Газета «Наш Мир»

На самом деле сегодня мы нуждаемся в мире, толерантности и диалоге больше, чем когда-либо. Наша планета дошла до такой стадии развития, когда нам приходится переживать природные и техногенные катастрофы вопреки возможностям, которые предлагает нам научно-технический прогресс. С одной стороны, несправедливость в экономике, неразумное потребление ресурсов и дохода, неравенство между людьми и обществами порождают беспрецедентные битвы. С другой стороны, терроризм, который потопил нашу планету в несчастье и боли, катастрофа войн, после которых массы людей погибли и миллионы людей были ранены и оказались без крыши над головой, и даже растущее количество производимого оружия — все это огромная угроза нашему существованию.    

Эта планета принадлежит всем нам, и нет другой такой же, где бы мы могли начать жизнь. Следовательно, остановить эти ужасы — одна из наиболее важных обязанностей всего человечества. Единственный рациональный способ достигнуть этого — наполнить культуру миром, толерантностью и диалогом. Религиозные и образовательные институты несут огромную ответственность за достижение этой цели.

Диалог, то есть вариант передачи своих идей другим, это, естественно, не попытка навязать кому-то свои взгляды и установить над ними свою власть. Попытка навязать взгляды силой или предложение какой-либо выгоды противоречит свободе вероисповедания и совести, правам человека. Цель диалога должна заключаться в том, чтобы узнать, понять, оценить других и принять их такими, какие они есть.

В этом контексте любой конфликт между религиями не нужен, как и любое столкновение цивилизаций бессмысленно из-за того, что человечество не пережило ничего, кроме слез, страданий и несчастья после таких столкновений. С другой стороны, цивилизации формировались не на основе негативности, противостояния и столкновения, а на гармонии и совокупности моральных ценностей.

Поскольку смысл всех религий в том, чтобы помочь своим верующим найти путь к счастью как в этом мире, так и в загробном, они должны быть средствами примирения, а не причинами столкновения и конфликтов. Необходимо, чтобы последователи всех трех религий (ислама, христианства и иудаизма), у которых общие корни (Авраам), один источник (Библия, Коран, Талмуд), объединили все силы для решения жизненно важных проблем, через которые человечество проходит в настоящее время. Между этими тремя монотеистическими религиями очень сильные узы. Очень неудачно, что из-за исторических, политических, экономических и других причин эти узы долгое время игнорировались, а внимание уделялось различиям, противоречиям и конфликтам.

В этом мире необходимо поменять такое положение вещей. Ислам особенно осторожен в проявлении уважения и толерантности к последователям двух других религий, которые пропагандируют единство Бога. Коран всегда советовал мусульманам призывать людей на тропу, ведущую к Богу, но в мягкой манере, ненавязчиво. Мусульманам также предписано найти консенсус с двумя другими религиями и жить с ними в мире и согласии.

По этой причине мусульмане не считают неправильным общаться с последователями других религий. Эта концепция свободы и толерантности показала немусульманам, как можно жить вместе с людьми других верований. Запад начал получать такой опыт только к концу эры колониализма. Однако со временем растущая напряженность, войны, внешние и внутренние влияния разрушили эту атмосферу толерантности как в Турции, так и за ее пределами.

Несмотря на это, мы должны вернуть это взаимопонимание и установить диалог. Очевидно, что мы можем осуществить это на практике, а не только на словах, если последователи всех религий соберутся вместе и будут обмениваться своими духовными и социальными опытами.

Любой оратор может быть освистанным еврейской аудиторией, если заявить, что антисемитизм менее серьезная проблема, чем они думают! И действительно, в мире сегодня антисемитизма предостаточно.

Однако вплоть до нашего времени какого-то особого, специфического антисемитизма, например в мусульманском мире, не было. Были, разумеется, предубеждения против евреев, равно как и предубеждения против христиан, зороастрийцев, индусов и буддистов. Мусульмане в мусульманских странах официально имели больше прав и привилегий — но тут следует внести ясность, поскольку не все мусульмане на самом деле имели больше прав и привилегий, чем евреи.

Средневековое общество повсеместно было куда более формально стратифицировано (то есть разделено по сословному признаку), чем современные демократии. Мусульманская община теоретически отличалась от него, поскольку формально носила элитарный характер, но в действительности лишь те из мусульман, кто веровал и вел себя в соответствии с теологическими и практическими установками правящих мусульманских властей, имели больше прав и привилегий, чем евреи и другие меньшинства, «находящиеся под покровительством» (зимми). Так же как и в христианском мире, где выискивали ересь, дабы уничтожить ее, среди мусульман было множество таких, кто считался еретиком в глазах правящих религиозных авторитетов. К ним неизменно относились хуже, чем к «терпимым» религиозным меньшинствам, таким как евреи. Фактически практика сокрытия своей религиозной принадлежности — мы, евреи, называем это марранством или криптоиудаизмом, — получила развитие за много веков до того среди шиитов, которые, чтобы выжить, вынуждены были скрывать свои особые религиозные обряды от мусульманского большинства. В исламской терминологии такая практика носит название такийя — от арабского корня, означающего «благочестие».

За всю историю ислама евреи не выделялись в качестве презираемого меньшинства вплоть до настоящего времени. Сегодня же положение дел иное. Сегодня в мусульманском мире действительно существует оголтелый антисемитизм, и эта зараза распространяется и укореняется. Как это произошло и что мы можем с этим поделать?

Как уже упоминалось, ислам установил иерархию по отношению к другим религиям. Подобно христианам за полтысячелетия до них и израильтянам еще на две тысячи раньше, мусульмане верили, что их религия является наиболее законченным выражением Божьей воли. А следовательно, в законодательстве проводилось различие, ставившее истинно верующих над всеми остальными. Каждая из трех авраамических религий верила, что она является наиболее законченным выражением Божьей воли.

Для того чтобы понять это явление религиозного элитизма, нам придется вернуться ко временам зарождения монотеизма. Когда, тысячи лет назад возник библейский монотеизм, он был единственным организованным выражением монотеизма. Другие религии все были политеистичны. Каждая имела свой «завет» — соглашение со своим местным богом — и признавала, что другие обладающие религией народы также имеют своих местных богов. Израильтяне отличались от всех других религиозных групп именно в этом отношении. Они считали все остальные религии ложными, поскольку религиозные доктрины тех признавали многочисленных богов и требовали их почитания. Согласно мировоззрению израильтян, лишь одна религия — вера Израиля — была «истинной» религией, поскольку лишь она одна была монотеистической. Израильтяне, подобно политеистическим группам, имели особые взаимоотношения со своим универсальным Богом — завет, союз с Ним. По мнению Израиля, все остальные религии были ложными, поскольку они выстраивали свой мир согласно ложным заветам, означавшим отношения с ложными богами, действующими в мире по прихоти множества высших сил. Господь открылся Израилю, что он есть причина всего сущего.

Когда монотеизм стал известен многим народам и племенам мира, в греко-римский период, он рассматривался, как единственная организованная религиозная сообщность, основывающаяся на уникальных договорных отношениях с Богом. Для стороннего наблюдателя существовало лишь одно выражение монотеизма, и этим монотеизмом был иудаизм в противовес бесчисленным разнообразным выражением политеизма. В концептуальном же плане монотеизм воспринимался тогда его приверженцами как единственный и уникальный в своем роде. С одним-единственным Богом мог быть только один монотеизм.

Когда же в I в. возникло христианство, его последователи считали, что оно излагает волю Бога. Поскольку общество, включая тех, кто становился христианином, исповедовало монотеизм как единственное в своем роде религиозное проявление, ранние христиане, естественно, предполагали, что может быть лишь один настоящий монотеизм. Они верили, что монотеизм является «игрой с нулевой суммой». Рассмотрение возможности наличия более чем одного выражения божественной монотеистической истины выходило за рамки их понятий, находилось за пределами их концептуального опыта. А стало быть, они верили, что если они правы, то остальные — включая евреев — заблуждаются. Не менее правы, а в корне неправы. Поэтому, когда христианство стало официальной религией римского мира в IV в. н. э., оно формально приняло в качестве символа веры суперцессионизм — доктрину о том, что БОГ отверг евреев и разорвал союз с ними. Христианство же было единственно верной религией. Оно, стало быть, превзошло, заменило собой старое еврейское вероучение. Старый, первоначальный завет больше не имел силы. Теперь новый завет христианства должен был воцариться в качестве единственного истинного свидетельства союзных отношений с Богом.

Согласно христианскому вероучению, не только язычество ложно, но и любые другие выражения монотеизма, включая те формы христианства, которые не следовали официальному кредо и практике ортодоксальной церкви. В этом концептуальный источник христианского антисемитизма — противоположность теологическому. В теологическом же плане причина антисемитизма в том, что евреи обвинялись в убийстве Христа, что делало недействительным или отменяло старый завет. Что же касается концепций, то человечество не располагало тогда опытом сосуществования бок о бок разных видов монотеизма, а ранние христиане не были заинтересованы или неспособны обсуждать альтернативный вариант.

Но ко времени возникновения ислама, спустя более половины тысячелетия, мир был уже разделен между разными формами монотеизма: разновидностями еврейского монотеизма (раббаниты, протокараимы), ортодоксальным христианством, неортодоксальными формами христианства и т. д. Все они претендовали на обладание религиозной истиной. В теологическом плане ислам выдвинул свои собственные претензии на абсолютную и исключительную истину. Что же касается концептуального и эмпирического аспектов, то мусульмане с самого начала находились в контакте с разнообразными формами монотеизма. Ранние мусульмане научились жить с ними вместе — не обязательно в мире и покое, но тем не менее. Таким образом, ислам естественным образом воспринял политику толерантности — как в теологическом плане, так и в политическом. Не плюрализма, замечу, однако, а толерантности.

В новое время ситуация изменилась по ряду причин; причем главной, сквозной темой была экспансия колониализма с присущим ему «культурным империализмом». Колониализм принес на Ближний Восток наряду с политической и военной мощью западные идеи, и, как мы хорошо знаем сегодня, эти идеи не ограничивались лишь вдохновляющими идеями свободы и демократии. Когда ислам доминировал в культурном отношении, у него не было причин воспринимать христианские идеи «иного». Но с развитием колониализма и посредством религиозных миссий, прибывших с ним, христианство начало оказывать влияние на культуру и этику мусульманского мира.

Йонатан Френкель из Еврейского университета крайне обстоятельно описывает импортирование христианского кровавого навета в мусульманский мир, вылившееся в знаменитое Дамасское дело 1840 г. Клеветническое обвинение евреев в том, что они пекут мацу на Песах с нееврейской (христианской кровью), имело определенную логику в глазах христиан — вследствие принятого в христианстве ритуального вкушения тела и крови Христа. Кровь и ее использование в жертвоприношении или при выпечке мацы, которая напоминает облатку церковного причастия (евхаристии), «резонирует», перекликается с христианством — вот почему это специфическое клеветническое измышление и было состряпано в христианском мире. Но оно никак не перекликается с исламскими ценностями, идеями или обрядами. Хоть я и не знаю никого, кто занимался бы научной разработкой этого вопроса, можно предположить, что именно импорт, привнесение определенных христианских ценностей в мусульманский мир сделало возможным это явление.

Конечно, изобретение кровавого навета имело место в 1840 г. Первый случай его произошел в 1144 г. в Норвиче, Англия. Миллионы христиан жили в мусульманском мире с момента его возникновения в VII в. и до наших дней. Они явно не замалчивали эту злокачественную ложь в течение многих веков, предшествовавших 1840 г. Но до XIX в. никто в мусульманском мире не прислушивался к ней.

Вторая половина XIX в. была временем, когда великая Оттоманская империя пребывала в предсмертной агонии. Ислам, который политически и интеллектуально превзошел христианский мир за тысячу лет до того, теперь, в свою очередь, был превзойден им. Как объяснить эту катастрофу, как реагировать на нее? Мусульманскими интеллектуалами и общественными деятелями было предложено немало теорий и стратегий поведения.

Некоторые из них предлагали приспособиться к ситуации. «Западные взгляды и ценности оказались лучше старых арабо-мусульманских. Следовательно, мы должны воспринять и впитать лучшие идеи, которые принесли такой успех западному миру, дабы мусульманский мир преуспел в такой же мере. Нужно стать секулярными, образованными и демократическими (или социалистическими)». Эта философия и стратегия отбрасывала религиозную традицию ради западных секулярных идей.

Другие предпочитали путь благочестия, большей набожности. «Мы недостаточно хорошие мусульмане. А раз так, нужно быть лучшими мусульманами, развивать свои отношения с Богом посредством благодеяний и благочестивого поведения». Эта философия и стратегия могла использовать ислам в том виде, как он был уже известен, но не нашла широкого распространения.

Третий путь означал возвращение к бурным дням первоначальных исламских завоеваний. «Мы терпим неудачи, потому что Бог сердится на нас. Поэтому нам нужно вернуть назад мир времен становления ислама, когда Бог был особенно доступен, когда Бог дал возможность арабам-мусульманам завоевать большую часть известного тогда мира. Нужно стать подобными Муххамеду и его соратникам, нашим прародителям и предкам — салаф». Этот подход является реакционным и требует отбросить все идеалы современности. Но каким в точности он был — мир едва возникшего, изначального ислама? Это не вполне ясно, а поэтому предпринимались разнообразные попытки его реконструкции. Поскольку никто на самом деле этого не знал, он был сконструирован на базе обширной и разнообразной традиции, причем порой престраннейшим образом. Конечный продукт оказался воображаемой утопией, никогда не существовавшей в действительности.

Этот третий ответ отражает намного более обширное движение «возвращения к корням» среди многих групп населения сегодняшнего мира, от афроамериканцев до индийских индусов, китайских фуланг-гонг, западных христиан и евреев — здесь можно вспомнить, например, и еврейское движение бааль тшува. Крайнее проявление этой мусульманской реакции представлено сегодня такими, как Осама бин Ладен и другие ультрареакционные мусульмане. Эти группы иногда называют салафитскими движениями, по-арабски салафийя. Их цель — вернуть первоначальные времена Пророка Мухаммада, и мы наблюдаем здесь реконструкцию воображаемого изначального ислама в его ранние лучшие денечки. Они не могут реконструировать исторической правды об этом периоде, поэтому создают воображаемый мир.

Широкое движение «возвращения к корням» в сегодняшнем мире обнаруживает поразительную параллель с движением европейского романтизма, которое придавало особое значение возвращению к этническим корням перед лицом разложения, вызванного деятельностью институтов современной цивилизации. Эра романтизма породила ряд консервативных национальных движений. Наиболее радикальное раздувание романтических идей и идеологий привело к возникновению ультрареакционных видов национализма, основанных на расовой чистоте, наиболее известный пример — Германия с ее национал-социалистической рабочей партией.

Мы находим разительное сходство между воображаемым миром ультрареакционных мусульманских движений и реконструкцией воображаемого германского арианизма из тевтонских лесов Северной Европы. Германский арианизм представлял собой ультрареакционную, романтическую и художественно поэтизированную реконструкцию прошлого, которого никогда не было. Немцы были потрясены сокрушительным поражением в Великой войне (Первая мировая война). Некоторые из них, те, кто не мог вынести унижения и горечи поражения, использовали это воображаемое прошлое как костыль, на который можно опереться. Они утверждали, что если бы только немцы действовали подобно их так называемым тевтонским предкам, то они бы вновь контролировали Европу. Здесь мы обнаруживаем небезынтересную аналогию с некоторыми ультрареакционными религиозными мусульманами, утверждающими, что если бы только мусульмане всего мира действовали подобно их праведным и благочестивым арабо-мусульманским предкам, то они вновь контролировали бы Ближний Восток.

И точно так же как для ультрареакционно настроенных немцев евреи были корнем зла, которое препятствует достижению ими того эйфорического периода наивысшей творческой силы и мощи, так и для этих нынешних салафитов евреи представляют собой причину зла, не позволяющую мусульманам достичь высоту их грез и на роду написанной гегемонии. Дамасское дело 1840 г. принесло в мусульманский мир христианский религиозный антисемитизм. Экстремистские религиозные салафитские движения, стремительно разросшиеся за последние тридцать лет, принесли в мусульманский мир расовый антисемитизм.

Поэтому в результате удручающего и опасного процесса прежняя традиционная исламская позиция толерантности (даже если и неравенства) по отношению к религиозным меньшинствам все больше уступает место этому образу мыслей. И это трагически повлияло на статус христиан (равно как и евреев), живущих в мусульманском мире. Христиане сегодня живут в страхе и неуверенности в большинстве стран мусульманского мира, от Пакистана до Марокко.

Обычно на презентациях, подобных сегодняшней, находят возможность привести перечень проявлений антисемитизма, чтобы продемонстрировать его насущную опасность. Я не думаю, что мне нужно приводить вам здесь примеры, поскольку есть множество интернет-сайтов, которые демонстрируют эти факты, — начиная от сайта агентства моего коллеги Марка Гарднера, ответственного за безопасность общин, до Европейского центра по мониторингу расизма и ксенофобии (при Европейском союзе) и так далее. Да и в газетах мы регулярно читаем об этом.

Антисемитизм, который мы наблюдаем в мусульманском мире, должен рассматриваться, по моему мнению, во взаимосвязи с ненавистью к христианам и Западу в целом. Следует иметь в виду, что не все мусульмане — антисемиты и что не все мусульмане ненавидят христиан и Запад. Но большинство из них находятся под влиянием этой триединой ненависти, которая, таким образом, имеет тенденцию соответственно окрашивать их коллективное мировоззрение. Я хотел бы подчеркнуть, что, несмотря на то что это может быть общим явлением в мусульманском мире, оно нигде не носит всеобщего характера. Таковы мои личные наблюдения. Насколько я знаю, не проводилось какого-либо опроса, который служил бы достаточно репрезентативным отражением настроений миллиардного населения мусульманского мира в целом. Я подозреваю, что если бы такой опрос был проведен, то мы обнаружили бы, что подавляющее большинство мусульман разделяют традиционные для ислама толерантные взгляды на адептов других монотеистических вер, включая евреев.

Я уверен, что вы знакомы с аналитическими разработками, которые справедливо, на мой взгляд, увязывают рост исламского антисемитизма с теми трудностями, которые испытывал мусульманский мир в соревновании с неустанным стремлением Запада к власти и влиянию в регионе. Ежели воспользоваться характерным лексиконом, то здесь имело место безостановочное и аморальное проникновение Запада (сначала посредством западного колониализма, затем — империализма, а теперь и глобализма) в мусульманский мир, сопровождаемое беззастенчивой эксплуатацией его. В мои намерения не входит искать здесь виновных. Но почти определенно существует связь между мусульманским антисемитизмом, с одной стороны, и западной эксплуатацией и несостоятельностью усилий мусульман стать достаточно конкурентоспособными, чтобы сдержать или предотвратить ее, — с другой. Мы непременно должны принять эту связь во внимание при анализе обид мусульман против Запада.

В умах многих мусульман, в первую очередь на Ближнем Востоке и в Северной Африке, а также в Афганистане и Пакистане, все беды — и жестокий гнет местных диктаторов и других авторитарных правителей, и ужасающая бедность, и кризис здравоохранения — связываются с разрушением традиционного устройства, существовавшего здесь до западного проникновения в регион.

Добавим к этому и появление сионизма. По мере становления еврейского национализма и успешного развития еврейской поселенческой деятельности в Палестине отношения между евреями и мусульманами и между иудаизмом и исламом все более политизировались. Этот вызов мусульманам был вызовом со стороны современной еврейской национальной группы, претендовавшей на ту же национальную территорию, что и арабские обитатели. Поначалу это был политический вызов. Вскоре он стал также вызовом экономическим и социальным. А поскольку он зачастую понимался и выражался мусульманами в религиозных терминах, то он стал восприниматься как религиозный вызов в умах многих мусульман во многих частях мира.

Некоторые политические и религиозные лидеры мусульманского мира использовали эту связь (плюс тот факт, что этот еврейский национализм, то есть сионизм, происходит из Европы) для того, чтобы заклеймить Израиль и сионизм как политический и военный плацдарм для непрестанно продолжающейся западной эксплуатации. Евреи, сионизм и Израиль оказались, таким образом, очень тесно связанными с оскорблением со стороны Запада вообще.

Эксплуатация и оскорбление на самом деле имели место. Иногда это приводило к страданиям. Беспристрастное исследование истории сионистского движения и основания Государства Израиль приведет к выводу, что они действительно доставили страдания многим мусульманам. Создание любого нового национального государства по определению меняет статус и взаимоотношения экономических и социальных элит, рабочего класса и крестьянства. Некоторые люди неизбежно страдают, а иногда это означает — множество людей. Тем не менее многие мусульмане сегодня возлагают на евреев, сионизм и Израиль символическую вину за все страдания, причиненные всем мусульманам со стороны Запада. Это не только поиски козла отпущения и вопиющее искажение действительности — это также форма расизма. Согласно рабочему определению антисемитизма, установленному Европейским центром по мониторингу расизма и ксенофобии (при ЕС), «обвинение евреев как народа в ответственности за реальное или вымышленное преступление, совершенное отдельными евреем или группой евреев, или же за поступки, совершенные неевреями» представляет собой форму антисемитизма.

Сказав это, мы должны признать, что безмерный гнев и раздражение, накопившееся среди многих мусульман за годы, являются, по крайней мере отчасти, оправданными. Чудовищный груз политической, экономической и социальной фрустрации давит не только на мусульман, живущих в мусульманском мире, но и также и на мусульман, живущих в Европе. Это было подтверждено в отчете ЕС за 2002–2003 гг. «Проявления антисемитизма в Европейском союзе».

Что же касается законности политических, экономических и социальных жалоб со стороны меньшинств в Европе, многие из которых являются мусульманскими, то она также получила отражение в отчете ЕС.

Иногда это давление частично разряжается в ходе поисков козла отпущения. Однако поиски козла отпущения, как мы знаем, могут вестись более чем в одном направлении. Реакция на стрессы и нагрузки, с которыми сталкиваются в Европе многие европейцы местного происхождения, не так уж редко выплескиваются ими на группы иммигрантов, зачастую мусульманских. А в европейской культуре, которая с момента своего зарождения была «христианским материком», хорошо известно, что евреи были традиционным незаменимым козлом отпущения и продолжают им быть. Поэтому, естественно, хоть и непростительно, что некоторые мусульмане направляют свой гнев на евреев.

Если подвести итог вышесказанному, то у мусульманских иммигрантов и Европе есть три главные причины поддерживать антисемитизм:

1. Традиционный христианский антисемитизм, экспортированный в мусульманский мир христианскими миссионерами и впитанный (абсорбированный) за пределами Европы.

2. Впитывание или закрепление христианского антисемитизма в ходе проживания в христианской Европе.

3. Впитывание того, что является новым для ислама явлением расового антисемитизма, — из интернетовских сайтов или других пропагандистских источников движений типа салафитского.

Взаимодействие этих разных источников антисемитизма в Европе становится все боле опасным в последнее время, особенно после атаки на башни-небоскребы американского Всемирного торгового центра и Пентагон в 2001 году. Можно ли изменить ситуацию? Как всегда, существуют различия во мнениях среди наблюдателей, ученых и комментаторов.

Что касается меня, то я верю, что да, можно. Возьмем теологический антисемитизм католической церкви. Хотя католический антисемитизм не искоренен вовсе, он был существенно уменьшен принятием католической церковью «Декларации об отношении Церкви к нехристианским религиям», провозглашенной Папой Павлом VI в 1965 г. и известной как «Ностра Этате».

Трагическая ирония состоит в том, что в то самое время, когда центр религиозного антисемитизма в католической церкви отверг этот самый антисемитизм, некоторые в мусульманском мире, по-видимому, принимают его. И в то время когда Запад в подавляющем большинстве своем отверг расовый антисемитизм, отдельные страны Ближнего Востока, по-видимому, берут его на вооружение.

Возьмем случай с приветственными словами президента Башара аль-Асада римскому Папе, когда тот прибыл в Сирию, посетив перед этим израильский мемориал Холокоста «Яд ва-Шем». В «Яд ва-Шеме» папа публично призвал: «Взаимное уважение требуется от тех, кто поклоняется одному Господу и Творцу и смотрит на Авраама как на нашего общего отца по вере» (Мы помним, V). Обращение Папы было передано по CNN. Когда же он спустя некоторое время прибыл в Сирию, президент Башар аль-Асад сказал: «Они (израильтяне и евреи) пытаются уничтожить принципы всех религий, исходя из тех же позиций, с которых они предали Иисуса Христа и истязали его, и тем же образом, каким они пытались предательски злоумышлять против пророка Мухаммада» (Сирийский президент Башар аль-Асад приветствует приезд Папы Иоанна Павла II в Сирию, 5 мая 2001 г.)

Это демонстрирует непреодолимую пропасть между двумя мирами: что Запад отверг, за то ухватился Ближний Восток. Что с этим можно поделать?

Как мы, евреи, усвоили с тех самых пор, когда появился антиеврейский антагонизм, тысячелетия назад, если мы хотим перемен, то мы должны взять на себя инициативу, чтобы они произошли.

Что же мы можем сделать?

Предложения, которые я привожу здесь, вдохновлены работами моего коллеги и друга Майкла Беренбаума.

1. Признать наличие проблемы. Нам нужно осознать различие между легитимными политическими поводами для недовольства, которым несть числа, и политической борьбой, в которой антисемитизм может быть оружием. Неспособность провести различие между ними лишь усугубляет проблему.

2. Осудить антисемитизм во всех его проявлениях и подвергнуть его политическому карантину. Антисемитизм — это болезнь, которая поражает все общество. Вежливость, толерантность (терпимость) и готовность принять друг друга являются базовыми требованиями в цивилизованном мире. Но антисемитизм не может осуждаться в вакууме, отдельно от всего. Он подлежит осуждению наряду со всеми другими формами расизма, включая расизм, направленный против мусульман и против этнических групп, которые обычно ассоциируются с исламом, — таких как арабы, турки, курды и другие. Было бы политически наивным и аморальным проявлять избирательность в осуждении расизма.

3. Изучать ислам. Лишь разобравшись в сущности другой религиозной традиции, мы можем найти подходящие пути для диалога, уважающие ее целостность. Мы должны служить ролевой моделью беспристрастного обращения к иноверцу.

4. Развивать отношения с мусульманскими партнерами. Находить сферы общих интересов, которые можно продвигать совместно. Дать мусульманам увидеть, что мы, как и они, люди со своими человеческими нуждами и страстями. Поддерживать связь с мусульманскими лидерами, с которыми мы находим общие интересы и общие точки зрения. Наши мусульманские партнеры могут помочь разбить стереотипы «коварного еврея» и служить позитивными (доброжелательными) интерпретаторами иудаизма для мусульманских общин как на Западе, так и в мусульманском мире.

5. Терпение! Для изменения традиций нужно много времени. Язык, дискурс современности еще не проник в ислам настолько же, как в христианство и иудаизм. Как было отмечено выше, современность воспринимается некоторыми как иностранное вторжение. В исламе были, разумеется, свои реформаторские движения в первой половине прошлого века, но эти движения были в значительной мере дискредитированы из-за того, что прочно ассоциировались с западной эксплуатацией: вначале с колониализмом, затем с империализмом, а теперь — с глобализмом. Эта ситуация может вновь измениться, но это маловероятно, если базой нашего диалога является «ментальность столкновения цивилизаций».

Если мы согласимся, что возрожденная Россия невозможна без демократических ценностей, вежливости, толерантности и взаимного уважения, то мы должны брать эти ценности за образец в наших отношениях с «иным» — даже «враждебным иным». Мы должны быть непреклонны в своем осуждении всех форм расизма, включая антисемитизм.