Газета "Наш Мир"Газета
«Наш
Мир»
C июля 2010 года страной-председателем ЕС стала Бельгия. Государство,
игравшее и играющее особую роль в процессе европейской интеграции.
Но сегодня именно она в Западной Европе является наиболее уязвимой
с точки зрения сохранения своей целостности.
Для того, чтобы
понять, какую роль в Евросоюзе играет Бельгия, достаточно сказать, что
штаб-квартира Еврокомиссии и Европарламента находится в Брюсселе. Если
углубиться в историю, то мы увидим что Королевство Бельгия в 1951 году
вместе с Голландией, Люксембургом, Францией, ФРГ и Италией стала
учредителем Европейского объединения угля и стали (ЕОУС). На его основе
в 1957 было создано Европейское экономическое сообщество (ЕЭС), а уже
в 1992 году – современный Евросоюз (ЕС), выведший континент на новую
ступень уже политической интеграции.
То, что штаб-квартиры
Еврокомиссии и Европарламента расположены в Брюсселе, вряд ли можно
считать случайностью. То, что первым президентом ЕС в конце 2009 года
был избран бывший бельгийский премьер Херман ван Ромпёй – тоже.
Да и то, что Бельгия всегда считалась едва ли не главным поборником
европейской интеграции, едва ли вышло само.
Это 10-миллионная
страна многонациональна. Свыше половины её коренных жителей говорит
по-фламандски, более 40 процентов – по-французски и чуть более одного
процента – по-немецки. При этом порядка 15% её населения – иммигранты,
среди которых есть итальянцы, поляки, турки, выходцы из арабских стран
Северной Африки, бывшего Бельгийского Конго (много лет известного как
Заир).
В общем, на первый взгляд страна кажется практически
образцом сожительства носителей разных языков, представителей разных
культур. Благополучная, богатая и сытая Бельгия казалась многим
«Евросоюзом в миниатюре», тем, к чему надо стремиться поборникам идеи
европейской интеграции. Однако сегодня эта страна находится в глубоком
политическом кризисе. И дело не только в том, что Бельгия не имеет
утверждённого правительства, и роль председателя ЕС вынужден был взять
на себя и. о. премьер-министра Ив Летерм. Подлинная причина стара, как
мир: национальные противоречия.
Бельгия – государство,
появившиеся на карте Европы в 1830 году. До этого её территория
принадлежала Испании, империи Габсбургов, непродолжительное время –
Голландии. Немалую роль в её создании сыграла Англия, которой нужен был
буфер между её главными соперниками на континенте – Франции
и Германии. Во многом страна создана искусственно. Ведь её населяют
почти равные друг другу по численности фламандская и валлонская общины.
Но Бельгия умудрилась просуществовать 180 лет и не распасться.
Впрочем, отношения между франкоязычными валлонами и фламандцами (чей
язык близок голландскому) простыми не назовёшь.
На протяжении
всей истории Бельгии валлоны и фламандцы боролись за власть и влияние.
Долгое время впереди были валлоны. И не только потому, что были
носителями более мощного и распространённого французского языка.
В XIX – первой половине ХХ вв. гигантскими темпами развивалась
угледобывающая отрасль Валлонии. Она была экономически более развитой,
чем Фландрия. Как следствие – именно валлоны играли в государстве
доминирующую роль, а французский язык имел более высокий статус, нежели
фламандский.
После Второй мировой войны произошли гигантские
изменения. Угольные шахты постепенно приходили в запустение, а отрасль
сдавала свои позиции. На передний план выходили более
высокотехнологичные области. А они развивались в основном во Фландрии.
И теперь уже земля фламандцев стала регионом-донором, а Валлония –
дотационной областью.
Постепенно фламандская община закрепила
за собой и роль политического лидера. Их язык, носящий ныне официальное
название «нидерландский», стал (наряду с французским) вторым
государственным. С 1974 года премьер-министрами страны становились
исключительно фламандцы. С 1980 года Бельгия стала представлять собой
федеративное государство в составе трёх областей – Валлонии, Фландрии
и Брюсселя.
Однако проблемы никуда не делись. Французский язык
фактически оставался «первым среди равных». Многие валлоны не желали
учить нидерландский. Точно так же вели себя и большинство иммигрантов,
которые говорили (если вообще говорили) исключительно по-французски.
При этом Фландрия оставалась регионом-донором. Подобное положение вещей
раздражало фламандцев, и среди них активизировались партии,
выступающие за большую автономию фламандских областей,
а то и за отделение Фландрии от Бельгии.
До поры до времени
популярность фламандских сепаратистов была не слишком высокой.
Но картина резко изменилась в 2007 году. Более 20% голосов во Фландрии
набрала партия «Фламандский интерес», открыто говорившая о возможности
разделения страны. Победили же фламандские христианские демократы
во главе с нынешним премьером Ивом Летермом. Этот политик не является
откровенным сепаратистом, ибо призывал «всего лишь» увеличить
полномочия отдельных регионов и уменьшить отчисления Фландрии
в общебельгийский бюджет. Однако как-то раз он заявил: «фламандцев
и валлонов не объединяет ничего, кроме короля, футбольной сборной
и пива».
Тогда-то и начался политический кризис, который длится
до сих пор. Вызван он особенностями бельгийского законодательства.
Согласно ему, формировать правительство должны представители как
фламандских, так и валлонских партий. А франкофоны, настаивающие
на максимальной централизации Бельгии, не хотели вступать в коалицию
с фламандскими партиями, допускающими возможность разделения страны.
Но выбора у них не было – среди победителей выборов во Фландрии были
сплошь такие личности. Пришлось им иметь дело с «умеренным
сепаратистом» Летермом, который за последние три года садился в кресло
премьера дважды.
Тем временем ситуация в национальном вопросе
становилась всё более сложной. Так, в конце 2006 года один
из франкоязычных каналов шокировал телезрителей сюжетом о том, что
Фландрия якобы объявила о независимости, а Бельгия перестала
существовать. Удивительно, но на эту невинную шутку купились... 89%
телезрителей. Еще раньше фламандцы негодовали по поводу того, что
тренером сборной по футболу был валлон Робер Васеж (правда, потом
у руля становились фламандцы, после 2002 года сборная перестала
попадать на Чемпионаты мира и Европы, и вопрос ушёл в чисто спортивную
плоскость).
Дрязгами национального свойства сопровождались
и конкурсы красоты. Так, в 2008 и 2009 гг. корону «Мисс Бельгии»
получали иммигрантки, владевшие только французским языком. Фламандцы,
разумеется, были дико недовольны. В 2010-м победила фламандка, но снова
разразился скандал. Один из журналов поместил коллаж, где рядом
с девушкой был запечатлён лидер сепаратистской партии «Новый фламандский
альянс» Барт де Вевер, перерезающий ленточку, украшавшую девушку,
на слове «Бельгия». Теперь недовольны были уже валлоны.
Споры
велись и между фламандскими и валлонскими партиями правящей коалиции.
Они не могли договориться по поводу предоставления новых полномочий
отдельным областям в ущерб центру и разделу одного из округов
в пригороде Брюсселя на франко- и нидерландоязычную часть. Кабинет
приходилось постоянно переформатировать. Устав от бесконечной чехарды,
король Альберт II решил провести 13 июня досрочные выборы. Их итоги
стали настоящим шоком.
За откровенных сепаратистов из партий
«Новый фламандский альянс», «Фламандский интерес» и «Список Дедекера»
получили в сумме 45% голосов. При этом «Альянс» во главе
с вышеупомянутым Бартом де Вевером набрал 29% и занял первое место.
Если же приплюсовать сюда голоса христианских демократов, чей лидер
Ив Летерм также отметился рядом сомнительных с точки зрения сохранения
единства Бельгии высказываний, получается, что за сепаратистов
(умеренных и не очень) проголосовало около 70% фламандцев.
Исходя
из итогов голосования и традиции отдавать премьерское кресло
фламандцу, король Альберт II поручил сформировать правительство...
де Веверу. Но до начала председательства Бельгии в ЕС этого сделать
не удалось. Бельгийские политики объявили, что новый кабинет появится
в стране не раньше осени. Пока же обязанности премьер-министра
исполняет подавший в отставку ещё в апреле Летерм. Который и будет
формально руководить Евросоюзом.
Но обретёт ли Бельгия новое
правительство – огромный вопрос. Во-первых, валлонские партии
не в восторге от того, что им придётся блокироваться с сепаратистом
де Вевером. На этот случай есть второй вариант – премьер может стать
лидер победивших в Валлонии социалистов Элио де Рупо. Но это может
вызвать тройное недовольство фламандцев.
Во-первых, де Рупо –
этнический итальянец, сын иммигрантов. А фламандцы известны самым
высоким в Западной Европе уровнем неприятия иммигрантов. Во-вторых,
он плохо говорит по-нидерландски, что раздражает жителей Фландрии само
по себе. Наконец, в третьих, де Рупо – гомосексуалист. Этого могут
не принять даже франкофоны. А фламандцы известны довольно высокой
религиозностью и большим количеством практикующих католиков. В общем,
у них появляется сразу три повода сделать очередной шаг к разделу
страны.
Когда такое творится внутри Бельгии, её руководителям
может оказаться совершенно не до дел Евросоюза, в котором им выпала
честь председательствовать. При этом для самого ЕС происходящее
в Бельгии совершенно не безобидно. Его штаб-квартира расположена
в Брюсселе, но этот город – главный камень преткновения в отношениях
фламандцев и валлонов. Исторически он входил в состав Брабанта (одной
из фламандских областей), однако сегодня большинство его жителей
говорят по-французски. Так что уступать его не собирается никто.
Недаром такие страсти кипят вокруг раздела окружающих его избирательных
округов.
Получается, что в ближайшие полгода
председательствовать в ЕС страна, превращающаяся для него в головную
боль. Ввиду усиливающихся национально-политических противоречий она
не в состоянии сформировать устойчивое правительство. Нет никакой
гарантии, что уже на следующих выборах откровенные сепаратисты
не наберут во Фландрии две трети голосов, и раздел страны не станет
явью. Для Евросоюза, который считает территориальную целостность
отдельных государств-членов один из столпов своего устройства, это
станет колоссальной проблемой.
Но даже если Бельгия в обозримом
будущем развалится, не факт, что вслед за ней рухнет и Евросоюз.
Во всяком случае, если это случится, то не из-за бельгийцев. Даже самые
отпетые фламандские сепаратисты выступают за то, чтобы независимая
Фландрия вошла в ЕС в качестве нового государства-члена. Однако
фламандско-валлонский «бракоразводный процесс» всё равно не будет
совсем безболезненным. Прежде всего, из-за «ничейного Брюсселя»,
остающегося пока третьей федеральной единицей Бельгии.
Может
быть, Еврокомиссии и Европарламенту пора искать новый город для свей
штаб-квартиры, чтобы не стать свидетелем дележа имущества под названием
«Брюссель»?
|
