Газета "Наш Мир" Обвившая чашу змея, из жала которой стекает яд, превращаемый фармацевтами в целительные лекарства. Этот символ на вывесках и витринах аптек, знакомый нам с детства, отражает диалектику добра и зла, специфическую для фармакологии. В самом деле, в ряде случаев создаваемые этой отраслью медицины препараты и вещества действуют порой прямо противоположно, нежели требуется от них: не укрепляют здоровье, а разрушают его, не спасают, а губят жизнь. Происходит такое по разным причинам: в результате невежественного самолечения, ошибок врачей, при случайном или намеренном увеличении доз сильнодействующего лекарства, снотворного, вследствие неправильного сочетания роковым образом взаимодействующих препаратов. Но в этой главе мы коснемся иных ситуаций. Речь пойдет о социальных, экономических и политических факторах, которые превращают фармакологию в орудие зла, каким является нажива любой ценой, эксплуатация и угнетение человека, убийства и терроризм. В начале 1985 года в Соединенных Штатах разразился шумный скандал. В эпицентре его оказалась гигантская фармацевтическая компания Джи-эн-си, владеющая более чем тысячью аптек во всех штатах страны. Около 400 млн. долларов — такова сумма ежегодного товарооборота этой компании. И вдруг выяснилось, что товар, как говорится, с гнильцой. На прилавках аптек Джи-эн-си очень часто появлялись препараты, которые не проходили необходимой проверки и при употреблении вызывали очень тяжелые побочные явления, включая серьезные заболевания. К делу была подключена комиссия конгресса США, а расследованием особо тяжелых случаев занялось ФБР.
Достоянием гласности стали названия целого ряда фирм, которые неоднократно попадались на том, что сбывали лекарства без тщательной проверки их свойств. Однако, будучи пойманы за руку, они отнюдь не отказались от реализации негодной продукции, а сбывали запрещенные властями США препараты за границей. С упаковок, оказывается, даже снимаются этикетки, предупреждающие о возможных побочных эффектах, опасных для здоровья людей. Профессор В. Наварро из университета имени Джона Гопкинса сообщил журналистам, что ему известно 150 наименований препаратов, которые а 1982 году были экспортированы в другие страны без соответствующих предостерегающих инструкций. Официально американские власти не пытаются пресекать деятельность фармацевтических фирм, наводняющих рынки других стран вредными препаратами. Администрация Рейгана даже содействует этому: она отменила исполнительный указ, который устанавливал контроль за экспортом лекарств. Этим самым с экспортеров отравы сняли узду.
Федеральное управление пищевых продуктов и лекарственных препаратов (ФДА), на которое возложен контроль за качеством медикаментов и продовольствия, поражает своим снисхождением к деятельности компаний-отравителей. Похоже, что сотрудников этого управления заботят больше прибыли фармацевтических фирм, нежели охрана здоровья миллионов людей. В печати, по телевидению, в комиссиях конгресса, в различных государственных инстанциях они рьяно доказывают, что ограничения на деятельность корпораций приведут к ослаблению их позиций на международных рынках, ослабят конкурентоспособность, словом, нанесут непоправимый ущерб.
В результате свободы коммерции, достигнутой при помощи лоббистов в конгрессе, рекламы и просто подкупа должностных лиц, как установлено во время скандала с аптеками Джи-зн-си, только в странах Латинской Америки продается более 100 препаратов, признанных не пригодными и запрещенных в США. Среди них антибиотик фирм «Маккесон» и «Парк, Дэвис энд компани», который приводит к тяжелым заболеваниям крови. Серьезные побочные последствия имеет и употребление аналогичного препарата фирмы «Уинтроп», находящегося на прилавках аптек.
На рынок Великобритании каким-то «неведомым» образом попало лекарство опрен, за год до этого запрещенное для употребления в США. От опрена погибли 67 англичан. Средство фирмы «Эли Лилли энд компани» для лечения артрита стоило жизни 61 пациенту. Газета «Обеервер» сообщила, что Линда Коннор из города Римсботтом получила тяжелое отравление «лечебным мылом», которое рекомендовалось как «целебное средство очищения и осветления кожи». Оказалось, что мыло не исцеляет, а отравляет, поскольку содержит ртуть. Подобно кадмию и свинцу, этот металл имеет свойство накапливаться в организме и разрушать его. Первая беременность Линды Коннор окончилась выкидышем, второй ребенок умер через три месяца после рождения. Третьего ожидала такая же участь…
Одной из наиболее трагических страниц в обвинительном заключении против бизнеса, бесцеремонно вторгающегося в фармакологию, является история с препаратом талидомид, который в начале 60-х годов был ходким товаром в Америке, Англии, ФРГ и других странах Запада. Его рекомендовали как лучшее снотворное средство, ловкие коммивояжеры фармацевтических фирм продавали его десяткам тысяч врачей, которые, в свою очередь, сбывали «чудодейственный препарат» своим пациентам. В 1961 году разразилась «талидомидная» катастрофа: у женщин, принимавших во время беременности талидомид, стали рождаться дети без рук и без ног, с маленькими отростками вместо конечностей. Эти отростки напоминали плавники тюленей, болезнь назвали поэтому фокомелией (по-гречески «фок» — тюлень, «мелос» — нога, конечность). В отчаянии матери кончали самоубийством, другие сходили с ума. Исследователи предполагали вначале, что причина фокомелии в радиоактивных осадках, выпадавших в результате испытаний атомных бомб. Некоторые считали, что болезнь вызывается вирусом. Наконец, врач-педиатр из ФРГ и акушер из Австралии установили, что именно талидомид, принимавшийся во время беременности, был причиной рождения детей-уродов. Но и после того как губительность талидомида была неопровержимо доказана, в течение нескольких месяцев в США шла торговля этим ужасным средством: каждый день распродажи давал баснословные прибыли, Лишь в феврале 1962 года ФДА после всяческих проволочек запретило торговлю талидомидом (на американском рынке он назывался «ксвадон»).
Различного рода расследования, периодически затеваемые после очередного скандала с тем или иным препаратом, не раз обнаруживали неприглядные факты бесчеловечного отношения к здоровью людей. Фирмы, которые на словах прославляют свободную конкуренцию, сплошь и рядом сговариваются между собой относительно цен на лекарства, непомерно их завышают, делая недоступными для сотен тысяч людей. Фармацевтические компании подкупают служащих ФДА, причем некоторые гонорары исчисляются сотнями тысяч долларов.
Монополии организуют рекламу, которая вводит врачей в заблуждение. Рекламные агенты, коммивояжеры лекарственных фирм зачастую готовы на все, вплоть до прямого вранья, чтобы уговорить врачей выписывать те лекарства, которыми фирма торгует. Они низвергают на головы клиентов потоки различных сведений о своем товаре, умалчивая зачастую информацию о побочных эффектах и опасных последствиях. Врачу же, на которого ведется настоящее психологическое наступление, бывает весьма трудно поверить, что солидная фирма и ее представители преднамеренно лгут, что их цель — сбыть товар любым способом.
Известный американский писатель Артур Хейли раскрыл на обширном документальном материале глубокую антигуманность, царящую в деле создания и производства лекарств в современной Америке. Интересы промышленных монополий не только не совпадают с интересами личности, крупных масс людей, но прямо противоречат им. Хейли, например, описывает, как двадцать лет спустя после трагедии с талидомидом фармацевтическая компания «Фелдинг-Рот» проталкивает новое средство для беременных женщин — монтейн. Настораживающие моменты были уже при его апробации, и на них обратил внимание чиновник из ФДА Гидеон Мейс, от которого зависело получение разрешения на производство и продажу нового препарата. Мейс задержал продвижение заявки на получение патента. Тогда руководство компании «Фелдинг-Рот» нашло средство ускорить дело. Купив за две тысячи долларов у «доброжелателя» компрометирующие Мейса документы, директор компании по науке Винсент Лорд решил шантажировать чиновника ФДА и заставить его дать «зеленый свет» сомнительному препарату, Приведем описание этого шантажа из романа Артура Хейли «Сильнодействующее лекарство»:
«Окинув взглядом комнату, Лорд спросил:
— Заявка на наш монтейн тоже где-то здесь?
— Частично, — ответил Мейс. — На все у меня места не хватает. Насколько я понимаю, вы, собственно, из-за монтейна и пожаловали?
— Да, — согласился Лорд. Он сидел лицом к чиновнику и даже сейчас надеялся, что не потребуется доставать фотокопии документов, свидетельствующих о получении Мейсом взяток. — (Прим. ред. )из портфеля, стоявшего у его ног.
— Я искренне встревожен австралийским случаем,— заметил Мейс. Сказано это было ровным, спокойным голосом, ранее ему не свойственным. — Вы лонимаете, о чем я говорю?
Лорд кивнул.
— Случай с женщиной в Аутбэке, Тот самый, когда дело было передано в суд, иск отклонили, а затем подключилась правительственная комиссия. На обеих стадиях расследование проводилось самым тщательным образом, монтейн оказался вне подозрений.
— Все эти материалы я читал, — сказал Мейс, —« но мне нужны более точные данные. Я уже направил письменный запрос в Австралию. Так что придется подождать ответа. Вероятно, тогда у меня появятся дополнительные вопросы.
— Но ведь это грозит затяжкой на несколько месяцев? — запротестовал Лорд.
— Даже в этом случае я намерен поступать сообразно своему служебному долгу.
Лорд предпринял последнюю попытку.
— Когда вы затормозили нашу заявку на стейд-пейс, я уверял вас, что это доброкачественный препарат, лишенный каких-либо негативных побочных эффектов. В конечном итоге так оно и оказалось. Вот и сейчас я гарантирую это всей своей ответственностью ученого с солидной репутацией в области фармацевтики: то же самое можно сказать и о монтейне.
— Задержку стейдпейса считаете напрасной вы, а не я, — бесстрастно ответил Мейс. — Во всяком случае, к монтейну это не имеет никакого отношения.
— Кое-какая связь все же имеется, — сказал Лорд и, понимая, что другого выбора у него нет, обернулся, чтобы удостовериться, закрыта ли дверь. — Связь есть, как мне думается, ибо ваши действия по отношению к нам, представителям «Фелдинг-Рот», вовсе не вызваны качеством заявки, а продиктованы вашими собственными умонастроениями. Слишком много проблем у вас накопилось. Они-то и занимают вашу голову, отсюда неоправданные предубеждения, неверные выводы. Некоторые ваши проблемы привлекли внимание моей компании.
Мейса словно передернуло, и голос его стал жестким.
— Что вы имеете в виду? И вообще, какого черта?…
— А вот что, — ответил Лорд. Он открыл портфель и достал документы. — Вот квитанции гонораров за посредничество в деловых операциях, погашенные чеки, банковские отчеты и прочие документы, из которых явствует, что вы сколотили более шестнадцати тысяч долларов незаконным путем, воспользовались служебными материалами ФДА относительно двух фармацевтических компаний «Бинвус продэктс» и «Минто лэбз».
К вороху бумаг на рабочем столе Мейса Лорд подбросил еще страничек десять.
— Думаю, вам следует внимательно с ними ознакомиться. Я уверен, что у кого-то имеются копии. И кстати, это лишь одна из них. Хотите, спрячьте, хотите, рвите, это ничего не изменит.
Мейс — это было ясно — тут же узнал первый попавшийся ему на глаза документ — копию гонорара за посредничество. Руки его затряслись, когда он взял его со стола, затем другие бумаги и стал внимательно их разглядывать. Несомненно, они были хорошо ему знакомы. Лицо его при этом стало землистого цвета. Рот судорожно свело. «Интересно, — подумал Лорд, — может, его прямо на месте инфаркт или инсульт разобьет?» Но этого не случилось. Мейс положил бумаги и едва слышно выдавил:
— Как вы их раздобыли?
— Это несущественно, — быстро ответил Лорд. — Важно другое: у нас они есть, и мы изучаем возможность передать их генеральному прокурору и в газеты. В этом случае, естественно, назначат расследование, и если за вами значатся другие подобные проделки, они также станут достоянием гласности.
По выражению страха на лице Мейса Лорд понял, что его последний, посланный наугад выстрел попал в цель. Так, значит, имелись и другие случаи! Теперь это было известно им обоим.
— Естественно, вы отправитесь в тюрьму, — спокойно продолжал Лорд, — мне так думается, что на вас наложат крупный штраф, который полностью сведет на нет ваши финансовые ресурсы.
— Но ведь это шантаж! — в голосе Мейса звучало отчаяние.— Вас могут…
— Забудьте об этом! — грубо оборвал его Лорд. — Существует масса способов провернуть все дело так, что никто не узнает о причастности нашей компании. Да и свидетелей здесь нет — только вы да я.
Тут Лорд нагнулся к столу, сгреб документы, которые он предъявлял Мейсу, и спрятал в портфель. Он успел вовремя сообразить, что на них остались отпечатки его пальцев: рисковать, оставляя лишние улики, совсем ни к чему!
Мейс был сломлен полностью.
— Что вам от меня нужно? — пролепетал он, словно слабоумный, сквозь пузыри слюны.
Лорд испытал приступ отвращения.
— Я думаю, вы догадываетесь,— ответил Лорд.— Мне кажется, вы способны понять, что именно мы считаем «разумным подходом к делу».
И снова отчаянный шепот:
— Вам нужно разрешение на этот препарат? На монтейн?
Лорд молчал.
— Но послушайте, — сквозь всхлипывания взмолился Мейс, — я ведь вам искренне сказал, что здесь не все ладно… этот случай в Австралии, недоверие к монтейну… Мне действительно показалось, что здесь дело нечистое… Вам бы следовало…
— Мы это уже обсудили, — с презрением бросил Лорд. — Люди поумнее вас считают, что австралийский случай — ерунда.
Снова молчание.
— А если вы его получите… разрешение?
— При определенных обстоятельствах, — подбирая слова, сказал Лорд, — документы, с которых были сделаны предъявленные вам копии, не будут переданы генеральному прокурору и в газеты, они будут отданы вам с гарантией, что по крайней мере у нас дубликатов не осталось.
— И я могу быть в этом уверен?
— Тут уж вам придется полагаться на мое слово. Мейс предпринял попытку прийти в себя, в его глазах засверкала дикая ярость.
— Чего стоит твое слово, сволочь?
— Прошу прощения, но вынужден напомнить, — спокойно ответил Винсент Лорд, — в вашем положении я бы не употреблял таких слов.
Все заняло две недели. Даже при содействии Гидеона Мейса колесам бюрократической машины потребовалось время, чтобы набрать обороты. Но к концу этого срока с санкции ФДА этот препарат разрешалось прописывать и продавать по всем Соединенным Штатам.
Рекламная компания, предшествовавшая запуску монтейна, разворачивалась в бешеном темпе, она стоила миллионы долларов. Цветные красочные страницы вкладок появлялись в различных журналах, лавины писем рассылались врачам и провизорам по всей стране. Рассылались также и магнитофонные кассеты — на одной стороне пленки была запись прекрасной «Колыбельной» Брамса, на другой — подробное описание свойств монтейна. Коммивояжеры распространяли тысячи упаковок монтейна среди врачей, не забывая при этом оставлять на рабочих столах в кабинетах фломастеры с надписью «монтейн»… А спустя некоторое время поступили первые сообщения: в трех разных странах, в далеко удаленных друг от друга местах, женщины рожали искалеченных, дефективных детей. И все они во время беременности принимали монтейн…»
«Американская секретная служба ЦРУ на протяжении четверти столетия изучала возможности контроля при посредстве медикаментов за поведением ничего не подозревавших жертв», — сообщил западногерманский журнал «Шпигель» 12 марта 1984 года.
ЦРУ заставило работать на себя университеты и институты, а также заключенных и проституток не только у себя в стране, но и в Канаде. Велма Орликофф из канадского города Виннипег и Робер Ложье из Ванкувера лечились в монреальской клинике Института имени Аллана. Но их выписали из больницы отнюдь не здоровыми. Наоборот, именно после «лечения» они стали жаловаться на длительные потери памяти, серьезные нарушения способности концентрировать внимание, приступы страха и возвращающиеся галлюцинации. Позднее выяснилось, что они стали жертвами опытов по изменению поведения, проводимых по заданию ЦРУ.
Впоследствии было установлено, что истоки экспериментов ЦРУ восходят к 1943 году, когда в концентрационном лагере Дахау медики гитлеровского гестапо проводили эксперименты с применением мескалина—препарата, воздействующего на сознание, парализующего волю и психику жертвы. Один из очевидцев этих экспериментов Вальтер Нефф после второй мировой войны дал подробные показания американским специалистам из специальных служб, как доктор Курт Плетнер применял мескалин, что ему удалось выяснить, работая на заключенных. Управление стратегических служб США, преобразованное впоследствии в ЦРУ, живо интересовалось такой информацией. Весной того же 1943 года американская разведка сама интенсивно исследовала мескалин, различные барбитураты, скополамин, марихуану и другие наркотики для применения в специальных — шпионских и диверсионных — целях. В Вашингтоне экспериментами руководил доктор Винфред Оверхолсер, директор госпиталя святой Елизаветы.
Наряду с информацией, добытой гитлеровскими палачами-«исследователями», ЦРУ обобщило результаты, полученные в лаборатории всемирно известной химической и фармацевтической фирмы «Кондор» доктором Альбертом Хофманом. 16 апреля 1943 года после многих лет исследований всевозможных медикаментов Хофман открыл новые свойства диэтиламидализергиновой кислоты — ЛСД. Пытаясь установить, как влияет она на сердечную деятельность, Хофман принял всего 250 мкг этого препарата. Через 40 мин после этого сознание экспериментатора помутилось. «Я был в трансе, — рассказывал позднее Хофман — мне хотелось бежать, броситься в омут, все вертелось, шло кругом. Было такое ужасное ощущение, что казалось: я вот-вот сойду с ума, тело мое как бы раздваивалось, куда-то улетучивалось. Я не знал, чем все кончится…»
«В конце 40-х годов, — сообщала в 1975 году комиссия Н. Рокфеллера, специально созданная для расследования преступных деяний американской разведки, — ЦРУ приступило к изучению свойств некоторых лекарств, влияющих на поведение человека, и исследованию путей их применения для нужд разведки. Эти исследования были частью более широкой программы в рамках ЦРУ, нацеленной на изучение возможных средств контроля над поведением человека. Помимо этого, велись исследования последствий радиации, электрического тока, веществ, влияющих на психику людей, их поведение и т. д. ЦРУ испытало в США некоторые из своих новых научно-технических разработок. Одна из таких программ включала в себя испытание ряда лекарственных веществ, влияющих на поведение человека. Причем отдельные из этих испытаний проводились на людях без их ведома. Большей частью это были граждане США…»
Таким образом, ЦРУ создало глубоко законспирированную систему лабораторий, медицинских и научных учреждений, которые выполняли, работая изолированно друг от друга, различные элементы одной крупной и бесчеловечной программы по созданию средства подчинения и разрушения человеческого разума. Пытаясь обосновать правомерность опытов над людьми для достижения «высшей цели», один из засекреченных экспериментаторов заявлял корреспонденту газеты «Нью-Йорк тайме»: «Эти эксперименты надо рассматривать как боевую операцию. Когда вы теряете людей в бою, это вас не останавливает. Вы продолжаете сражаться. Вы берете с боем объект. Так же и с этими опытами. Они важны для нашей национальной безопасности, и мы их проводили. Жаль, что кто-то погиб, но нам нужно было знать, что эти средства могут сделать с людьми и как мы можем сами их использовать».
Американский союз гражданских свобод сообщал о том, что примерно 10% всех заключенных в американских тюрьмах принуждаются к участию в опытах, проводимых медицинскими учреждениями и фармацевтической промышленностью. В своей книге «Мягкое и обычное наказание» американский исследователь Джон Митфорд пишет: «Поскольку исследование ведется в изолированной тюремной обстановке, серьезная болезнь или смерть подопытного в результате испытаний, которым его подвергают, едва ли привлечет чье-либо внимание».
«В последнее время мы узнали о случаях использования заключенных в качестве подопытных свинок при проведении психиатрических экспериментов, а также проверки на них воздействия анектина, вызывающего задержку дыхания при сохранении сознания,— писал американский социолог Э. Скалл.— У нас есть и такие, кто предлагает электронную модификацию сознания путем вживления в мозг приемного устройства, которое получает команды от центрального компьютера».
Главным средством контроля над поведением человека являются наркотики, воздействующие на психику. По заказу ЦРУ американский мозговой трест «Рэнд корпорейшн», объединяющий ученых различных отраслей знания для проведения специальных исследований по заказам секретных и прочих государственных служб, составил доклад, в котором была обоснована необходимость проведения экспериментов над поведением человека с применением наркотических препаратов. Предлагалось вести интенсивные поиски таких средств, которые бы вызывали частичную потерю памяти — забывание тех периодов времени, когда человек действовал в полном подчинении чужой воле.
Результатом этих рекомендаций была принятая ЦРУ программа под кодовым названием «Блю берд», целью которой явилось создание препаратов, позволяющих контролировать и изменять поведение агентов ЦРУ в различных ситуациях, на допросах. Эти исследования начали
осуществляться в госпитале Маунт Синай, психиатрических больницах Бостона и Детройта, клинике Мейо, Национальном институте здоровья, центральном госпитале Вели Фордж, а также при Иллинойском, Миннесотском и Мичиганском университетах.
139 наркотических препаратов было исследовано в ходе реализации программ ЦРУ «Блю берд», «Артишок», «МК-ультра», «МК-дельта». Среди новых видов наркотиков фигурировали риталин, марсилид, мескалин, ЛСД-25. На последнем экспериментаторы ЦРУ сосредоточили особое внимание, в 1953 году его агенты получили задание раздобыть 10 кг этого препарата— 100 млн. сильно действующих доз. Спецслужба хотела монополизировать обладание ЛСД и оградиться от конкурентов. Для подкупа людей и целых организаций были выделены астрономические суммы. Испытывались новые вариации ЛСД, которые оказались сильнее в несколько тысяч раз, чем мескалин, и в миллион раз, чем гашиш. Новый наркотический препарат «В» десятикратно превзошел ЛСД по своей эффективности, потеря памяти при его употреблении оказывалась стопроцентной. Экспериментаторы из ЦРУ подумывали о том, чтобы подсыпать ЛСД в городскую водопроводную сеть и понаблюдать, как этот наркотик лишит чувства реальности массу парода. Приведение населения в безмятежное состояние может обеспечить легкую победу в случае войны — люди просто забудут о необходимости защищаться.
Однако прием ЛСД далеко не у всех подопытных вызывал эйфорию. Как-то руководитель отдела по разработке средств воздействия на психику человека в управлении технических служб ЦРУ Сидней Готтлиб подсыпал «для эксперимента» порошок ЛСД в стакан, из которого пил его коллега Френк Олсон, начальник отдела спецопераций (ОСО). Реакция последовала незамедлительно. «Олсон стал каким-то психопатом и не мог понять, что произошло, — рассказывал впоследствии сотрудник ОСО ЦРУ Бенджамин Уилсон. — Ему казалось, что кто-то его разыгрывает, шутит над ним. Он называл нас стадом бродячих комедиантов…» Жена Олсона Алиса так описывала поведение мужа, когда он вечером вернулся домой: «Он ничего не говорил, просто сидел и молчал. На мое замечание, что взрослые в этом доме разучились разговаривать, он ответил: «Подожди, когда дети уйдут спать, у меня есть к тебе разговор». Ночью он сказал, что совершил какую-то ужасную ошибку.
У Олсона развилась сильнейшая паранойя. Его неотступно преследовала навязчивая идея, что руководство ЦРУ хочет его убить, ему подсыпают бензедрин в кофе. Начались галлюцинации, мания преследования, невменяемость. В ночь с 28 на 29 ноября 1953 года Олсон выбил стекло в номере отеля Статлер-Хилтоп» в Нью-Йорке и грохнулся с десятого этажа на мостовую. «Самоубийство», — констатировал протокол полиции. Истинные причины гибели Э.тсона стали известны лишь двадцать лет спустя…
В рамках проекта «Ультра» был синтезирован активный химический препарат псилоцибин. По рекомендации ЦРУ доктор Харрис Исбэлл в штате Кентукки ввел его девяти неграм…. Через полчаса все они впали в страшную панику, их обуял ужас, им казалось, что все рушится вокруг них, что они летят в космос, их тела, разрывают драконы. Подопытные рыдали, исторгая дикие вопли…
Препарат «В» был испытан на 2490 «добровольцах». Каким способом их вербовали? «Приманка была нехитрой и действовала наверняка, — писали американские журналисты М. Минц и Дж. Коэн. — Солдатам в Эджвудском центре говорили: всякий, кто вызовется добровольцем для участия в экспериментах, получит трехдневный отпуск и премию в 45 долларов. К тому же сможет посмотреть фильмы с девочками на пляжах. Представители армии позже признали, что некоторые командиры, видимо, принуждали солдат стать добровольцами. Их уверяли, что эксперимент «совершенно безопасен». В бумаге, которую подписывали солдаты до того, как становились объектами эксперимента, в частности, говорилось: «Я знаю, что в ходе некоторых, опытов могут возникнуть временные расстройства, но когда подобная реакция будет особенно вероятной, мне об этом сообщат». Подписание такого документа полностью отдавало солдата-«добровольца» на ироизвол исследователей, проводивших эксперимент. Никакой орган за пределами вооруженных сил не осуществлял ни малейшего контроля над ходом экспериментов или мерами предосторожности…»
Один из добровольцев Уильям Чэфин служил в штате Делавер сержантом на доверской военно-воздушной базе. После участия в опытах он стал инвалидом. 10 сентября 1975 года он дал показания сенатской подкомиссии по здравоохранению конгресса США.
— В середине месяца,—сообщил Чэфин,— я и четверо или пятеро других военнослужащих были доставлены в госпиталь при базе. Нас оставили в комнате, где психолог или психоаналитик (точно не знаю, кто, но помню, он был связан с Мэрилендским университетом) сказал нам, что на нас будут проверять воздействие наркотика, разведенного в дистиллированной воде. Нам также сообщили, что он будет без запаха, безвкусный и бесцветный. На нас провели несколько исследований-тестов, связанных с принятием этого препарата. Больше всего из них мне запомнились те тесты, когда просили отсчитать без часов определенное количество времени. Затем мы были помещены в разные палаты. Некоторое время спустя мне дали через рот бесцветное и безвкусное вещество.
После этого Чэфин потерял чувство реальности. Вернувшись на свою базу, он не мог сказать, сколько времени пробыл в госпитале. Им овладела глубокая депрессия, он пытался покончить жизнь самоубийством. Сенатская подкомиссия выяснила, что Чэфин подвергался воздействию наркотика ЕАА-29, так в Эджвуде был закодирован ЛСД. Другая подопытная, Мэри Рей, так описывала свое состояние после участия в экспериментах, проводимых по контракту с ЦРУ:
— Я начинала вбирать в себя всю Вселенную, ощущать себя различными предметами. Я больше не была личностью. Потом меня обуял ужас. Последнее, что помню, это как я стала ребенком. Было такое ощущение, что вот-вот потеряешь сознание. Затем я опять ощутила себя личностью, сумела освободиться от этого накатывающего черного безумия, ужаса. Потом опустила глаза и увидела свои руки, походившие на две белые реки с черными нитями — моими венами. Я поняла, что, если действительно этого захочу, могу перерезать себе вены. Во мне проснулось сознание, что я сейчас почти не человек, но если перережу себе вены, то смогу покончить с этим адом, с этим кошмаром наяву. Над этим я раздумывала невероятно долго. Время как будто не существовало. Это было какое-то странное чувство искажения времени. Отчаянно хотелось покончить жизнь самоубийством. Для меня совершенно ясно, что, если бы я тогда была одна и у меня было что-нибудь острое под рукой, я убила бы себя…
В тюрьме города Вакавилл (Калифорния) ЦРУ несколько лет испытывало на заключенных препарат анектин, вызывающий нарушения двигательных и дыхательных функций организма. Аналогичная программа осуществлялась в больнице Сан-Франциско, наркологическом центре во Франкфурте (штат Кентукки), в Лексингтонском центре по исследованию наркотиков. Все эти работы ЦРУ финансировало через частные организации, занимающиеся научными разработками в области медицины: фонд Гешиктера, фонд Джошуа Мэйон и Общество исследований человеческого существования.
«Многочисленные интервью с нынешними и бывшими сотрудниками ЦРУ, учеными-медиками и другими лицами, — писала в июле 1977 года «Нью-Йорк тайме»,— убедительно показали, что, несмотря на диктуемые профессиональной этикой возражения со стороны некоторых ученых, ЦРУ смогло создать широкую сеть, объединяющую ученых и лаборатории, не находящиеся в ведении правительства. Из документов и интервью, в частности, удалось установить следующее.
Доктор Карл Пфайфер, фармаколог, ныне работающий в частной лечебнице в штате Нью-Джерси, в период с 1955 по 1964 год проводил дли ЦРУ эксперименты с наркотиком ЛСД на заключенных федеральной тюрьмы в Атланте и исправительной колонии для малолетних преступников в Бордентауне, штат Нью-Джерси. Он сообщил, что за это ему выплачивали 25 тысяч долларов в год из фонда Гешиктера. Доктор Э. Камерон из Института психиатрии Аллана при Макгиллском университете в Монреале в период с 1955 по 1960 год провел по заданию ЦРУ несколько экспериментов по контролю над поведением человека, включая эксперименты по изучению влияния изоляции и потери чувствительности. Работа оплачивалась по линии Общества исследований человеческого существования. Эта же организация по поручению разведывательного управления финансировала эксперименты с использованием транквилизаторов и алкоголя, которые проводились на душевнобольных пациентах и персонале больницы Батлера в городе Провиденс, штат Род-Айленд… В 1954 году ЦРУ заключило контракт с частным врачом с целью испытать бульбокапнин — наркотик, который вызывал помрачение сознания или ступор у подопытных — заключенных неназванной тюрьмы в одном из штатов. Разведывательное управление хотело определить, вызовет ли этот наркотик потерю речи, потерю чувствительности и боли, памяти или силы воли».
Известный на Западе разоблачитель ЦРУ Джон Маркс свидетельствует: «До конца пятидесятых годов агенты ЦРУ создали и контролировали все исследования ЛСД. Добровольцы, которые пробовали ЛСД в рамках правительственной программы в Гарварде и других интеллектуальных центрах, распространяли слухи о новом неслыханном наркотике, открывающем новые уровни сознания. Черный рынок не замедлил откликнуться на возникшую потребность в наркотике, которому создали такую рекламу. «Юность Америки, живущая на ЛСД», если использовать образ из рок-оперы «Волосы», — вот к чему это привело. Хотя ЦРУ и нельзя назвать единственным виновником, тем не менее основная роль в распространении ЛСД по стране принадлежит именно этому ведомству, стремившемуся найти пути установления контроля над сознанием. Это оно вызвало к жизни контркультуру шестидесятых. Америка с тех пор никогда не становилась прежней».
Было разработано несколько вариантов покушения на Гамаль Абдель Насера. Наилучшим сначала считали убийство с использованием сигарет «Кент», которые курил Насер, пропитанных смертельным ядом, который предложил работавший в отделе технического обслуживания ЦРУ Сидней Готтлиб. В конце концов решено было воспользоваться услугами врача президента — Гамаль Аль Утайфи, который работал на израильскую разведку. Она предоставила своего агента американской шпионской службе для проведения операции. В арабской печати опубликованы свидетельства и документы о том, что Утайфи удалось отравить Насера специально созданным в лаборатории ЦРУ препаратом, который прекращает сердечную деятельность, имитируя смерть от приступа. Несколько бывших заключенных египетской тюрьмы Турра, находившихся в одной камере вместе с Утайфи, засвидетельствовали, что он рассказал им о своем участии в заговоре против Насера. Анвар Садат позаботился о том, чтобы медицинское заключение о смерти его предшественника «от тяжелого сердечного приступа» подписало как можно больше врачей. Однако подписи доктора Аль Муффи, которому Насер особенно доверял и который осматривал президента всего за несколько минут до приема им «лекарства», подсунутого Утайфи, и последовавшей вслед за этим смерти, под этим заключением нет. Аль Муффи был убит при таинственных обстоятельствах сразу же после смерти Насера. Смерть египетского президента способствовала капитуляции Египта перед Израилем, подписанию сепаратного договора и предательству борьбы палестинского народа за свою землю и государственность.
Одновременно с организацией убийства Насера ЦРУ организовало покушение на Абдель Керима Касема, возглавлявшего антимонархический переворот в Ираке, где в июне 1958 года была провозглашена республика. Сидней Готтлиб приложил руку и к этому злодеянию: Касему был послан платок с монограммой, пропитанный сильно действующим ядом. Отравляющее вещество вызвало смертельное заболевание у Касема.
По заказам отдела спецопераций ЦРУ фармакологи создали арсенал ядов, способных убить человека в разнообразнейших ситуациях, имитировать самоубийство, инфаркт миокарда, пищевое отравление, внезапное осложнение застарелой болезни с летальным исходом. Например, инструкторы из ОСО снабдили микроскопической дозой саксотоксина, выделенного из определенного вида моллюсков, пилота самолета-шпиона Френсиса Гарри Пауэрса, сбитого 1 мая I960 года над территорией СССР. Яд был спрятан в долларовую монету. Когда его дали собаке, она сдохла через десять секунд…
Другой токсин, разработанный по заказу ЦРУ для террористических актов, наоборот, убивал только через 8—12 ч после приема. Он предназначался для применения в случаях, когда жертва или исполнитель должны были находиться во время действия яда далеко от места преступления. Такой препарат планировалось применить при покушении на жизнь Фиделя Кастро. Для убийства Патриса Лумумбы было подобрано вещество, которое бы имитировало болезнь со смертельным исходом, характерную для Западной Африки. Сидней Готтлиб лично привез эти бактерии в Конго. Но убийство Лумумбы совершили иным способом.
Когда человека не требовалось убивать, а лишь вывести на некоторое время из строя, к применению рекомендовался стафилококковый кишечный яд, вызывающий заболевание, длящееся 3—б ч. Более сильное средство — так называемый венесуэльский конский энцефаломиелит—вызывает полное умственное отключение на 2—5 дней, после которых недомогание длится несколько недель. «В ряде случаев лица, на которых проводились опыты, попадали в обычные больницы, а врачи никогда не могли поставить ни правильный диагноз, многие подопытные становились инвалидами на всю жизнь, так и не узнав истинной причины своего заболевания», — признал как-то генеральный инспектор ЦРУ Джон Эрман в конфиденциальной беседе в высших сферах, содержание которой просочилось в печать.
Дополнительные данные о разработках ЦРУ средств воздействия на мозг человека огласила организация «Американские граждане за честность в правительстве». Совместно с корпусом химической службы армии ЦРУ осуществляло эксперименты над людьми по проекту «Офген» в г. Эджвуде (штат Мэриленд), используя редкие химические препараты и наркотики. В ходе опытов отрабатыва. |
