| Газета "Наш Мир" В Подмосковье некоторые священники вынуждены тайно лечиться от алкоголизма
"Я могу с вами лишь поделиться собственным опытом, – отец Павел был серьезен, он даже побледнел.
– Я алкоголик. Алкоголик и сын алкоголика..."
Это отрывок из замечательной книги иеромонаха Ионы (Займовского) "Сладкий плод горького древа", выпущенной не так давно издательством Даниловского монастыря. Она основана на реальных событиях и содержит в себе беседы некоего отца Павла – выздоравливающего алкоголика – и прихожанки его храма, наркозависимой девушки Кати. А вы говорите – батюшки не пьют... Батюшки тоже люди. И болеют, и выздоравливают, как все мы. Только им тяжелее.
Отец Александр боролся со своей болезнью 13 лет. И, по его словам, тяжела даже не сама болезнь, а то, что Церковь пока не может помочь в ее исцелении.
Священнику в том числе...
– Я не спивался годами или десятилетиями, тут мне не в чем себя винить, – говорит о. Александр (имя изменено). – Мой первый бокал шампанского я выпил в детстве на Новый год и уже тогда не смог остановиться. Я хорошо запомнил этот момент – я смотрел на эту бутылку, никому больше не надо, а я допил ее всю. Сколько мне было тогда – 12, 13 лет... Так что разгона не было никакого, болезнь сразу же, с самого начала, меня сломила. Я уже был зависимым, мне нельзя было употреблять алкоголь изначально. Но когда до этого мой разум дошел...
Отец Александр родился в маленьком подмосковном городке. Город был "криминальный" – рядом находилась "химия". А дома его ждал неласковый отчим. Так что воспитание у маленького Саши было суровое со всех сторон.
– Мое детство – это матерщина, ругань, избиения, алкоголь. Хотя в материальном плане мы жили очень хорошо, но я боялся. Я ждал, когда он придет. В каком виде. Мне было очень страшно. Я все детство провел в страхе... При этом я был компанейским ребенком, любил находиться в гуще событий. До какого-то класса я был отличником-хорошистом, но ближе к подростковому периоду я уже прилагал усилия, чтобы быть троечником и двоечником. Надо было прогуливать, чтобы быть как все. Надо было отвечать на "тройки", чтобы быть как все. Мне стыдно об этом сейчас говорить, но тогда я с толпой ушел после 8-го класса из школы. Как все.
– И пили, чтобы быть как все?
– Конечно. Я жил в криминальной среде, но, слава богу, не совершал преступлений. И если все мои друзья-товарищи сели рано или поздно, меня эта чаша миновала. Я ушел в армию, был на военных действиях, побывшим республикам проехался. В армии я уже был алкоголиком, хотя и не запойным. А перед концом службы я попал в госпиталь с серьезной травмой, и там мне попалась какая-то религиозная книжица. Я ею зачитывался и после службы в армии поступил в духовную семинарию, хотя священников в семье у меня не было. Господь сам меня сюда вел.
Когда я начал учиться в семинарии, конечно, в моей жизни не было сперва ни алкоголя, ни сигарет, ни тем более наркотиков. Но мои духовные наставники, если так можно выразиться, больше говорили об архиереях, чем о Христе... Я с ними ездил на всякие мероприятия, которые были с митрополитами, главами администраций. И я начал питаться другой пищей... Хотя был искренне верующий, любил Церковь, очень любил Бога. Но какие-то тщеславные вещи уже были – сравнивать, у кого какой крест, и так далее... На всех этих мероприятиях всегда присутствовал алкоголь. А я очень молодо выглядел, и мне нужно было показать свою значимость. Но мне и хотелось, мне и нравилось выпивать. Я и выпивал. Начались проблемы – запойчики, по два дня.
Я хотел жениться, но что-то девушки не находилось. Нужно было принимать священный сан. Мне прочили великую карьеру. И больше на тщеславии каком-то я решил принять монашество. Но и алкоголь к этому подтолкнул. Потому что я искренне считал, что сейчас постригусь, такой вот подвиг на себя наложу, и проблемы мои иссякнут.
Настрой был очень серьезный. Я серьезно к этому шел. Я молился, я просил. Но через месяц после пострига я ушел в запой.
"Его же и монахи приемлют"
– Меня посвятили в священный сан, сперва дьяконом. И запои пошли – запой на запое. Я был так унижен. Так подавлен, что вот я стою у престола – и приходит та минута, и я опять запивал. Я очень много тогда прибегал к врачам. Через год меня посвятили в священники, я думал, что теперь уже все, я священник, этого не будет. И опять приходило безумие, и я пил. Я ходил на кодировки, к врачам. Я молился, просил Бога, постился, накладывал на себя подвиги, ездил к старцам – ничего не получалось...
– А с чего все начиналось?
– Я сидел на праздниках – а в Церкви праздников ой-ей-ей, больше, чем у нас сегодня в стране – в общем, на застольях я не брал в рот ни грамма спиртного. Начинал пить перед самым концом или даже уходил трезвым. И дома я уже не мог сдержаться, пил в одиночку или нет, и сам себя чувствовал очень униженно, сам себя презирал. Я ненавидел себя.
– То есть сила воли не работает?
– Я пробовал на силе воли – ничего не выходило. Эта эпопея длилась лет 13. Я был постоянно в борьбе, в напряжении. Помню, я утром шел в алтарь, служил литургию и тайком от алтарников шел в уголок и пил воду из-под крана. Настолько жажда мучила... Я служил как зомби. Нет, я не пил беспробудно, были и длительные ремиссии. Но в этих ремиссиях жизнь была безрадостная. Когда я был трезвый, на меня очень рассчитывали, потому что я служил быстро, а это очень поощряется. Меня и народ любил. Но все равно приходил момент, когда я начинал пить. Я старался себя подменить, если была возможность прогулять, я прогуливал. Потому что мне стыдно было идти в алтарь. Но я не мог по-другому.
Меня запрещали... Запрещали мне священнослужение. Проходило время, я просился обратно, потому что у меня не было другого пути. Не было абсолютно ничего.
– А паства-то видела?
– Что? Как я пил? Видела. Конечно, видела... Но прихожане не осуждали своего непутевого батюшку. Больше жалели. Отец Александр был добрым священником и сам жалел тех же пьяниц, не накладывал на них суровых епитимий. Как быть судьей другому, когда ты сам себе палач?
Видело все и церковное руководство...
– И что оно советовало?
– А что оно могло советовать? "Прекрати. Ты же такой талантливый человек. У тебя такие красивые проповеди. Так служишь красиво. Голос замечательный. Тебя люди так любят. Ты начинаешь пить – от тебя все отворачиваются. Прекрати, и все будет хорошо". Я говорил: "Все, принял к сведению, больше не буду". Я искренне верил, что больше не буду. По первости. Потом-то уже не верил.
– Про грех вам говорили?
– О-о, про грех я мог сам рассказать... И про дьявола... Я ходил и, будучи в священном сане, размышлял о суициде. Реально. Я боролся с этой мыслью. Но я не хотел жить. Я не хотел быть таким вот мерзавцем, уродом, маргиналом, пятном на церкви. Мне не хотелось жить, мне ужасно было от этого всего. Я плакал, но мог себе объяснить, как это происходит и почему у меня не выходит не пить.
– А на церкви больше нет таких "пятен"?
– Мне тогда казалось, что это я самый такой. Но это было не так. Я знаю далеко не все духовенство Московской области, но могу навскидку набрать человек десять, которые умерли от алкоголизма. Я знаю и действующих священников, очень хороших, которые служат и пока не за штатом. И они запойные алкоголики. Но это отблеск светской жизни.
– Которая была до?
– Наверно, да. Но люди совершенно разные. Есть у меня один знакомый иеромонах. Сейчас он погибает, он в запрещении. Но этот человек ребенком воспитывался в церкви. Он церковный плотью и кровью, на моих глазах вырос. Он вообще к миру не касался. Но он конченый алкоголик. И то, что этот мой знакомый жил в ограде церкви, его не спасло.
Но мне больше повезло. Я нашел выход.
"Анонимные батюшки"
– Я служил по многих епархиях области, и в одном городе нашелся человек, который рассказал мне о программе "12 шагов" и сообществе "Анонимные алкоголики". Но три года я туда не шел. Я видел этого человека, который имел 10 лет трезвости, а до этого дошел до бачков помойных. Я верил ему. Но не шел. Было некое внутреннее препятствие: "Как это так, я буду делать ставку на какую-то программу, которая родом из Америки!" Я был патриот своей родины и своей Церкви...
Отец Александр 13 лет искренне считал, что его запои – это что-то временное. А потом что-то произойдет, и все будет хорошо. Но ничего не происходило. И все меньше было шансов на спасение. Но тут ему в руки пришла книга "Сладкий плод горького древа"...
– В этой книге церковные иерархи и рядовые священники делились своим мнением о программе "Анонимные алкоголики". Один из них
– это нынешний патриарх Кирилл, тогда он был митрополитом. И мнения все были положительные. Эта книга изменила мое отношение, но – не на 100%. И только когда мне стало совсем все равно, что со мной будут делать, когда жизнь висела на волоске и я чувствовал запах смерти своей, когда я стал равнодушен к себе, только тогда я поехал выздоравливать в 12-шаговую реабилитационную программу "Дом надежды на горе" под Санкт-Петербургом.
Но и там я долго не мог с себя снять некую корону священника. Тогда мне это было очень сложно, потому что оставалась наработанная гордынька такая: я православный, да, я священник.
Вообще, как бы избран... Но мне там помогли понять, что я в первую очередь человек, который болен алкоголизмом. А уже потом – священник, политик, бизнесмен. И пока я не приму мысль, что я больной, не будет ни священника, ни политика. И однажды я смирился и сказал: "Помогите мне, я буду вас слушать, буду все делать, как вы скажете". После этого что-то стало доходить. Еще в 12-шаговой программе надо разбирать свои отношения с Богом. Мне было очень сложно. Я понимал, что что-то не так. Если у меня с Богом все хорошо, то почему я не могу принять его помощь и запиваю снова? Мне пришлось это прорабатывать. И результат превзошел все ожидания. Мы наконец-то стали с Богом друзьями. Я не раб, не служка, не подчиненный. Он – Бог, он – мой Отец, но мы
– друзья. У меня нет от него тайн, я все время с ним рядом. Но мое мировоззрение изменилось абсолютно.
– Сколько лет вы ходите на группы "АА"?
– Пять лет. А не пью с первого дня в этом центре.
– И не хотелось?
– Перестал хотеть...
Не все так просто, страсть возвращалась. Уже имея почти год трезвости, отец Александр однажды сидел на своей кухне со стаканом водки, смотрел на него и понимал, что сейчас он этот стакан запустит в себя. Но – поставил его и не выпил, хотя хотелось очень. Тогда он повзрослел. Он понял, что год трезвости, пять, десять – это ничто. Алкогольные механизмы существуют, и стоит только разрешить себе выпить, они запустятся. И, может быть, не сразу, но он опять при дет к тому, от чего уходил...
– Я продолжаю служить. Только близкие друзья знают, что я хожу на группы "АА". На исповеди и в частной беседе я рассказываю людям, которые страдают алкоголизмом, и их родственникам, как им можно помочь. Я говорю, что у меня были такие проблемы. Конечно, мне как священнику понятна беда этих людей. Я знаю, что им посоветовать, потому что прошел этот путь. "Врачу – исцелися сам". Мне не стыдно смотреть людям в глаза. Мою жизнь сейчас ни с чем не сравнить.
Если Церковь встает на рельсы социальной помощи, то, может быть, сначала помочь тем людям, которые отдали свою жизнь на служение Церкви? Нельзя так разбрасываться людьми. Это все люди, пускай больные, грешные, может, непривлекательные уже – но вы их посвящали в священный сан. Вы хоть поинтересуйтесь, что с ними? Может, им нужна помощь? Но когда я был в запрещении – обо мне никто не вспоминал. Я не был никому нужен. В епархиальном управлении мною не интересовались.
Недавно умер мой товарищ, ему, наверно, не было 30 лет. Он спился, был запрещен. Денег не было, мать хоронила его в свитере. Я недавно залез на епархиальный сайт. Человек с полгода как умер, а он до сих пор числится в живых. То есть о его смерти даже не знают.
– Церковь не знает, что делать с алкоголиками?
– Не знает. Притом что подавляющее количество духовенства пьющее! Я не говорю, что они все алкоголики, но сильно пьющие люди. Это все прячется, хоронится, гримируется. Человек идет на службу, говорит красивые слова, а накануне он не знаю что вытворял. Страшно...
– Сколько еще батюшек ходят в группы "Анонимных алкоголиков"?
– По России – человек десять. Они выздоравливают в группах "Анонимных алкоголиков" и служат. А знаете, что интересно? Они же живут в разных областях страны. Поэтому занятия в группе они проводят... по скайпу! То есть сидя перед веб-камерами своих компьютеров!
|
