировали, что либерал-демократы опережают лейбористов и лишь на несколько процентов отстают от фаворитов выборов, консерваторов. К началу двадцатых чисел апреля по некоторым опросам либерал-демократы и вовсе лидировали, опережая две ключевые партии. Это имело не такое уж важное значение, учитывая, что выборы в стране проходят по одномандатным округам, то есть важнее получить больше мандатов, чем больший процент голосов. О том, что одно не всегда подразумевает другое, наглядно показывают и итоги недавних выборов. Так, Партия независимости Соединенного королевства (UK Independence Party) так хорошо выступившая на выборах в Европарламент менее года назад, сегодня по всей стране получила лишь 3,1% голосов. Даже это был лучший результат после трех ведущих партий, но в итоге это объединение не провело в парламент ни одного депутата. Зато Демократическая юнионистская партия (правое протестанское объединение, действующее в Северной Ирландии) получила лишь 0,6%, зато провела в парламент 8 депутатов.
Однако и по округам прогнозы для либерал-демократов были более чем благоприятны. В двадцатых числах апреля некоторые прогнозы прочили им до 90 мест в парламенте. Итог выборов, однако, оказался для соратников Ника Клегга не столь радужным. Несмотря на победное шествие к парламенту, они получили лишь на 1% больше голосов, чем на выборах 2005 года (23%) и на пять мест меньше (56 против 62), чем на прошлых выборах. Что же в итоге произошло? Одни наблюдатели считают, что Клегга подвела ставшая общеизвестной консервативность британцев. К двум сменяющим друг друга у власти партиям они привыкли - кто знает, что принесет третья, в правительстве еще не бывавшая? Другие считают, что либерал-демократы просто утонули в потоках критики, которые обрушили на них перепуганные конкуренты. Кто-то вспоминает, что либерал-демократы слишком активно отстаивали идеи интеграции с ЕС, которые в Британии не очень популярны. К этим объяснениям можно добавить, что у Клегга, судя по всему, не нашлось достаточно сильной команды для выступления в округах - а ведь именно там решается судьба парламентских выборов. К тому же, опросы показывают, что очарование новым человеком после первых теледебатов сменилось у британцев скепсисом после вторых и третьих. Яркая критика оппонентов у лидера либерал-демократов не была дополнена четкой позиций.
Как сказал однажды политик Фемистокл из древних Афин, «если бы не скорая гибель - мы пропали бы». Ник Клегг мог бы сказать нечто близкое по духу, так как не оправдавшиеся ожидания некоторых особенно оптимистичных его сторонников обернулись хорошим результатом. Консерваторы получили 306 мест из 650, что на 20 мест меньше, чем требуется для самостоятельного формирования правительства. Либерал-демократы понадобились им в качестве партнеров по коалиции. Поэтому впервые в истории партии пять ее членов войдут в новое правительство, а сам Ник Клегг станет вице-премьером.
Собственно, кроме «американских горок», по которым добирались в парламент либерал-демократы, остальные события этих выборов выглядят не столь ярко. Соседями крупных объединений в парламенте по-прежнему остаются региональные партии. Это уже упомянутая выше Демократическая юнионистская партия из Северной Ирландии с 8 местами. В ее случае стоит отметить поражение в своем округе ее лидера - первого министра Северной Ирландии. Он сменил на посту лидера и партии, и регионального правительства Йана Пейсли - того самого, что основал эту партию почти 40 лет назад и упоминался в еще советских справочниках. Ее антагонисты из католической партии «Шинн Фейн» сохранили те же пять мест. То же самое и с другими региональными партиями. Сепаратистская «Шотландская национальная партия» сохранила 6 мест в парламенте, а Уэльская националистическая («Plaid Cymru») даже прибавила одно.
Стоит отметить, что одно место в британском парламенте получили представители «зеленых», которые из партий, имевших шансы попасть в парламент, стоят, пожалуй, на наиболее левых позициях. Эту партию будет представлять в Палате общин Каролин Лукас, которая перейдет туда из Европарламента.
Что же в итоге дадут Великобритании эти выборы? Скорее всего, в ближайшем будущем никаких эпохальных изменений. Новое правительство, видимо, будет вынуждено ввести немало непопулярных мер в надежде справиться с экономическими проблемами страны.
Дождливый Лондон для холодной Москвы
Что касается российско-британских отношений, то вряд ли здесь что-то принципиально изменится из-за смены Кабинета.
В этом смысле, может быть интереснее взглянуть на будущего лидера ушедших в оппозицию лейбористов - ведь Гордон Браун уже подал в отставку с этого поста. Пока наиболее вероятным его преемником называют главу МИД ушедшего правительства Дэвида Милибэнда, который в ноябре прошлого года приезжал с визитом в Москву. Стоит вспомнить, что для российских властей он являлся довольно сложным партнером по переговорам. Например, после «пятидневной войны» он заявил, что Россия «должна понести ответственность за агрессию против Грузии». Стоит вспомнить также, что скандал с высылкой российских дипломатов из Британии в связи с «делом Литвиненко» произошел вскоре после назначения Милибэнда главой британского МИД.
Чаще британские избиратели давали своим партийным правительствам удержаться у власти более донного избирательного цикла. Однако теоретически у Милибенда все же есть небольшой шанс в будущем стать британским премьером. То есть, шанс стать британским премьером через несколько лет - так что, возможно, российской стороне еще предстоит с ним работать и в будущем.
Однако отношения между Москвой и Лондоном все же определяют гораздо более глубинные закономерности. Есть несколько факторов, которые способствовали охлаждению российско-британских отношений - и пока они не изменятся, не стоит ждать серьезного прорыва в сотрудничестве двух государств. Во-первых, это традиционная роль Великобритании, как убежища для покинувших Россию деятелей оппозиции (вспомним, что и в советские времена Британия была одной из самых заметных площадок, где проживали и вели активную деятельность политические эмигранты из СССР). Во-вторых, внимание британской стороны к российской внутренней политике (выражающееся как в поддержке неправительственных организаций, действующих в России, так и в критических отзывах британских официальных лиц о российской внутренней политике). В-третьих, расхождения двух наших государств по внешнеполитическим вопросам, что обусловлено гораздо большей, чем у других западноевропейских государств, ориентации Британии на США. В-четвертых, имевшее место в последние годы определенное ограничение возможностей британских компаний по работе в одной из наиболее интересных для них сфер российской экономики - топливно-энергетическом комплексе. Достаточно вспомнить, как в свое время британская «Shell» была вынуждена продать «Газпрому» контрольный пакет акций в проекте «Сахалин-2». И вряд ли здесь что-то изменится в ближайшее время.
И все же нельзя отрицать, что сама Британия постепенно меняется. Как и во многих европейских странах, традиционные ключевые партии здесь переживают сложный период. Другое дело, что любые перемены в ближайшем будущем здесь скорее будут сравнимы не со стремительным ломающем лед потоком воды в весенней реке , а с медленным движением тектонических материковых плит.
|
