 Газета
«Наш
Мир»
Военное нападение Израиля на один из кораблей, перевозивших гуманитарный груз для заблокированных в секторе Газа палестинцев, может стать кульминацией в набиравших остроту турецко-израильских отношениях. В результате этой акции погибли и ранены десятки людей.
Напомним, 29 мая флотилия из шести кораблей (трех грузовых и трех пассажирских) двинулась к берегам Газы из международных вод неподалеку от побережья Кипра. Помимо медикаментов и продовольствия, они везли цемент и другие строительные материалы. В этой связи заместитель министра иностранных дел Израиля Дани Аялон заявил, что "целью конвоя был прорыв блокады Газы и доставка средств ведения войны террористическому движению ХАМАС". Это вряд ли соответствует действительности. Такая информация нуждается в тщательной проверке.
Очевидно другое: нарастающий крупный международный скандал. Турция уже заявила об отзыве своего посла из Израиля и об отмене планировавшихся совместных военных учений, направила в Совбез ООН просьбу о назначении чрезвычайного заседания. США и многие другие страны выразили свои соболезнования по поводу погибших и раненых в результате обстрела флотилии. Представитель Белого дома призвал "разобраться в причинах, вызвавших эту трагедию". На этот инцидент отреагировал и председатель Европарламента Ежи Бузек. Он осудил действия Израиля и призвал Евросоюз через "квартет международных посредников по ближневосточному урегулированию принудить Израиль снять блокаду сектора Газа". В свою очередь, Сирия призвала к срочному созыву Лиги арабских государств для обсуждения "агрессии Израиля".
В чем же дело? Начнем с того, что участие Турции в формировании флотилии носило осознанный характер. Анкара была хорошо информирована о том, что Израиль почти три года осуществляет блокаду сектора Газа, запрещает ввоз туда грузов под предлогом того, что доставленные материалы могут быть использованы ХАМАС в своих целях. Хотя сейчас глава Палестинской национальной автономии Махмуд Аббас пригрозил Тель-Авиву, "что жестокость, проявленная при разгроме флотилии, не останется без ответа", блокада сектора Газа по своей объективной направленности была ориентирована на укрепление позиции нынешнего руководства Палестинской автономии, выступающего за возобновление мирных переговоров с Израилем. Против всегда выступал ХАМАС. Поэтому, с одной стороны, можно исключать то, что Турция пыталась доставить какое-либо оружие для ХАМАС. С другой - налицо факт откровенных вызывающих действий той же Турции, направленных на обострение отношений с Израилем.
Этот кризис назревал давно. Для Израиля Турция всегда была базовой структурой, позволявшей раскалывать общемусульманский фронт при формировании отношений с Палестинской автономией. Ситуация стала резко меняться после прихода в 2002 году к власти в Турции режима Гюля -Эрдогана. Когда 14 марта 2003 года Реджеп Тайип Эрдоган стал премьером, в Израиле (и некоторые силы в Европе) открыто стали предупреждать о том, что турецкие военные "готовы вновь выйти на сцену", если Эрдоган "перейдет черту". Такова была их реакция на заявленные стремления Анкары - если не стать лидером исламского мира, то занять в нем заметные позиции. Тем более что после вторжения войск США и их союзников в Ирак, Израиль, вопреки ожиданиям Турции, стал активно поддерживать процесс становления Курдской автономии на севере Ирака. Мотивация такой политики базировалась на стремлении через курдский вопрос ослабить позиции своего наиболее опасного принципиального арабского противника в лице Сирии, сохраняющей влияние в Ливане, и активно сотрудничающей с Ираном.
Анкара почувствовала для себя в таком раскладе потенциальную опасность. В мае 2004 года турецкий премьер Эрдоган выступил с первыми резкими заявлениями по поводу силовых методов Израиля в процессе ближневосточного урегулирования, а после ликвидации израильскими спецслужбами лидеров ХАМАС шейха Ясина и Абдулазиза Рантиси квалифицировал политику Израиля как "близкую к государственному терроризму".
Однако, как это не покажется некоторым странным, своеобразным "спусковым крючком" для активизации турецкой внешней политики на Ближнем Востоке стал кавказский кризис августа 2008 года. Анкара быстро восстановила свои отношения с Дамаском, заявила о стремлении не только выступить в роли посредника в ближневосточном регулировании, но и способствовать израильско-сирийскому переговорному процессу. Одновременно она стала активно налаживать отношения и с Тегераном.
Это привело к тому, что во многих вопросах интересы Турции и Израиля в регионе перестали совпадать. И, как это часто бывает в таких случаях, "маленькие недоразумения" стали постепенно перерастать в серьезные политические скандалы. Один из них вспыхнул тогда, когда турецкий премьер Эрдоган публично обвинил руководство Израиля в "преступлениях против человечности" при проведении операции "Литой свинец" в декабре 2008 - январе 2009 года в секторе Газа.
При этом отметим, что перемены в турецко-израильских отношениях имеют многофакторный характер. С одной стороны, они вроде бы совпадают с позицией Европейского Союза, который ведет довольно жесткую политику в отношении Израиля. На этом направлении у Анкары не так много разногласий и с США. Так что, идя на обострение с Израилем, Турция по большому счету особенно не рискует. Тем более, что в ее руках сейчас серьезная "козырная карта" - тегеранская декларация от 17 мая, подписанная вместе с Ираном и Бразилией по урану. В этой связи премьер-министр Турции Эрдоган заявил, что подход, который избрал Запад в отношении соглашения по ядерному обмену с Ираном "не является честным и искренним". Более того, он в интервью информационному агентству "Анадолу" подверг критике западных лидеров за то, что они "отошли от условий, поставленных ими перед Ираном", и за "молчание о необъявленном ядерном арсенале Израиля". То есть Анкара накануне принятия СБ ООН подготовленных США антииранских санкций оказалась готовой выступить в отношении Израиля с целым пакетом претензий. Если в результате трагического инцидента в Средиземном море принятие антииранской резолюции В СБ ООН будет сорвано или отложено, то турецкая дипломатия может считать, что решила промежуточную задачу.
Но окончательный вывод можно будет сделать только по итогам встреч в США главы МИД Турции Ахмета Давутоглу. Ранее в повестке дня этих переговоров значились иранская ядерная программа и, возможно, карабахская проблема, включая и процесс турецко-армянских отношений. Теперь к ней прибавился и инцидент с нападением Израиля на мирный конвой. Так прямо на глазах сложилось геополитическое уравнение, которое усилиями одного Израиля уже не решить.
Очевиден и другой, внутриполитический фактор в Турции, от которого зависит качество турецко-израильских отношений. Нынешняя политическая элита Турции ведет продолжительную борьбу за снижение роли и влияния военных в жизни турецкого государства. Известно, что именно турецкие военные были основными идеологами и сторонниками развития израильско-турецких отношений, начиная с 1990-х гг. Поэтому в случае дальнейшего снижения роли военной верхушки в политической жизни Турции, отношения с Израилем также объективно будут слабеть. Это, конечно, не приведет к полному разрыву израильско-турецких отношений - императивы в сфере безопасности двух стран не позволят даже их снижения до критического уровня, - но их роль в политических процессах в регионе будет существенно скорректирована.
|
