Газета "Наш Мир" ТАК уж случилось, что Узбекистан является единственным соседом Таджикистана, отношения с которым пребывают в постоянной кризисной ситуации. Данное обстоятельство, а также отсутствие видимых возможностей сделать их иными оказывали и продолжают оказывать негативное воздействие на развитие таджикской экономики.
В нынешнем году это воздействие обрело характер системного. Прежде всего, вследствие масштабных многомесячных задержек железнодорожных вагонов на территории Узбекистана, которые были однозначно квалифицированы у нас как транспортная блокада, в сочетании с блокадой перетока таджикской электроэнергии через узбекские электросети.
На днях директор Центра стратегических исследований при президенте страны Сухроб Шарипов заявил о необходимости развертывания прагматичного диалога между Таджикистаном и Узбекистаном. При этом он подчеркнул, что если узбекские власти смотрят на будущее прагматично и их политика направлена на защиту узбекского народа, они должны пересмотреть определенные параметры взаимоотношений с Таджикистаном, найти волю и сесть за стол переговоров.
Ставя вопрос таким образом, С. Шарипов, по всей видимости, исходил из того, что у самого Таджикистана не было, нет и не предвидится проблем со стремлением к развертыванию конструктивного переговорного процесса по наболевшим вопросам двусторонних отношений. Вместе с тем возникают вопросы по поводу того, что считать прагматичным в сложившейся ситуации.
В основе все еще не закончившегося транспортного кризиса лежит вопрос о Рогунской ГЭС. С точки зрения узбекской стороны прагматичный подход должен заключаться не иначе, как в отказе стороны таджикской от планов по его реализации. В свою очередь, сама постановка вопроса таким образом является далеко не прагматичной. В Таджикистане весьма высоко подняли планку в вопросе Рогунской ГЭС, возведя реализацию проекта чуть ли не в ранг национальной идеи. После всего этого пойти на попятную означало бы для республики и ее руководства ни что иное, как расписаться в собственной несостоятельности.
Наверное, прагматичным было бы, прежде всего, признать, что у Таджикистана и у Узбекистана есть свои национальные интересы, которые они обязаны защищать. Таджикистан в условиях, когда у него нет серьезных энергетических ресурсов, a получение таковых извне становится все более затруднительным, вправе переводить в практическую плоскость реализацию своего гидроэнергетического потенциала. Как следует из озвучиваемой позиции Узбекистана, его интересы в данном вопросе прямо противоположны. То есть в том, чтобы создавать препятствия реализации крупных гидроэнергетических проектов не только Таджикистана, но также и Кыргызстана. В Ташкенте считают, что они чреваты для него теми или иными негативными последствиями.
Вполне очевидно, что если Таджикистан не сможет использовать имеющийся гидроэнергетический потенциал, то перспектива остаться неразвитым и неконкурентоспособным, или даже утратить возможность существования в качестве самостоятельного государства, является для него вполне реальной.
Возникновение же каких - либо сущностных угроз Узбекистану как государству в результате утилизации Таджикистаном и Кыргызстаном собственного гидроэнергетического потенциала далеко неадекватна жесткой перспективе для его соседей. В подобной ситуации рациональными являются действия, направленные на то, чтобы не просто убедить узбекскую сторону в том, что действия таджикской и киргизской сторон не несут ей сущностной угрозы, но и предложить ей участие в системе совместных мер, позволяющей ей быть уверенной в отсутствии угроз ее безопасности.
Таджикистаном такие действия предпринимаются регулярно. Но отклика у другой стороны они не находят. И не будут находить до тех пор, пока сохраняется дисбаланс взаимной зависимости в пользу Узбекистана. Следовательно, Таджикистану следует существенно уменьшить этот дисбаланс. Только слов об этом для достижения нужного результата совершенно недостаточно. Реальное значение для другой стороны, особенно такой жесткой, как Узбекистан, могут и будут иметь не слова, а реальные действия по диверсификации своих собственных возможностей.
Жизнь жестко показывает – каждая постсоветская страна преследует свои собственные национальные интересы, которые могут кардинально и даже диаметрально расходиться.
В подобном противостоянии нет и не может быть места ни для сантиментов, ни политической маниловщины в форме упований на благостные результаты продвижения проектов восстановления интегрированного постсоветского пространства. Наибольшую политическую и экономическую выгоду из этих проектов будут извлекать страны, обладающие большим потенциалом, более сильной национальной идентичностью и т.д. Эта реальность и реальность весьма жесткая.
Понимая эту реальность, уместен такой вопрос в отношении тех стран, которые не обладают необходимыми ресурсами, чтобы обеспечить по - настоящему равноправное отношение к себе. В какой мере для них является прагматичным стремление к активному участию в заведомо опасных для их независимости разного рода интеграционных проектах? Ответом может служить складывающиеся отношения между Россией и Беларусью. Пережив молочную, нефтяную, газовую и другие "войны", сейчас они находятся в состоянии жесткого информационного противостояния. Как представляется со стороны, в развивающемся многоаспектном российско-белорусском противостоянии на кону находится сама возможность существования Беларуси в качестве самостоятельного государства.
То обстоятельство, что Таджикистан пребывает вместе с Узбекистаном в СНГ, ЕврАзэс, ШОС и т.д., никак не способствовало преодолению транспортного кризиса. Не способствовали этому и апелляции к России, другим большим государствам, ООН, ОБСЕ и прочим международным организациям. Реальным позитивным подвижкам способствовала лишь очень конкретная позиция Ирана. Задержки вагонов с иранскими грузами на территории Узбекистана стали задевать интересы иранских предпринимателей, национальные интересы Ирана, в целом. Для современного Ирана весьма характерным является проведение последовательного курса на защиту национальных интересов своей страны, интересов своих предпринимателей, однозначно воспринимаемых ею как составная часть общенациональных интересов.
В начале июня Тегеран предупредил Ташкент, что он может закрыть транзит для узбекских грузов. Не прислушаться к иранцам Узбекистан не мог. Ведь каждый божий день, как следует со слов представителя иранских железных дорог Бехруза Бехбуди, в Иран направлением в южные порты этой страны поступает до 150 вагонов, преимущественно с хлопковым волокном.
Прагматичный подход предполагает отказ от устоявшихся клише и стереотипов. Таджикистан слишком долго и излишне много возлагал надежды на традиционных партнеров, слишком долго находился в плену оставшихся с советских времен штампов и даже предрассудков в восприятии окружающего мира, в том числе и в восприятии Ирана. В результате он потерял массу времени и слишком поздно перешел к более интенсивному движению на альтернативных направлениях.
Опыт свидетельствует – таджикское общество, его элита с гораздо большим трудом, нежели другие постсоветские страны, расстаются со своей советской идентичностью, с гораздо большим трудом привыкают к мысли о необходимости жить, думать и принимать решения самостоятельно, не надеясь и не перекладывая на других эту нелегкую работу.
Кстати, скорее всего, в силу именно данных обстоятельств таджикские СМИ и официальные лица продолжают считать приграничные Афганистан и Китай, или Индию с Пакистаном, которые отделены от РТ лишь полоской афганской земли, дальним зарубежьем. А страны Закавказья, Беларусь с Украиной или ту же Россию, которые находятся от нас за сотни километров, - ближним.
Выдвигая те ли иные инициативы таджикским элитам, одновременно необходимо проводить серьезную работу, и не только информационно-пропагандистскую, тоже важную и нужную, по обеспечению их реализации. Существенным компонентом такой работы должны стать трезвый взгляд на мир, изучение соседних стран, процессов, протекающих у них, необходимость руководствоваться, прежде всего, национальными интересами страны в выборе политических и торгово-экономических партнеров, необходимость продумывания и выстраивания всей логистической цепочки обеспечения поставленной задачи.
Для того, чтобы не оказаться в неприятной ситуации, подобно нынешней, когда отсутствие развитой и многовекторной транспортной инфраструктуры становится фактором, серьезно тормозящим взятый страной курс на реализацию гидроэнергетических проектов.
Руководитель ГУП "ТЖД" Амонулло Хукуматулло неоднократно говорил о том, что на снижение объемов перевозок грузов в текущем году повлияли блокада Узбекистана, а также решение узбекских властей по доставке грузов в ферганские области этой республики, избегая транзита по территории Таджикистана. Реализация подобного решения возможна лишь в том случае, если продумана его логистическая сторона. Вся работа по обеспечению выполнения решения - пустить грузы в обход таджикской территории, была проведена и завершена за месяц до того, как начались проблемы с транзитом грузов для Таджикистана. Наверное, было бы полезно более внимательно присмотреться к данному конкретному примеру логистического обеспечения реализации принятого решения.
|
