Последние 20 лет проблема старения населения стала одной из центральных демографических тем. Это происходит потому, что снижается как смертность, так и рождаемость – происходит так называемый «демографический переход». Собственно, демографические взрывы в развивающихся странах стали возможными благодаря развитию медицины – раньше высокая рождаемость просто компенсировала высокую смертность. Сейчас же медицина более или менее успешно, но продлевает жизнь людям как в богатых, так и в бедных странах. К тому же, чем выше уровень экономического развития, тем больше в обществе пожилых людей. Да и рождаемость падает не только у «золотого миллиарда» – уже сейчас этот показатель находится на уровне простого замещения (то есть только компенсирует смертность) в Иране, Турции, Тунисе, снижается рождаемость и в странах Латинской Америки. Что же до самых «молодых» обществ, то похвастаться ни благополучием, ни развитой экономикой они чаще всего не могут – это страны Африки, Ирак, Пакистан, Афганистан.\

Каковы экономические последствия этих тенденций? По прогнозам ООН, к 2050 году во всех регионах мира, кроме Африки, людей в возрасте старше 60 лет будет около 2 млрд чел. (22% населения земли), и их численность превысит число детей младше 15 лет (график 1). Причем четверть пенсионеров – почти полмиллиарда человек – будут жить в Китае. Средний возраст в развивающихся странах составит 38 лет, в развитых – 45 лет (график 2). Но даже эта вроде бы небольшая разница отражает очень важные изменения. Всего в мире население в трудоспособном возрасте вырастет к 2050 году на 1,1 млрд человек, но при этом в развитых станах даже при сохранении нынешних потоков мигрантов оно несколько сократится. В следующие 15 лет в развивающихся странах на рынок труда выйдет количество молодежи, которое превысит число всех ныне работающих жителей развитых государств

Сегодня на сотню работающих в благополучных странах приходится 49 «иждивенцев», а в развивающихся – 53. Однако в последнем случае этими иждивенцами на 2/3 являются дети. В 2050 году в развивающихся странах это соотношение не особенно изменится, а вот в развитых на 100 работающих будет уже 71 (или 78, если эти страны закроют свои рынки труда для иммигрантов) неработающих, и в основном это будут не дети, а пенсионеры. Например, в Японии в 2050 году на 100 работающих вообще окажется 99 пенсионеров (график 4). Ни повышение рождаемости, ни приток мигрантов эту тенденцию не изменяют. Очевидно, что нынешняя модель экономики, где работоспособные платят за все увеличивающееся число пенсионеров, при таких цифрах станет весьма проблемной. Сегодня дискуссии об этих переменах касаются в основном потенциальных моделей пенсионных систем и систем медицинского страхования. Но ведь общество, где почти половина населения старше 60-ти, в целом будет иметь несколько другую экономику. Какую? Попробуем в этом разобраться.

«ЖАДНЫЕ СТАРИКАНЫ»

Продолжительность жизни людей растет быстрее, чем меняются те призмы восприятия, через которые мы смотрим на взросление и старость (график 3). В XIX веке стариком могли назвать 35-летнего. Но и сегодня даже в толерантных европейских странах и США работники, которым «за 50» – первые кандидаты на увольнение. Особенно сейчас, в разгар мирового кризиса. Недавно на экраны вышел фильм с участием голливудской звезды Джорджа Клуни «Мне бы в небо», рассказывающий историю специалиста по увольнениям. Показаны и его «жертвы» – те, кого сокращают компании (причем некоторые из героев – не актеры, а реально уволенные американцы). Те, кого досрочно отправляют на пенсию, негодуют, обвиняют в несправедливом обращении фирму, которой отдали столько лет, или просто плачут. Они хотят продолжать работать. Но увы. А в это же самое время миллионы мигрантов прибывают в западные страны и находят там работу.

Образ пенсионера из благополучной страны – это отнюдь не бедствующий в финансовом смысле, ведущий активный образ жизни, много путешествующий и относительно бодрый человек. Многие ждут пенсионного возраста как некоего «пост-трудового рая», когда окончены карьерные битвы, когда не надо сверхурочно работать, чтобы оплатить кредиты, поднимать на ноги детей. Теперь можно посмотреть мир, научиться танцевать, разбить сад или заняться йогой. Получается, что, с одной стороны, нынешние корпорации стараются побыстрее «выбросить за борт» работников старшего возраста, а с другой – их же они и берут на буксир, десятилетиями расплачиваясь налогами за их бессрочные каникулы. Прибавим сюда все более поздний возраст выхода на работу молодежи. И получим удивительную картину. С 25 до 55 лет длится тридцатилетка полноценного труда. А потом с помощью достижений современной медицины длится еще одна пенсионная тридцатилетка. То есть «заслуженный отдых» по времени сравнивается, а то и превышает период работы.

В те времена, когда пенсия появлялась как механизм, предполагалось, что это содержание, на которое могут рассчитывать уже недееспособные в силу возраста люди. Но к концу XX века на Западе благодаря техническому прогрессу и развитию медицины ситуация сильно изменилась. Исследования показали, что большинство пожилых людей сохраняют физическую и умственную активность и после 65 лет. В 1994 году 89% опрошенных в возрасте 65-74 лет американцев ответили, что не замечают «никаких признаков недееспособности».

Если экстраполировать нынешнюю систему занятости, миграции и пенсионного обеспечения на несколько десятилетий вперед, картина вырисовывается мрачная. Тащить на себе всю махину пожилого нетрудоспособного населения работающие граждане в какой-то момент уже не смогут, что приведет к коллапсу систем пенсионного обеспечения и медицинского страхования. Фактически разразится «война поколений», старикам сократят пенсии и лишат их значительной части медобслуживания, а единственным способом увеличить число работоспособных будет массовый приток молодых мигрантов из стран третьего мира. Однако весь этот прогноз основан на допущении, что пожилые люди – экономически бесполезны и нетрудоспособны.

Экономист Роберт Самуэльсон в работе «Стареющая Америка» писал: «Нужно отбросить предрассудок, будто после 65 лет человек должен автоматически переходить под опеку государства – люди не становятся нищими и убогими на следующий же день после своего 65-летия. Я никогда не любил выражения "greedy geezers" ("жадные стариканы"). Оно оскорбительно и ставит клеймо на поколение людей, родившихся в годы Депрессии и Второй мировой войны, только лишь за то, что им повезло выжить и еще долго жить. Но всему есть предел. Если политики поколения демографического взрыва не изменят существующего положения вещей, мы можем быть уверены: наши дети будут называть нас жадными стариканами. И будут правы».

Сегодня миллионы пожилых людей оказываются на пенсии даже не по собственному желанию, и среди них довольно много тех, кто хочет и может работать. Но, к сожалению, нынешняя система труда часто просто не дает им такой возможности. Между тем, именно это могло бы помочь предотвратить те сценарии, в которых пожилые люди станут врагами молодых и трудоспособных.

ЭКОНОМИКА ДЛЯ ПОЖИЛЫХ

Проблема интеграции пожилых людей в экономическую деятельность не только в качестве получателей пособий появилась не сегодня. У нее есть несколько аспектов. Во-первых, изменение стереотипа – старый, значит негодный для работы (см. врезку «Сотрудники старшего возраста: мифы и реальность»). Так, распространен миф о том, что пожилые люди не способны к переквалификации, усвоению новых знаний и технологий. Это действительно было так в те времена, когда сын проектировал атомную электростанцию, а отец был столяром и еще помнил времена керосиновых ламп. Но сейчас в пожилой возраст начинают входить поколения, которые были заняты в постиндустриальной экономике, сферах высоких технологий, услуг. Далеко не все, кто вышел на пенсию до появления Интернета, освоили его. Но неужели те, кому сегодня 45, не смогут через 15 лет пользоваться Сетью? А если мы представим ситуацию, когда за рабочее место конкурирует не молодой и старый специалисты, а в условиях «демографической ямы» претенденты – пожилой опытный работник и молодой мигрант с гораздо более низкой квалификацией? Второго надо учить и интегрировать, а первый имеет и опыт, и образование. Надо ли говорить, что с возрастом возрастает дисциплинированность, ответственное отношение к труду, лояльность компании – пожилой работник вряд ли будет использовать любую возможность для поиска нового работодателя и большей зарплаты. Исследования показали, что наиболее преданные и увлеченные сотрудники в компаниях – это те, кому за 50. Сегодня эти аргументы не так очевидны, потому что дефицита молодых работников пока нет. Но судя по тому, что ведущие мировые консалтинговые компании, госучреждения западных стран и крупные корпорации занимаются разработкой этой темы, потенциальное использование труда пожилых людей уже далеко не фантастика.

Еще одни аспект этого вопроса – здравоохранение. Ни о какой продолжительной работе в пожилом возрасте не может идти и речи, если человек имеет серьезные проблемы со здоровьем. Причем начинать охрану здоровья надо не на пенсии, фактически речь идет о том, что, во-первых, люди сами хотят продлить свой трудоспособный период, и внимательнее относятся к своему здоровью, а во-вторых, государство, нуждающееся в их труде, должно значительно улучшить сферу медицинского обслуживания и сделать его доступным. Охрана здоровья – это не только медицина. Это в целом здоровый образ жизни, правильное питание, занятия спортом. Сектора экономики, обеспечивающие все это, в стареющем обществе становятся крайне важными. Немаловажна и охрана труда – тот, кто работал на износ до 50 лет скорее дождется инфаркта, нежели трудового 70-летия.

Такого же пересмотра требует и подход к образованию. Сегодня традиционно считается, что высшее образование получают в молодости, затем лишь идет определенное повышение квалификации и дополнительно профильное обучение. Аргумент против обучения пожилых людей – у них, мол, физиология, мозг стареет, разве они смогут угнаться за молодыми студентами. Здесь очевидна подмена целей. Да, если мы учим 17-летних, наша задача вывести их на максимум – максимум учебной нагрузки, максимум знаний, максимум достижений. Молодость – время для рывков и побед. Но дать новые навыки, новую информацию не для научных прорывов, а для освоения своих рабочих задач можно и пожилому человеку. Это требует других методик обучения, другого стиля преподавания. Таким образом, образование в стареющем обществе должно «перепрофилироваться», в нем должен появиться значительный сектор форм обучения для людей взрослого и пожилого возраста, доступный как финансово, так и организационно – вряд ли пожилой человек может выкладывать огромные суммы за семестр или посещать несколько пар лекций ежедневно на вечернем отделении вуза.

В обществе, где значительная часть граждан – пенсионеры, меняется и структура потребления. Уже сейчас в линейках производителей бытовой техники все чаще можно увидеть модели с упрощенной системой управления, крупными надписями и кнопками, минимальным числом функций – так называемая техника «для бабушек». Так в Whirlpool проектируют технику, учитывая испытания с участием потенциальных клиентов, страдающих глухотой, отсутствием зрения или артритом, и разработали, например, подставку для стиральных машин, чтобы пожилым людям не надо было наклоняться. Компания Truth Hardware говорит о росте продаж дистанционно управляемых двигателей для открывания и закрывания окон. В General Electric с 2007 года проводятся специальные тренинги для разработчиков, где они могут попробовать понять ощущения пожилого владельца кухонной техники – например, забинтовав суставы пальцев пластырем и ограничив их подвижность как у больных артритом. Разработаны, холодильники с прозрачной дверцей и посудомоечные машины, в которые можно заливать моющее средство раз в год – все это предусмотрено с учетом снижения внимания и памяти у пожилых.

Производители сотовых телефонов выпускают уже сегодня модели, которые, в отличие от новомодных гаджетов, до предела упрощены, информация на дисплее высвечивается ярко и крупным шрифтом. Транспортная инфраструктура все больше оборудуется приспособлениями для так называемых маломобильных групп населения. Пожилые люди как потребители уже сегодня значительно формируют спрос в западных странах и считаются если не главной, то имеющей серьезный вес целевой аудиторией для многих товаров. Чем дальше будет развиваться демографический тренд старения общества, тем актуальнее будут товары и услуги для пожилых – начиная от автомобилей и заканчивая продуктами питания.

СТАРЫЙ ДРУГ ЛУЧШЕ НОВЫХ ДВУХ

Хотя для пожилых людей в развитых странах сегодня многое делается, чтобы облегчить их жизнь и сделать ее более комфортной, проблема трудовой дискриминации не решена и там. Не то что бы кто-то не считал пенсионеров за полноценных людей – просто сама система работы «заточена» под молодых. Пожилым людям нужны рабочие места с неполным рабочим днем, такие формы работы как консультирование или сезонная, сдельная работа. Им нужны и особые условия труда – подходящее с эргономической точки зрения оборудование, мебель, более тщательное соблюдение нормативов по шуму, освещенности и т.д. Кроме того, например, в США компании несут большие издержки на медстрахование работников старшего возраста, к тому же за выслугу лет им полагается большая заработная плата. Все это вроде бы невыгодно.

Однако с каждым годом число потенциальных новых работников будет становиться все меньше, а предприятия, увольняющие кадры предыдущего поколения, столкнутся с ситуацией, когда старых работников, являвшихся носителями «институционального знания» уже нет, а новых мало, за них надо конкурировать и больше им платить. К тому же уменьшившееся число молодых выпускников вузов будет выбирать наиболее престижные сектора экономики. По данным Accenture, в США рискуют испытать дефицит молодых кадров такие «негламурные» отрасли как коммунальное хозяйство, госсектор, энергетика, добыча полезных ископаемых, промышленное производство. По данным Университета Техаса и Остина, за последние 20 лет в США набор на программу магистратуры для инженеров-нефтяников сократился на 79%. «Звезды» университетов хотят работать в хайтеке, а не в старомодных традиционных отраслях.

Где пожилые работники могут найти применение чаще всего? Бюро трудовой статистики США называет 6 таких сфер – производство (особенно нефте- и газодобыча), образование, транспорт, медобслуживание, строительство, госуправление. Уже сейчас 40% медсестер в США находятся в возрасте старше 50 лет. По данным Национального научного совета США, в нынешнем 2010 году четверть инженеров и научных работников страны будут также старше 50 лет (как можно заметить, старение инженерно-научных кадров – проблема не только в России). За последние пять лет половина американских нефтяников достигла пенсионного возраста.

По крайней мере, в докризисной экономике молодые специалисты стремились в престижные высокодоходные сектора – и это касается всех стран. «Утечка знаний» вместе с увольняющимся поколением, которое шло в ногу с техническим прогрессом, актуальна не только в России. Поэтому компания Bosch предлагает всем уходящим на пенсию возможность интервью, в котором они могут высказать все свои идеи, пожелания и поделиться опытом. А в шведской строительной компании Elmhults Konstruktions и датской Hazenberg Bouw работают системы наставничества, которые мотивируют уходящих на пенсию передавать знания молодым.

Стимулировать компании к найму пожилых может не только «рука рынка», но и государство – например, налоговыми льготами, как и пропагандой дееспособной и продуктивной жизни в возрасте «за 60». Какие конкретно программы трудоустройства могут быть предложены пожилым людям? Прежде всего те, где снижена нагрузка. Многие из них согласятся на работу с неполным рабочим днем и гибким графиком, даже если зарплата сократится не пропорционально времени, а еще больше. Интернет дает возможность трудиться удаленно, работать из дома.

Главное же, чем можно привлечь и мотивировать таких людей, – просто внимательным и уважительным отношением к ним, к их стажу и квалификации. Для многих потеря работы – это потеря себя, потеря ориентиров и целей в жизни. И любая форма участия в какой-то созидательной деятельности, даже просто назначение консультантом за самое скромное вознаграждение позволяет получить от этой категории работников серьезную отдачу, потому что они, в отличие от многих представителей поколения «мыльных экономических пузырей», привыкли работать ответственно. Так, в опросе американских работников старшего возраста о том, какие черты работы наиболее привлекательны для них, первое место занимает не зарплата и страховка, не гибкий график и даже не стабильность трудоустройства – а возможность работать в коллективе, где ценятся мнения сотрудников (график 6).

СТАРИКАМ ЗДЕСЬ НЕ МЕСТО

Россия сегодня, к сожалению, находится в полном «антитренде». Пока на Западе, пусть и с осторожностью, присматриваются к потенциальным возможностям интеграции пожилых людей в качестве активных участников экономических процессов, у нас побеждает «закон джунглей». В России многие люди и сами всерьез полагают, что после 40 их ждет лишь более или менее удачная дорога к пенсии, пик карьеры достигнут, «молодость прошла», а у нас в стране работодателю нужны молодые, сильные и здоровые. И объявления о приеме на работу с пометкой «до 35 лет» это только подтверждают.

Россияне сегодня живут в среднем до 66 лет, а мужчины – всего до 60. Этот показатель в полной мере говорит о том, что сегодня важно предотвратить хотя бы темпы и сроки смертности пожилого населения. Никакой старости как блаженного отпуска с круизами и клубами по интересам им не светит. Стрессы, пьянство, отсутствие какого бы то ни было внимания к собственному здоровью, букет хронических болезней – вот с чем чаще всего подходят к пенсии наши граждане.

И все-же они продолжают работать. Первые 5-10 лет после выхода на пенсию так или иначе работают почти 70% мужчин и 80% женщин. В докризисном 2007 году среди получателей трудовых пенсий по старости доля продолживших работу составила 28,2%. Но кризис изменил ситуацию. В условиях сокращений зарплат и вакансий работающие пенсионеры – уязвимая и малооплачиваемая группа граждан. Скажите спасибо, что взяли вас стариков и платим хоть что-то – вот и вся забота работодателя. В результате российские пенсионеры стараются не прекращать работу до тех пор, пока позволяют силы и здоровье, чаще всего – на том же рабочем месте, что и до выхода на пенсию, полагая, что выход с рынка труда будет уже безвозвратным.

 В то же время в ряде отраслей (и тут мы похожи на уже приведенные в пример США), остатки «институциональных знаний» держатся только на пожилых сотрудниках. Это рабочие в промышленных производствах, инженеры научно-производственных объединений. Средний возраст квалифицированных рабочих и инженеров у нас приближается к 60-ти. Практически любое промышленное предприятие России испытывает недостаток таких кадров. Качество подготовки молодежи оставляет желать лучшего, вот так 50-60 летние и воплощают в жизнь без всяких теорий модель экономики стареющего общества.

ЗАБЫТЫЙ РЕЗЕРВ

И все же – хотят ли наши пенсионеры работать? Конечно, да. Не позволяет здоровье, нет вакансий, работодатель считает людьми второго сорта, нет возможности гибкого графика, чтобы оставалось время помочь детям и внукам, повозиться с грядками на даче. Но основная проблема вновь вышедших на пенсию – одиночество, потеря смысла жизни, особенно у мужчин, невозможность приложить где-то свои силы и знания. Этим людям нужно дать возможность быть полезными. Кроме того, они обладают важнейшим, во многом утерянным сегодня качеством – привыкли относиться к своему делу по совести. Молодые россияне в нынешней экономической парадигме четко понимают, что «ты мне – я тебе», я – товар, и моя задача продать себя подороже. Какие из них получатся работники в послепенсионном возрасте пока неизвестно, а вот «советские кадры», сегодняшние 60-летние, еще имеют иные мотивации.

Разработчикам программ модернизации стоило бы обратить внимание на эту социальную группу. Если модернизация предполагается чисто рыночная – мы платим, вы модернизируете, тогда нынешний средний класс к ней, может быть, и удастся привлечь. Если же предполагается задействовать мотив общественного блага, то как бы наши «последние из могикан» не оказались к этому более морально готовы, чем молодежь. И надо поторопиться, пока они еще здесь, использовать их знания и человеческие качества.

Стареющее население, что в России, что в западных странах, вполне может быть экономическим ресурсом, а не балластом. В условиях жесткого свободного рынка пожилые люди, конечно, не конкуренты молодым и сильным – и здесь неудивительно, что сторонники либеральной модели так позитивно оценивают потенциал иммиграции. Но в более гармоничном экономическом устройстве пожилые люди могли бы приносить пользу другим, и ощущать себя полноценными, внося свой, пусть и скромный, трудовой вклад в экономику.

––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––

Сотрудники старшего возраста: мифы и реальность